Начало (2020)

Яна — свидетельница Иеговы, а также верная жена, любящая мать, преданная делу школьная учительница. Яна больше не помнит своего прошлого: лавры великой актрисы ей не светят. Тихая, размеренная жизнь течёт, как горная река, пока не достигает обрыва. Один из привычных элементов выпадает из карточного домика бытия. Минус одна карта — и рушится весь домик. Рушится сама Яна.

Дебют грузинской режиссёрки Деа Кулумбегашвили стал триумфатором на кинофестивале в Сан-Себастьяне в 2020 году. Это один из тех фильмов, которые развиваются очень неторопливо и раскрывают свои мотивы постепенно, шаг за шагом, чтобы в конце поставить столь жирную и неоднозначную точку, что переосмысление всего произошедшего ещё долго будет сигналить внутри головы.

Героиня, заключённая в мир патриархата, долгого брака и религиозной общины, сдавливаемая со всех сторон условиями, установками и запретами, играет роль хорошей женщины — и делает это великолепно (ведь если ты не актриса на сцене, что мешает быть ею в жизни?). Её помыслы чисты, её слова обдуманны, её действия оправданы. Что может сломить женщину? И действительно ли это фильм о желании вырваться из своей среды либо это фильм о чём-то большем?

Кинокритики (а также согласные с ними) утверждают, что Яна на пути к освобождению от тягот повседневности сама допускает возникновение роковых событий. Всё, что с ней происходит, есть цепь поступков, призванных разорвать путы, связывающие с настоящим, во благо эмансипации с соответствующей феминистической повесткой. Но, на мой взгляд, Яна — это захваченная в тиски жертва патриархальной машины с посттравматическим синдромом, обречённая на падение, и рассуждать о желании просто начать всё сначала, как минимум, не уместно.

Те несколько роковых происшествий, которые уносят почву из-под ног, лишь приближают её к точке невозврата. Первостепенно здесь не освобождение, а убийство в себе веры в мужское, в доминирующее, в патриархальное. Это — не о новой главе. Это — о сожжении всей книги жизни. Это — о потере.

Потом, конечно, последует новое начало, однако не факт, что таковым послужит обретение себя заново. Нет, это другое начало. Начало пути в Ад — разве не подобное напоминает картина произошедшего? Дьявол приходит в твой дом, отбирает твои убеждения, ограничивает в правах, завладевает телом, а потом и душой. Всё происходит последовательно, если хронологически рассмотреть весь путь Яны. Всё совершенно логично.

О каком желании быть свободной идёт речь? Я бы рассматривал историю не в оптимистическом ключе. Без привязки к священной идее эмансипации мне становится более понятным поведение героини — её тихое, но столь кричащее отчаяние, которого не услышит никто и ничто: ни люди, ни реки, ни травы, ни горы, ни земля, ни небо. Она обречена на начало пути в Ад. Начало, что внезапно изменило реальность под свои каноны. Раз — и всё вокруг уже совсем другое. Раз — и ты больше не прежний человек.

Безусловно, фильм выдающийся хотя бы за счёт того, что предстаёт во всей невинной простоте и живописности, граничащей на стыке бытового и природного, а оказывается на деле умной, тихой и по-змеиному ползучей психологической драмой, играющей со зрителем на тонкой материи женского подавляемого безумия, вставшего в конфронтацию с тупой мужской потребностью властвовать вопреки всему.

Кинокритики уже писали о параллелях с Михаэлем Ханеке, Ангелой Шанелек и Карлосом Рейгадасом (он же — один из продюсеров), поэтому лишний раз распинаться не буду. Но всем тем, для кого данные режиссёры — далеко не пустое место, смотреть рекомендуется в первую очередь.

8 из 10

Грузинское кино все больше и больше начинает походить на отдельный кинематографический феномен, где акцент делается не на повествование, а скорее на форму содержания. Долгие планы нацелены на постепенное углубление в психологизм того или иного персонажа, герои же являются здесь собирательными образами, а картинка наделена объемом, вбирающий в себя недосягаемые грузинские горы и, слегка потухшее, солнце. При этом чувствуется тот пропитавшийся вкус суровости, где объективное и стихийное становятся сильнее внутреннего и личного. Все это окружение (и даже сама природа) являются неким великаном, который словно наступает на каждого, кто не в состоянии свыкнуться с той природой жизни, которая окружает непосредственно самого человека.

Что же касается картины «Начало» Кулумбегашвили, то это ее режиссерский дебют, который, вероятнее всего, прославит имя молодой грузинки. Само кино рассказывает о судьбе Яны, являющейся учительницей в провинциальном городке. Ее муж — Давид, глава свидетелей Иеговы. Начинается картина с того, как неизвестные закидывают коктейлями Молотов молельный дом. И даже по этой, самой первой, «зажигающей» последующие события, сцене, уже можно заметить с какой архитектурной точностью Кулумбегашвили выстраивает повествование. Один дубль — это не просто одна сцена длинною в 5 минут, один дубль здесь равен целому событийному сюжету, который является притоком к следующему дублю. И так, сцена за сценой, большинство из которых с невероятной магией погружают зрителя в какой-то нематериально тонкий мир, который ты боишься сбить лишними мыслями во время просмотра.

Понятие «начало» здесь препятствует с «концом». У любого начала есть свой конец, за любым концом следует свое новое начало, но надо помнить, что этот начально-конечный путь сопровождается рядом событий, где события равны испытаниям. Взявшись за религиозную тематику, Деа Кулумбегашвили в своей картине рассказывает о том, как иногда обстоятельства, независимые от человека, могут пошатнуть его веру, а границы внутреннего равноденствия мигом разрушаться. И именно Яна становится центром всего того безумия, которое начинает происходить. Она, ища логический конец или случайное начало в жизни, попала в перипетию обстоятельств. Судьба, подставляя подножки, будто бы начинает играться с Яной задавая ей попутно вопрос: «Ещё продолжаешь верить?». Но в этих обстоятельствах, Яна, будучи зажатой и закрытой от внешнего мира, открывается, тем самым все больше и больше теряя веру в этот мир. Возможно она подсознательно этого и хочет, но с другой стороны ее держит прошлое и боязнь запретного плода, который рано или поздно даст о себе знать.

Грузинская провинция здесь представлена в ключе утопии. Перед нами современность, обремененная образами райского ада, если хотите. Космические пейзажи, которые обязательно возникнут в памяти после просмотра, не то, чем кажутся. Любая прелесть фантастичности и невинности содержит в себе погрязшие в грязи муки, после которых один должен будет покинуть райский сад, ибо за грехом последует черная полоса, которую уже невозможно будет отмыть.

Косвенно сравнивая с картиной «Лицом к лицу» Бергмана, «Начало» можно обрисовать как кино о человеке, который постепенно освобождаясь из «двухэтажной тюрьмы», теряет не только веру, но и самоконтроль, а следовательно и самого себя. Запретный плод рано или поздно материально исчезнет с лица этой земли пав в ее недра, но невинная жертва не только потеряет душу, но и обретет душевный камень за свои поступки.

«Начало» — это картина о постепенном разрушении человека заключенная в религиозном ключе. Это невероятно втягивающий сеанс гипноза, который постепенно уносит зрителя в подобную раем реальность. Но, к сожалению, реальность здесь является синонимом ада, ибо рай без ада невозможен, а в современном мире тем более. И я думаю, Деа Кулумбегашвили удалось воплотить не просто еще один библейский образ в кинематографе, но и невероятно красивую и одновременно жуткую картину, где неподвижность кадра равняется безвыходности. Но, можно ли сказать, что обстоятельства оказались сильнее человеческого рассудка? Думаю, на этот вопрос каждый должен дать свой ответ.

9 из 10