До рассвета (2012)

По слухам, каждый из живущих имеет право на единственное свидание с умершим. От первого требуется желание, а от второго согласие. Мероприятие не коммерческое, но для налаживания контакта требуется посредник, тоже из живых, но с особым умением, передающимся в качестве опыта от наставника из родни, позволяющим воплощаться ушедшим в плоти прежнего тела, проводя так время от появления полного ночного светила и до восхода дневной звезды, утром светлого дня разделяющего встречающихся окончательным прощанием уже навсегда, без вариантов повторить это, ни с кем другим больше.

Бабушка Аюми давным-давно занимается сводничеством между живыми и мёртвыми, но, по усталости, собираясь отойти от дел, знакомит внука с премудростями профессии цунагу, доверя ему организацию встреч разделённых смертью людей, решивших сказать друг другу последнее решающее слово наедине, но при участии скромного юноши, пристально и с живым интересом наблюдающего за происходящим, вынужденно вступая в диалог с каждым из тех, кто переступает через порог гостиничного номера, за закрытым дверями которого пары разговаривают по душам или раздирают себе душу, обретая умиротворение или вечное беспокойство, покидая его со счастьем или вовсе наоборот.

Несколько разных историй, несколько причин, несколько надежд и столько же ожиданий, оправданных и не оправдавшихся, представленных в обстоятельных этюдах, цепь которых составляет личную хронику цунагу-стажёра, неразлучного с мыслями о загадочной смерти своих родителей, окружённой сплетнями о насилии, которым молодой человек отказывался верить, переворачивая в голове жернова сомнений, разбуженных предложением бабушки свести внука с родственниками, а разворачивающиеся на его глазах человеческие драмы вызывают смятение, вовлекая посредника в чужие истории об ошибках ненависти, о превратностях любви и заблуждениях разума, составляющих лирический текст этой картины, вмещающей обобщающие связки образов родителей с детьми, подруг-товарищей и случайно влюблённых, отмеченных не только выразительной работой актёров, но и данной персонажам психологической яркостью, раскрывающейся с каждой следующей минутой действия, сочетающего неожиданность с напряжением неповторимых моментов, приносящих людям долгожданное или лишающие всего, корёжа представление о себе и мире, укрепляя волю наблюдателя-подростка, которому, в отличие от клиентов, не нужно дополнительных встреч и слов, поскольку он научился слышать других собственным сердцем.

Окунаясь в память и совмещая новый опыт с незабываемыми детскими впечатлениями, Аюми достигает особой мудрости, приносящей ему зрелость готового к работе цунагу, устраняющую последние сомнения столь же утомлённой болезненными воспоминаниями бабушки, вынужденной оценить благородство умного внука, не простая роль которого оказалась по плечу невозмутимому Тори Мацудзака, чей персонаж занимает место носителя абсолютного добра и благородства, олицетворением внутренней силы и уверенности, готовым придти на выручку любому, кто не успел сказать последнее слово, потому что цунагу — это самый надёжный связной.