Жиротряс (2013)

Иранский «Жиротряс» стал, пожалуй, самым странным и самым таинственным фильмом ММКФ-35. Как и «Сатанинское Танго» Беллы Тарра, картина Мохаммада Ширвани заставляет замолчать даже самых хитроумных интерпретаторов. Замолчать и застыть в ужасе, чтобы потом лет, через десятилетия породить вереницу исследований и диссертаций. Иранское кино и так довольно герметично и закрыто для окружающего мира. Фильмы Махмальбафа и Киаростами в 90-ые годы создали моду на Иран. Новое поколение, зажатое в тисках строгой цензуры, лишь усугубило изысканную, многозначительность персидского кинематографа. При этом сюжетная интрига в фильмах Фархади, Маджиди, Гобади только обострилась. Иранцы постепенно превратились в ювелиров иносказания. И, вот теперь, Мохаммед Ширвани подобно своему соотечественнику — штангисту Хоссейну Реза-Заде взял новый рекордный вес. Теперь иранское кино «еще нежней, еще пьяней и глуше».

Цветовая палитра картины также необычна. Камыши, гриллианды, унитазы в коричневых пятнах растворены в бланжевых и молочных тонах.

Невозможно сказать, хорош или плох этот фильм. Его трудно нести в руках как манную кашу. Жалко выбросить, поскольку в промельке его молочных комков вдруг мелькает ворожба злого колдуна и мольба о вечности. Главный герой живет то ли во сне, то ли на краю здравого смысла. За ним неотступно следуют две загадочные фигуры — его якобы сын и его якобы жена. То он всячески издевается над ними: бьет, таскает за волосы, бранит, гонит прочь, то они, очнувшись макают его в грязь, желая ему погибели. Тем не менее, они следуют за ним неотступно. Даже покидая его, бросая на произвол судьбы, они неизменно являются при каждом его пробуждении.

Фильм рождает у зрителя почти физиологическое отвращение и физические страдания. Актер, исполняющий главную роль, кажется, вот-вот умрет, на самом деле. Зовут его Левон Хавтор. Личность весьма примечательная в Иране. Говорит на пяти языках. В том числе и на русском. Он — кинокритик, театральный режиссер и армянин.

Кто эта женщина, которая его преследует и которую он то истово гонит от себя, то зверски мучает? Смерть? Родина? Женское начало? Просто женщина, жена? Кто этот юноша? Утраченная молодость? Просто юноша, Тегеранский хипстер? Просто Сын? Зритель тонет в море вопросов также, как и «Жиротряс» к конце фильма в бассейне.

Мне кажется, что картину ждет либо океан забвения, либо культ среди извращенцев, метафизиков и армян.

8 из 10