Московские сумерки (2012)

Лучше всего смотреть этот фильм между «Небесным судом» и его продолжением, именно в этом промежутке Алена Званцова и сняла еще одно западающее в душу кино, полное нетривиальных исканий ответов на один вечно холодящий сердца вопрос: что ждет нас там, за чертой земной жизни?

И снова визуализация Званцовой поселяет в атеистически настроенном (воцерковленные граждане, наверное, с ума сходят от упражнений этого режиссера) зрителе надежду на то, что во всем этом есть хоть какой-то смысл, что все не заканчивается земными терзаниями. И зритель начинает хотя бы на толику меньше бояться смерти. А чего ее в самом деле бояться — вдруг там все вот так интересно.

Иногда люди не умирают, сообщает нам сценарист-режиссер, то есть умирают, но не получают упокоения, почему-то минуют зал Небесного суда, где им обычно выдают прописку (Рай — Ад). И тогда их возвращают на Землю, в их жизнь, в образе милых приведений, чтобы они что-то особенное поняли, что-то исправили, чтобы что-то объяснили другим…

И вполне сносная жизнь у приведений — днем прячешься от света, а ночью бодрствуешь, даже работаешь на какой-нибудь скорой помощи, — если бы не одно но: контакт с живыми невозможен — при оном приведение на несколько часов исчезает, проваливаясь в неведомый астрал. И каждое приведение должно выбрать свой путь: прожигать ли отведенное дополнительное время на бренной Земле, пугая людей, стараться ли любить других или позволять другим любить себя.

В фильме Званцовой много удивительного, трогательного, смешного, грустного. Ее герои очень мудрые — они не тратят лишнего времени на театральные охи и ахи, они живут и дышат в любой, даже самой невероятной реальности. Атмосфера картины притягивает, а сюжет цепляет гармоничным сочетанием двух противоположных явлений — загробной (высокой) жизни и повседневной (низкой).

Как всегда у Званцовой, важно музыкальное сопровождение. Она сама очень просто объяснила выбор: «У «Ундервуда» умные и ироничные песни, и они соответствуют моему миропониманию». А тут три песни — «До свиданья», «Ангелы и аэропланы», «Это судьба» — сопровождают картинку не только музыкально, но и наполняют подспудным смыслом: «Я умираю оттого, что все никак не умираю / И удивленно существую там, где я почти не существую».

Как всегда у Званцовой, хороши актерские работы. Состав ее труппы почти не меняется, лишь изредка удачно вливаются новые люди, а Игорь Гордин, Ксения Каталымова, Яна Гладких и Тимур Бадалбейли продолжают очень просто, душевно и отлично играть.

Алена Званцова рассказывала, что не хочет бы, чтобы ее запомнили, как «певца загробного мира». И сняв блестящий сериал «Прощай, любимая» она ловко отошла от этой темы, а «загробный» триптих теперь, наверное, завершен (хотя зрителю хотелось бы длить и длить его), он выполнил свою функцию: позволил хотя бы на время «заходить в спальню к Богу», где скрыт «большой секрет». Есть в песне «Это судьба» еще такие строки: «Но мы потихоньку шпионим за ним / И это его веселит». Мне почему-то верится, что удачные попытки «шпионажа» со стороны писателей/режиссеров (а попытки Званцовой крайне удачны) действительно веселят Его. И всех нас заодно.

9 из 10

Тему, поднятую в «Небесном суде» (2012), Алёна Званцова продолжила фильмом «Московские сумерки». Получилось интересно и увлекательно. До «Небесного суда», «Московские сумерки» в эмоциональном плане, может, и не дотягивают, но они самодостаточны в плане неожиданного сюжета о «серых буднях обыкновенного московского приведения». Как ни крути, а, едва родившись, человек уже начинает умирать, и мало кому из нас не хочется узнать Вечную Тайну: а что же ТАМ?..

Алёна Званцева тоже задалась этим непростым вопросом и написала сценарий, за который получила приз Международной конфедерации журналистских союзов на кинофестивале «Окно в Европу» в 2013 году. Тема привидений в мировом кинематографе — это неиссякаемая «золотоносная жила», ибо пока жив человек, его всегда будут волновать мысли о «загробной жизни». Алёна Званцева подошла к этому вопросу с несколько неожиданной стороны. Вроде бы и есть определённый отсыл к классике жанра «Привидение» (1990), но «Московские сумерки» построены совершенно по другому принципу. Главный персонаж — Игорь Михайлович (Игорь Гордин) — не зацикливается на своей смерти, а воспринимает её вполне буднично, и пытается приспособиться к своему новому состоянию.

В режиссёрском представлении это выглядит и трогательно, и тонко, и наивно, и смешно, благодаря очень удачным «речевым моментам»: «Звоню по адской мобильной связи!», «Мой муж умер не до конца…», «Гуманистическое привидение, но не Каспер.», «Я — дарвинист. Как устроено Мирозданье?..» Умный юмор, который лишь подогревает интерес к происходящему на экране, отчего и весь фильм получился мягким, лёгким и по-домашнему «уютным» — без суеты, без особого эмоционального надрыва. В общем, — простой, как наша жизнь. Или, — как наша смерть…

Музыка занимает в фильме особое место. И не только великолепными песнями, но и специфическими звуками, нагнетающими своеобразную атмосферу «не совсем реальности». Местами можно и не смотреть в экран, а лишь слушать слова песни «ни от мира сего», чтобы проникнуться режиссёрским замыслом: «Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет. Нельзя заходить в спальню к Богу — за дверью большой секрет. Но мы потихоньку шпионим за ним, и это его веселит. Ночь нежна, шестикрыл Серафим, и звезда звезде говорит: это — судьба…» Ундервуд «Это судьба».