Звук тишины (2019)

Достаточно часто, а подчас и в шутливой форме, от продвинутого собеседника можно услышать эдакий словесный бряк — не по Фэншую. И тогда прощай покой тишины, дремлющее умиротворение от жизнедеятельности, размеренность мгновений бытия. Что-то ни так. Явно что-то ни так. Гармония пространства, домашняя ли, офисная, пришпилена критической иглой к стене. Распята, растревожена. Но не растоптана. Значит, необходимо наводить порядок. Прореживать пространство удаляя лишний хлам. В урну, в мусор, в утиль. Иная мебель, другое расположение предметов в обзоре взгляда, высвобождение энергии. Пусть течёт, пусть свободно переливается, журчит словно ручей по весне. Никаких тебе изгибов, изломов, застаиваний. Болото безжизненно, течение пробуждает расцвет. Фэншуй — это восточная методика сонастройки с пространством, в созвучии жизнь. Без диссонанса. Верить или не верить в подобное, каждый решает сам.

«Звук тишины» — это едва ли не схожая с китайскими трактатами метода, методика. Человек в огромном мегаполисе. В суете ежедневного водоворота дел, беготни, встреч, расставаний, разговоров, эмоций, чувств. Муравейник кишащий жизнью. А ведь помимо разумных существ в нашем окружении целые армии из телевизоров, чайников, пылесосов, кофемолок, стиральных машин, принтеров, ксероксов, холодильников… и так далее, и так далее, и так далее… Вот уж воистину — численность им, легион. И все они тарахтят, пучатся, издают звуки, булькают, ухают, кряхтят… У каждого свой аккорд. У каждого свой «характер». А что? Так и есть. Один более «шумный», другой менее. Один стар и изношен словно живой организм, работает на пределе. Собрат же его только-только из заводской упаковки, бравый, более совершенный, словно ночью народившийся на грядке огурец — бодр, полон сил, энергичен.

Так как же «звучит» наша квартира, офис когда «помощники» предупреждают наши желания? По разному. А как звучит дом из пяти, девяти этажей. И ведь это ещё без собачьего лая, скрипа тормозов автомобилей вблизи, их же клаксонов…

Именно об этом этот фильм. Нестандарный, нетривиальный, мысль в зрителях зарождающий своими посылами.

Несколько странный, явно не от мира сего по внешнему виду человек, а все гении именно так и выглядят («повёрнутый» на идеи, зацикленный на отвлечённых материях недоступных большинству) Питер Люциан настраивает окружающее людей пространство на необходимый лад. Он устраняет слышимые только его уху колебания резонанса. И умиротворение, лёгкость, мир воцаряются там где ещё недавно конфликты возникали из ничего, раздражение было прерогативой. Едва ли не мастером величают его знакомые меж себя и рекомендуют, давая высокую оценку.

Что двигает этим человеком? Каковы его устремления? Бескорыстен ли он? Выгодой ли одержим? Счастлив ли как личность? Гармоничен ли сам? Или может быть перед нами «сапожник без сапог»? Рассказ в увлекательной драме на полтора часа.

«Опасный возраст»(1981) вспомнился при пристальном вглядывании в этого светоча. Это же в советском прокате был фильм о «странном» человеке Наркисе Михайловиче Родимцеве, эксперте-парфюмере, так сказать, дегустаторе… безошибочно определявшем оттенки одеколонов, духов, марки сигарет… Оберегая своё самое большое достояние — нос, он тампонные палочки вставлял в ноздри… Зрелище ещё то… Коллеги с улыбкой величали его — Нарцисс Михайлович…

Жизнь трудна для таких неординарных личностей. Да-да, трудна. Они выпадают из общей усреднённой массы. Тем интереснее за ними наблюдать когда судьба предоставляет такой шанс.

Доброе, душевное кино с вкраплением зарождающегося чувства. Одиночество к одиночеству. Гармония?

7 из 10

В центре сюжета — Питер Люциус, настройщик домов. Он — гений с уникальным слухом. Он слышит звучание любого предмета, дома, района Нью-Йорка — и может определить его тональность. Отсюда и специальность. Его вызывают к себе на дом люди с разного рода проблемами: тревогой, депрессией, недопониманием в отношениях — и он, определив, в чём недостаток жилища, даёт совет или исправляет его на месте. Сам он, конечно же, живёт в бункере. И параллельно проводит исследование о влиянии звукового фона на человека. Однажды ему попадается клиент, чью проблему с первого визита решить не удаётся — и это заставляет его обеспокоиться: верно ли он услышал и понял тональность конкретного дома и района? Клиентом оказывается дама в подавленном состоянии, и кажется, что проблема лежит глубже, чем в неверно составленной тональности её квартиры.

«Звук тишины», несмотря на специфику, раскрывает гораздо больше тем, чем взаимоотношения человека и звука. Он — как научное открытие, транслируемое с экрана: невероятно интересно узнать, как сильно простой электроприбор или, скажем, отопительная батарея могут влиять на психику человека. Есть множество звуковых волн, которые мы неспособны уловить, и они влияют на наш мозг так сильно, что мы едва ли можем себе это представить. Кто бы мог подумать, что неуловимые электромагнитные импульсы, проходящие через наш мозг — через всю квартиру — могут дестабилизировать нас ежедневно, превращая в невротика? Волей-неволей задумываешься о том, что позакрывать все двери, поотключать все электроприборы, даже свет, ведь он тоже издает шум — и вообще тотально звукоизолироваться. Не хочется же быть невротиком, ну.

Итак, мы знакомимся со звуком. Мы знакомимся с гениальным Питером и его невероятным исследованием. И мы знакомимся — заново, с нуля — с Нью-Йорком. Потому что такого Нью-Йорка мы ещё не видели. Мягкие серые и околотелесные теплые тона, всё будто в пелене приближающегося дождя, в тумане неосознаваемой шумовой завесы. И посреди этого серого хаоса, разбавляемого миллионом жёлтых такси — Питер, вылавливающий из шума ноты. У каждого района — своё звучание, и этот парень его прекрасно слышит. Это не то чтобы нечто невероятное: мы просто об этом вообще никогда не задумывались. Питер ударяет по камертонам молоточком, внимательно вслушивается — и понимает район. Он знает, какой звук у Таймс-Сквер, он знает и его атмосферу. Он может рассказать о природе каждого района, о том, какие эмоции мы можем и будем испытывать, находясь в той или иной части города. Этот Нью-Йорк нам не был знаком, а он ведь заслуживает отдельного внимания и любви.

Конечно, за исследованиями гения охотятся крупные корпорации. Но Питер не готов к автоматизации и виртуализации своей работы: ну как же можно, не очутившись в сердце города, района или жилища, определить его звучание? Это отдельная история о душе каждого научного явления: гениев мало кто понимает, их природа просто непостижима большинству окружающих. Их отшельничество — вынужденная мера, необходимость, потому что иначе легко сбиться с пути открытий. И они всегда предпочтут тихое торжество нового открытия большому доходу от патента, отправленного на конвейер. Оптимизация и все эти новые задумки современного техномира оставляют под своими гусеницами вот такие особняком стоящие единицы. Хотя речь сейчас уже, конечно, не о Питере.

А если говорит о гениях, о совершенно вписывающихся в повседневность необыкновенных людях — то в фильме поднимается ещё одна тема. Отгораживаясь от мира, погружаясь в исследования, Питер отказывается не только воспринимать, но и вообще знакомиться с другой точкой зрения. На звук, на людей, на мир в целом. Он отказывается от обмена с внешним миром какими-либо данными — и оказывается в ловушке. Не физической, конечно — скорее, подсознательной. И когда ему вдруг становится тотально дискомфортно, он никак не может понять, с чем это связано. В итоге получается, что даже гениям необходимо порой обращаться вовне, к другим людям, за мнением, советом или даже простым разговором. За принятием.

И ещё один момент: огромный город, кажется, не объединяет, а разъединяет людей. Вдобавок, за шумом электрического света они перестают понимать, что им нужно и зачем. В итоге одиночество, запертое в каждом бегущем по улице прохожем, только усугубляется внешними факторами. И заземлить этот ток, дарящий бесконечное беспокойство, не так-то просто. Если только совсем не выключить внешний мир — или, напротив, выйти из себя за пределы привычки, комфорта, воспоминаний, прошлых переживаний или скорлупы из чужого мнения о нас.

Этот фильм очень красив и уютен, пусть и довольно специфичен. В мягких полутонах, с прекрасными кадрами рефлексии и поиска Питера, с портретами города в разных интерьерах и одеждах, с простыми человеческими диалогами и проблемами. Каким бы эксцентричным ни был главный герой — он не кажется чужим, его действия не вызывают дискомфорта. Каким бы далёким ни был Нью-Йорк, его звучание кажется знакомым и приятным. Какой бы специфичной ни была тема, погрузиться в неё оказывается очень интересно и даже захватывающе. Но вообще этот фильм просто о нотах и людях.