Голос (2012)

Изначально к русской версии данной программы я относилась крайне скептически — не могла поверить, что наши могли сделать какую-то дельную переделку. Отмечу, что прежде я смотрела лишь Британскую и Американскую версии The Voice, последняя из которых мне больше напоминала подростковую вечеринку — куча пошлых шуток от наставников и кантри через песню.

Просмотр нашего Голоса я начала прям с 3 сезона и на первых же минутах была слегка поражена. Билан умеет петь, как оказалось, да еще как он умеет это делать — вау.

Программа получилась отличная! Из последних телепередач подобного рода — пожалуй, лучшая. Наставники хорошие, удивляют (в хорошем смысле) с каждым новым выпуском. В общем — всё на уровне, приятно смотреть.

Ах да, одно из преимуществ нашей версии: вот везде (ну, точнее в двух других версиях программы) по два ведущих, а нашу тянет один Дмитрий Нагиев, причем получается у него очень даже неплохо.

Надеюсь, наше телевидение будет и дальше развиваться в том же направлении.

Когда Первый Канал называет «Голос» главным музыкальным проектом года, он даже скромничает. Потому что «Голос» — это вообще главный телевизионный проект и не только года, а многих последних лет.

На момент появления в России шоу The Voice (которое, кстати, как и «Фабрику звёзд» тоже придумали голландцы), уже вышло в более чем десяти странах. Первому Каналу был необходим новый сверхрейтинговый музыкальный проект, который стал бы ответом конкурентам с «России», уже год как выпускавших «Фактор-А» (российской версии X-factor). Попытки дважды возродить Фабрику звезд в новом формате ни к чему не привели, а программы вроде «Достояния республики» и т. д. на огромную аудиторию рассчитывать не могли. Поэтому «Голос» появился очень кстати, и, как это происходит во многих странах мира, обогнал слегка поднадоевший, да ещё и не лучшим образом сделанный в российском варианте X-factor.

Главная фишка проекта — в первом из его телевизионных этапов «слепом прослушивании». Прошедшие предварительный «анкетный» отбор конкурсанты должны заставить хотя бы одного из сидящих к ним спиной четырёх наставников повернуться к себе исключительно своим голосом, своим исполнением. Это сразу же отсекает всяческие нюансы, связанные с внешностью, типажом, возрастом, и отчасти даже узнаваемостью участников. И сразу же рождает много забавных моментов. Например, в первом сезоне российской версии Пелагея (один из наставников) услышав контртенора Артура Васильева, было абсолютно уверена, что он — девушка. А в итальянскую версию, возможно, исключительно благодаря такому отбору попала, а потом и выиграла монахиня. И, конечно же, «слепой» момент сразу же повышает средний вокальный уровень участников.

Кстати, о «наставниках». В этом «Голос» тоже положительно отличается от большинства других проектов, где в жюри сидят журналисты, продюсеры, телеведущие… В российской версии the Voice — только действующие исполнители, каждый из которых в своём «жанре» достиг объективных высот. Одно присутствие Александра Градского возводит серьёзность всего действия на другой уровень. Плюс Леонид Агутин, плюс Пелагея и даже Дима Билан… Путём слепых прослушиваний в команду к каждому из них набирается 12 человек (если к конкурсанту повернулось сразу несколько наставников, то выбор к кому пойти остаётся за ним). И с этого момента судьба участника на первых двух этапах зависит почти только от главы его команды. Но в этом нюансе на первом сезоне, когда другой наставник ещё не мог «спасать» понравившегося участника, был и свой минус.

Выбор одного человека, кем бы он ни был — всегда субъективен. На решение, кого из двух «дуэлянтов» спасать, может повлиять множество факторов, и далеко не всегда качество исполнения — определяющий. Понятно, что у любого выбора всегда найдутся противники и согласные, но иногда решения наставников вызывали просто-таки массовые недоумения. Самый громкий эпизод Первого сезона — уход из проекта на третьем этапе певицы Севары Назархан. Выбор Леонида Агутина. Узбекской исполнительнице, на уровне близком к гениальному исполнившей романс «Там нет меня», он предпочёл более прозаичного Артура Качаряна. Что после началось…

Кто только не трубил об этом: от самого Первого Канала в лице Урганта и Малахова до «Новой Газеты», от НТВ до «Эха Москвы» и т. д.. Группы проекта в социальных сетях превратились в поле битвы, где наплыву недовольных решением Агутина зрителей пытались что-то противопоставить те, кого раздражала вся шумиха. Когда эмоции захлестывали, и тех и других банили, после этого они специально создавали левые страницы, потом их клоны и т. д. Масла в огонь подливало то, что Севара оказалась далеко не новичком, а вообще уникальным явлением на поле постсоветской музыки. Ещё десять лет назад к певице пришло всемирное признание в жанре этномузыки, она получила приз от BBC как «Лучший Азиатский артист», выпустила альбом, на который писали рецензии издания уровня Billboard или The Times и даже объехала полмира, гастролируя с самим Питером Гэбриэлом. Но, видимо потеряв интерес к этому направлению, Севара решила проявить себя в эстрадном жанре, а приоритетным рынком выбрала российский.

Что в итоге? На самом деле скандал пошел на пользу и певице и проекту. Рейтинги «Голоса» только росли и далее уже во время прямых эфиров, когда одного из участников в каждой команде могли спасать зрители, били все рекорды. А Севара стала самой успешной участницей проекта: в течение года издала два альбома, получила немало ротаций на радио, выпустила клип и несколько раз объездила всю Россию в сольном гастрольном туре, где почти на каждом концерте наблюдался аншлаг. Даже победительница первого сезона, отправившаяся волею и помощью Первого Канала на Евровидение, такими результатами похвастать не может.

Во втором «Голосе» тоже появилась своя «бомба», как не парадоксально, тоже выросшая в Узбекистане. Наргиз Закирова, эмигрировавшая в середине 90-х в США племянница лидера всесоюзно любимой группы Ялла, предстала в совершенно другом образе — отъявленной рокерши. И вновь баталии, споры в соцсетях и за её пределами. На этот раз Агутин довёл певицу до финала, где по результатам голосования зрителей она заняла второе место. У Закировой взлет на российской сцене оказался не менее значительным, чем у Севары.

Но это скорее частные случаи. Как ни странно, у куда более профессиональных в вокальном и музыкальном плане, по сравнению с той же «Фабрикой звёзд», участников «Голоса» куда меньше шансов стать звёздами. Всё дело в существующем в России рынке. Зачастую конкурсанты — не представители чистой попсы, а исполнители в более серьёзных жанрах. Тут и оперные певцы, и джазовые, и соул, и этно и т. д. Всё это не формат. Плюс к тому, если ФЗ уже готовила человека целиком, создавая и образ и имидж и, что самое важное, выпускала его с одной или несколькими собственными песнями, то «Голос» просто даёт эфир. А репертуар, стилистическая и прочие подготовки остаются заботой исключительно самих участников. Ведь формат таков, что конкурсанты исполняют только каверы. За два сезона прозвучала лишь одна премьера собственной песни — Тина Кузнецова представила свой сингл «Ваня». Поэтому чаще всего после проекта его участники остаются теми же, кем были до него — хорошими, качественными клубными артистами, время от времени посещающими те или иные программы Первого Канала (количество посещений зависит от популярности у зрителей). Только если раньше их мало кто знал, и на них мало кто ходил, то теперь любое выступление в небольшом клубе или элитном ресторане — гарантированный аншлаг. Но стоит сказать проекту «спасибо» хотя бы за это. Спасибо за то, что в выгодном свете он показывает наиболее талантливых вокалистов постсоветского пространства, и всё чаще сходят на нет популистские разговоры о том, что «таланты на Руси перевелись».

10 из 10