Франкенштейн: Ли Миллер (2011)

«Франкенштейн» Королевского Национального театра Лондона с Бенедиктом Камбербэтчем и Джонни Ли Миллером в главных ролях гремел на российских киноэкранах в 2012 году. Тогда этот спектакль запал мне в душу навсегда, и я долго страдала от невозможности пересмотреть это, без сомнения, событие мировой (спасибо TheatreHD) театральной сцены. А пересмотреть было необходимо — хотя бы потому, что спектакль существует в двух вариантах. В одной версии Камбербэтч играет ученого Виктора Франкенштейна, а Ли Миллер — его Создание; во второй версии актёры меняются ролями. Умный коммерческий ход, но и редкий художественный приём.

В интернете ничего толком не было, DVD не продавали. Но недавно фильм-спектакль вновь вышел в российский прокат. Пропустить было невозможно.

«Франкенштейн» Дэнни Бойла (режиссёр открытия Лондонской олимпиады), конечно, не простой ужастик. Это качественное воплощение романа Мэри Шелли — только без готики и на прекрасном сценическом языке. Воплощение многослойное, но важнее всего здесь, как мне кажется, тема потерянного рая — и текст Мильтона даже звучит со сцены. Его своим вчерне сшитым артикуляционным аппаратом отчаянно декламирует Создание. Создание, которому дерзнувший пойти против Бога Франкенштейн не дал даже имени.

За что — неминуемо — поплатился. Создатель и Создание, господин и раб меняются местами — и вот уже Франкенштейн стоит перед чудовищем на коленях. Они уже не могут друг без друга, они единое целое.

Неделима и постановка Дэнни Бойла, состоящая из двух, казалось бы, одинаковых спектаклей. Семь лет назад меня поразил невероятным перевоплощением Бенедикт-Чудовище: как мне помнится, он тогда переиграл Франкенштейна. Сейчас оба главных героя были равны. Создание-Ли Миллер — трогательное и сильное существо, радующееся первому дождю и способное хладнокровно убивать. Учёный-Камбербэтч — безумный доктор, теряющий рассудок на глазах, который слишком поздно понял, что принёс близких в жертву гордыне (и давно). Так что на вопрос, какую версию смотреть, мой ответ — обе.

Спектакль показывают на английском с русскими субтитрами. Конечно, для полноты впечатлений лучше хорошо знать язык, но, с другой стороны, слава богу, что это не дубляж. Потерялось бы многое.

Спасибо ещё раз TheatreHD за возможность аплодировать лондонской труппе, сидя в мягком кресле петербургского кинотеатра. А нашим прокатчикам — за возможность вновь увидеть спектакль, о котором я рассказывала всем и каждому с 2012 года.

10 из 10

Я не могла перенести все свои эмоции в текст долгое время…

Существует две версии этого спектакля. Я ходила на версию, где Бенедикт Камбербэтч играет Виктора Франкенштейна, а Джонни Ли Миллер играет «монстра». Я заранее знала, что за актерскую игру переживать не стоит, ведь и Ли Миллер и Камбербэтч очень талантливые актеры. Их персонажи в этом спектакле неоднозначные. Создание с самого начала спектакля вызывало у меня сочувствие. Несмотря на то, что он разрушает жизни людей, его становится жаль, ведь в Создание с самого «рождения» посеяли семена ненависти, озлобленности, мести. Виктор же очень холоден к людям вокруг, эгоистичен, и должен вызывать отвращение, но в конечном итоге, смотря как самовлюбленность губит Виктора, становится его жаль. То, что меня действительно беспокоило, кода я шла в кино, это то, что съемка будет с одной камеры в центре, из-за чего не будет видно лиц, но оказалось, что сцена была снята профессионально, с нескольких камер, которые захватывали и общие, и средние, и крупные планы. Я очень рада, что у меня была возможность посетить этот спектакль в кино. Смотрелось на одном дыхании.

10 из 10

В рамках проекта TheatreHD на экраны российских кинотеатров вернулся «Франкенштейн» — постановка Дэнни Бойла на сцене Королевского Национального театра. Мало кто знает, что режиссёр фильмов «На игле», «Миллионер из трущоб», «28 дней спустя» начинал свою карьеру как театральный режиссёр. До того как уйти на телевидение в 1987 году, Бойл поставил несколько спектаклей на театральных сценах Лондона, и в 2011 году триумфально вернулся в театр со своим «Франкенштейном», где в главных ролях задействованы такие звезды как Бенедикт Камбербэтч и Джонни Ли Миллер.

Уникальная особенность бойловского «Франкенштейна» в том, что у этого спектакля есть две версии: в одной Ли Миллер играет доктора Франкенштейна, а Камбербэтч — его Создание, во второй — актёры меняются ролями. За счёт того, что актёры сбрасывают одну шкуру и залезают в другую, Бойл создает некий стерео-эффект сценической правды, отменяя её однозначность и показывая, что в этой истории нет чисто добра и чисто зла, а есть герои, которые совершают как хорошие, так и плохие поступки.

Две версии спектакля с актёрской рокировкой — очень удачный ход. Потому что первое, что хватает здесь за живое — актёрская игра. Глядя на Создание в исполнении Бени, думаешь, что так сыграть его мог только он. Но увидев игру Джонни Ли Миллера в роли Виктора Франкенштейна, конечно же хочется посмотреть, как он сыграет роль Создания.

Оба актёра демонстрируют высший пилотаж, за что в своё время получили две главные лондонские театральные награды — премию Лоуренса Оливье и премию газеты Evening Standard.

Спектакль начинается с того, что из искусственной родовой плаценты на свет выползает творение доктора Франкенштейна. Особенно впечатляют пластические движения Камбербэтча в момент рождения Создания: первый вдох, первые шаги — этому в спектакле уделено большое и детальное внимание. Как новорожденный ребенок он пытается совладать с непослушными частями тела, затем начинает познавать мир. И это познание полно печали. Люди не принимают тех, кто от них отличается. Исключением становится лишь слепой старик, который учит Создание читать, писать и мыслить. Остальные люди его боятся и ненавидят.

Впитывая человеческие науки и знания, но лишенный хорошего отношения, Создание впитывает человеческую ненависть.

Главной его психологической травмой становится нелюбовь к нему его Создателя — доктора Франкенштейна, который, увидев безобразное лицо своего Создания, в ужасе убегает. Показывая Виктора Франкенштейна несчастным человеком, Бойл подводит нас к основному вопросу своей постановки: Что мы можем дать миру, что мы можем создать, если наше сердце полно нелюбви и ненависти? И даёт ответ: только ненависть, боль… страдания, войны…

С этой позиции история Франкенштейна актуальна во все времена, а роман Мэри Шелли — это о том вечном, что внутри нас. Касание проблем социальной стигмазации и феномена Другого также занимает в постановке не последнюю роль.

Одна из основных жизненно необходимых потребностей человека — осознание Другого (непохожего на него) как равноценного ему человека и признание его права на различие. Сдаётся мне, что фраза «Дайте слово угнетённым» вложена в уста Создания не просто так. Эта именно та проблемная плоскость, которая волнует цивилизованные общества сегодня на почве обострения религиозных, межэтнических и межгендерных конфликтов и необходимости укрепления понятия толерантности.

И ещё: «Франкенштейн» — это о том, что все мы несём ответственность за свои действия и слова.

И если, к примеру, с высоких трибун нам говорят на языке насилия, а мы, его подхватив, транслируем дальше и воплощаем эту риторику в жизнь, то почему удивляемся, когда подросток покупает ружье и расстреливает своих сверстников? «Мы все друг перед другом немножечко виноваты», — говорил старец Зосима из «Братьев Карамазовых». А иногда не немножечко.

«Франкенштейн» Дэнни Бойла — это хороший пример того, как из классического сюжета можно сделать актуальный спектакль на злободневную тему.

Являясь большой поклонницей Бена Камбербетча, я не могла пропустить «Франкенштейна», когда его показывали в одном из кинотеатров нашего города. И не прогадала нисколько.

Первый совет. Смотрите обе версии. Так как, пусть спектакль один, подача у Камбербетча и Ли Миллера совершенно разная. От этого и разное впечатление от просмотра.

Вариант «Камбербетч — Виктор, Ли Миллер — Существо». Сразу отмечаешь удивительную пластику и речь Существа. Наверное, очень тяжело на протяжении почти двух часов находиться в этом получеловеческом состоянии, когда ни двигаться, ни говорить по-обычному ты не можешь. Потрясающе! Ли Миллер показывает Существо совсем ребёнком (по эмоциональным, интеллектуальным параметрам). Очень легко проследить как за время спектакля этот персонаж изменяется, развивается и приходит к тому, что имеем мы в конце — человек, принявший все законы общества, черты характера, принципы поведения людей, списывая их, конечно же, со своего создателя. В финальной сцене, в Арктике, чувствуется даже какая-то насмешка Существа в сторону Франкенштейна, что можно трактовать как окончательное очеловечевание. Виктор у Камбербетча получился, как принято говорить у немецких романтиков, художником-Творцом, который посчитал, что может быть как Бог или лучше него. У Бена очень много персонажей, которых можно назвать гениями. И Виктор входит в их число. Беспринципный человек, который не гнушается возиться в гниющих останках, творящий свой универсум и, действительно, играющий в Бога. Когда он произносит фразу «Мой ум — самый выдающийся ум на планете», ты не сомневаешься в этом ни на минуту.

Лейтмотивом для первого варианта постановки, мне кажется, можно обозначить чуть измененную формулу Экзюпери «Мы в ответственности за тех, кого создали». Виктор Камбербетча во всех своих бедах виноват только сам, Существо — лишь катализатор всего случившегося.

Вариант «Ли Миллер — Виктор, Камбербетч — Существо». Ли Миллер с первого же своего появления очень органично вписывается в постановку, наверное, за счет того, что он очень похож на Колина Фёрта времен «Гордости и предубеждения». Видимо, по этой ассоциации мой мозг моментально встроил Ли Миллера в 19 век. В данном версии, Виктор больше напоминает больного человека. Это читается в глазах, в манере говорить, в том, как он стоит даже. Воспаленный мозг Виктора генерирует идеи от которых у нормального человека стынет в жилах кровь. Отвлекаясь от темы гения и безумца, можно сказать, что Ли Миллер (опять же на мой вкус) понятнее передал мысль о том, что Виктор положил всё на алтарь науки, оставшись в итоге совсем один. Без любви. А ведь любовь — это как раз та категория, которая и отличает Существо от Франкенштейна. Виктор, будучи любим, сам любовь не познал. Существо, ненавидимый всеми, любовь в себе аккумулировал. Существо Камбербетча так же проработано с блеском (единственная вещь, в которой Ли Миллер его переплюнул — это речь). Но, чего не было у Ли Миллера, ближе к концу ты остро чувствуешь эмоциональность персонажа. Как он любит свою невесту, как он страдает без нее, как он винит себя за то, что сделает с Элизабет — все эти момент намного лучше проработаны у Бена. И в моей любимой сцене, всё в той же Арктике, я чуть не разрыдалась, когда Существо восклицал у тела Франкеншейна о своем будущем. Что Существо будет делать без Франкенштейна?! Они ведь две половинки…

Здесь основной идеей я бы назвала развитие. Виктора его умственное развитие и чувственный регресс почти лишили рассудка. Существо в своем развитии достигло невероятных высот. На какой-то момент кажется, что Существо намного более развит

, чем его создатель. И это придает некоторую изюминку в данный вариант постановки.

Про второстепенных персонажей говорить не буду, потому что они действительно второстепенны. Отмечу только отца Франкенштейна! Он чудесен!

Сам сюжет и композиция спектакля выверены до мельчайших тонкостей. Нет сцен, которые бы откровенно провисали, казались бы лишними или непонятными. Всё на своих местах.

Отдельное внимание необходимо уделить чудо-сцене-трансформеру! Мало спектаклей могут похвастаться такой сценой. Смену декораций ты просто не замечаешь!!! 5+!!!

Музыка. Группа Underworld сотворила божественную музыку! И точка!!!

В итоге, спектакль однозначно смотреть! Причем обе версии. Они гармонично складываются в одну картинку, и ты прямо кожей ощущаешь всю глубину этой истории.

Дэни Бойл — БРАВО!

P.S. люстра необыкновенно-волшебная!!! хочу домой такую же! это просто магия какая-то

10 из 10

Настоящий поединок. Война за справедливость на грани помешательства. Или даже за гранью?

Вы когда-нибудь слышали, как пытаются говорить глухонемые? Первая сцена немая — обнажённое и изуродованное Создание (надо отдать должное гримёрам — работа высшего класса) начинает своё жалкое существование. Существование — потому что назвать это жизнью язык не повернётся.

Бенедикт Камбербэтч в роли Создания — полусумасшедший ребёнок, который учится ходить, падает, поднимается, пытается познать всё на свете. Несносный, гадкий, одинокий. Он борется до последнего, не взирая ни на что. Но ты смотришь на него и видишь умные глаза, которые ничем не скроешь, ничем не переиграешь. В роли Виктора Бенедикт уже узнаваем — острые скулы, костюм, шевелюра. И тем не менее Виктор у Бенедикта выглядит ещё более сумасшедшим, чем Создание. Одержимый идеей стать не просто великим учёным. Стать богом. Гимн безумию.

Создание Джонни Ли Миллера — это несомненно взрослый, попавший в беду, испытавший страх одиночества и страх бесконечности в одном флаконе. Быстрая речь, не менее быстрые движения, чётко отработанная техника и взгляд. Такое Создание пугает не меньше — в некоторых сценах герой будто бы чувствует себя в своей тарелке, он практически готов к завоеванию и водружению человеческих обрезков на трон мира.

Джонни в роли Виктора будто то же самое Создание, переодетое в костюм. Он по-прежнему одинок и погружён в средневековое безразличие и бесчувствие к другим. Гимн тоске и злости.

Герои Бенедикта по-настоящему отврательны. Героев Джонни по-настоящему жалко. Хочется сделать вывод, что Ли Миллеру идеально удаётся тема одиночества, в то время как Камбербэтч будто создан, чтобы играть безумца.

Что страшней — одиночество для взрослого или сумасшествие для ребёнка? Человеческие останки в королях или недобог без чувства святости и любви? Кто победит? И есть ли в действительности хоть какая-то принципиальная разница между самим Виктором и его убогим гениальным творением?

Декорации кажутся минималистичными, тем не менее крутящаяся сцена «работает» весь спектакль — вы увидите и огонь, и дождь, и огромное звёздное небо, и злополучную кровать, на которой Создание надругалось над женой Виктора. Музыка группы Underworld органично вписалась в спектакль, некоторые композиции по окончании спектакля хочется послушать снова.

Дэнни Бойл очень хорошо знает своё дело — «Франкенштейн» однозначно заслуживает просмотра в обеих версиях. Таким одновременно ранящим и ненавязчивым и должен быть театр.

9 из 10

Я, конечно, под впечатлением…

Вариант первый, когда Виктора Франкенштейна играет Камбербетч, а «монстра» — Джонни Ли Миллер. Вторая версия, где Виктора Франкенштейна играет Джонни Ли Миллер, а его создание — Бенедикт Камбербетч.

Настолько разные впечатления! Ли Миллер-создание вызывал откровенное отвращение с первой секунды появления, отвращение, которое по мере развития событий превращалось в искреннее сочувствие. Камбербетч-создание похож на ребенка — как он изображает крики птиц, как передразнивает своего учителя — Де Лейси, как язвительно спрашивает все свои «почему»! Виктор Камбербетча холоден, мысленно он не просто где-то далеко, его вообще не волнуют люди, которые его окружают, может только брат; но, пока ты наблюдаешь за действием, в голову приходит мысль о том, правильно ли называть «монстром» создание, а не создателя. Виктор Ли Миллера болен; как только ты видишь его глаза, когда он говорит отцу, что мозг его превосходит возможности любого человека, ты понимаешь, что он болен; все его эмоции, кроме этих безумных глаз какие-то тусклые, словно он просто копирует реакции окружающих его людей на различные события.

Смотрится прямо скажу с приподнятой бровью и на одном дыхании.

Я не знаю, какой вариант лучше.

' - But this is remarkable! You are educated! And you have memory!

- Yes, I use it to remember being hunted like a rat, running from human places, finding refuge in the woods. I use it to remember being beaten and whipped. And I was good, I wanted to be good!

- I`m sorry…

- Sorry? You are sorry? You caused this! This is your universe, Frankenstein!»

Самый жестокий факт — отсутствие спектакля на DVD.

Потому что такое нужно пересматривать, это один их тех случаев, когда картина не пестрит заезженными шаблонами, это действительно ново и необычно. Гениально от начала до конца. Вообще, никогда мной не воспринимался всерьез ни Камбербэтч с его Шерлоком (заранее извиняюсь перед всеми занесшими в мою сторону топор — сериал очень хорош, но тут соль в самом персонаже, который 90 процентов времени заставляет актера носить покерфейс), ни Ли Миллер, знакомство с которым у меня произошло в, опять же, Бойловском «Трэйнспоттинге» (где, имхо, тема котиков также не была раскрыта) и, в общем-то, больше его нигде особо не видно. Но то, что эти двое вытворяют на сцене Национального театра, не поддается никакому месмерическому объяснению.

Редко становишься свидетелем такого ошеломляющего тандема, когда весь спектакль строится на игре двух человек, а кроме них как будто бы и нет никого. Как они взаимодействуют друг с другом, это получается так тонко, это пронимает.

Лучше всего смотреть обе версии (Франкенштейн — Ли Миллер, Франкенштейн — Камбербетч), потому что они не заменяют друг друга, это одно целое произведение в двух частях. Это все равно что дочитать книгу до середины и на том успокоиться. Актеры читают и прочитывают один и тот же сценарий с совершенно разных точек зрения, это делает один спектакль непохожим на другой. На примере персонажа Создание: полный больной гениальности, озлобленности, трагизма персонаж Камбэрбэтча, напоминающий израненного загнанного хищника превращается у Ли Миллера в несчастного отринутого всеми наивного ребенка, этакого Эдварда Руки-Ножницы. И потому в разных версиях один и тот же персонаж с подачи разных актеров вызывает совершенно разные эмоции. Тут очень тонкая грань, но видно даже разное личное отношение актеров к персонажу, что не может не приводить в экстаз.

В общем, не возлагалось мной на это чудо особых надежд по первому просмотру (чисто для приятного времяпрепровождения), а в итоге сижу тут, дергаюсь и жду дат показа в следующем театральном сезоне. Каждая из версий была мной отсмотрена по три раза, и не исключено, что схожу еще три, четыре, двадцать четыре раза, да вот только думаю, что подобный «иксклюзиф» в таком количестве к просмотру не дадут.

10 из 10

А диалоги так бесстыдно лезут в душу, что товарищу сценаристу должно быть стыдно.

«- So you make sport with my life!

- In the cause of science!»

Погожим весенним деньком я резво шагала к кинотеатру Киев на просмотр.. а тогда я еще не знала чего. Билет мне без объяснений подарили друзья, и честно, я была удивлена их выбором. Являясь гораздо более поклонницей Эндрю Скотта, чем Бенедикта, я не ожидала, что меня отправят смотреть его представление. «Ну что ж, удивляй», — подумала я, усаживаясь поудобнее в кресло и рассматривая людей вокруг.

С самого начала представления на сцене царила… таинственность. Да, именно это слово определяет всю постановку. Даже несмотря на несколько отвратные сцены, такие как рождение самого Создания. Моменты грусти и отчаяния, когда он, неприкаянный, разгуливал в поисках хоть чего либо. Моменты шока, когда он, отвергнутый, совершал преступления. Несмотря на все это, именно Таинственность является ключевым элементом постановки с первой и до последней минуты.

Виктор и его Создание. Между ними существует настолько странная, удивительная связь, что мурашки то и дело бегут по коже. Бенедикт невероятно правдоподобно проживает жизнь человека, решившегося позариться на деяния Господа, за что он и платит теперь. Камбербетчу до невозможного идут роли великих умов и деятелей и, потому он настолько гармонично выглядит в роли Виктора. Никто даже не задумается, ЗАЧЕМ было пытаться сделать то, что сделал он? Для НАУКИ же, конечно. Однако он вспоминает, что он просто человек, слишком поздно. Да, он хотел бы все исправить, но как теперь он может отнять жизнь у существа, которому он ее и подарил? Это ведь его детище, каким бы ужасающим оно не было.

Мы также можем понять все страдания и чувства Создания. Он появился на этот свет, как эксперимент. Никто бы и не подумал, что он сможет о чем-то мечтать, к чему-то стремиться, хотеть счастья. А вот он осмелился открыть глаза и оглядеться, чтобы понять, что ни один человек в этом мире не посмотрит на него с добротой, а уж тем более с любовью. Он ненавидит себя за то, что он такой, но не его вина в этом. И уж не ему решать, когда умереть.

Виктор и Создание. Одна судьба на двоих, которую вправе прервать только смерть. Только когда погаснет огонек жизни одного, сможет спокойно дожить второй. Хотя так ли спокойно? Совесть и память никто не отменял.

Прекрасная и убедительная игра Бенедикта и Джонни не дает отвлечься ни на один момент, даже на вскрикивания «Беня», которые раздавались за моей спиной. Интересные режиссерские решения заставляют думать о представлении и после его окончания. Как, например, почему вся семья Франкенштейнов, кроме Виктора, чернокожие? Не для того ли это сделано, чтобы подчеркнуть особенность главного героя. Непохожесть его мыслей и души на окружающий мир. Не очень пышные, но невероятно красивые декорации полностью погружают тебя в мир спектакля.

«Да, Беня действительно талант», — думала я, застегивая свое черное пальто поверх синего шарфа и уверенно шагая по вечернему Киеву.

Awesome! Amasing! Incredible!

Немного непривычно было идти в кино для того, чтобы посмотреть театральную постановку. Хотя бы просто потому, что обычно при переносе театра на экран очень многое теряется. Но я судила по отечественным постановкам, к тому же прошедшего десятилетия. Естественно, нынешние методы съемки позволяют очень многое. Эффект «живого» выступления сохранился, что дало возможность рассмотреть все до мелких деталей.

Постановка. Она безупречна. Нет ни одного лишнего движения, нету пауз на смену декораций (когда всех так и тянет заглянуть в телефон). Сцена трансформировалась, не давая отдышаться от предыдущей сцены и сразу бросала в новую. Зачастую, такая скорость просто мешает. Но не здесь. Все было настолько продумано, что весь спектакль выглядел очень целостно и смотрелся на одном дыхании. Это раз. Второе, это то, что постановка является еще и ярким примером использования современных технологий в театральном искусстве.

ДЭННИ БОЙЛ — режиссер-постановщик. Скажу лишь, что это оскароносный режиссер («Миллионер из трущоб», «28 дней спустя»). К тому же, открытие летней Олимпиады — 2012 в Лондоне тоже его рук дело. Понятно, что ожидания были высокими. И они полностью оправдались.

Актеры и главные роли:

ЛИ МИЛЛЕР — Открыла его себе по «Элементарно», но особого восторга не помню. До этого самого вечера. Я смотрела постановку, где именно он выступал творением. И пока я наблюдала за ним, думала о том, сколько же это нужно работать над собой, сколько приложить усилий, чтобы доказать, что перед зрителем вовсе не человек, изображающий чудовище, а именно очеловеченное создание. И я поверила. На 100 % поверила. Надо сказать, очень чувственное чудовище в исполнение Ли Миллера вышло.

КАМБЕРБЭТЧ — ну или же доктор Виктор Франкенштейн. Скажу сразу, немного жалко, что мне не удалось увидеть его в роли создания. Говорят, очень сильно от Ли Миллера отличается. И талант его отметили, и пластику (особенно!). Но!

Есть одно такое «но», из-за которого я крайне рада, что именно в таком исполнении спектакль и увидела. Ну идет Бенедикту вот такие вот характеры воплощать. Они как специально для него написаны. Может он и прекрасен в роли чудовища, но в роли доктора для меня он состоялся. Причем опять на все те же 100 %. Честное слово, часто ловила себя на мысли, что вижу перед собой Шерлока, но только во фраке!

ИТОГ: Мерри Шелли написала «Франкенштейна», когда ей было всего лишь 18 лет. Тем более, что произошло это в начале XIX века (1818 г.), во время, когда понятия женщина-писатель не воспринималось всерьез. И тем ни менее, она стала одним из фундаторов научно-фантастической художественной литературы. Признаюсь, я не читала книги (что нужно будет сделать), поэтому основываюсь лишь на спектакле. Сама тема произведения достаточно сложная, и, как говорится, на все времена. С одной стороны она о человеке как создателе, и о том, как часто он любит играть в бога. А с другой, главной темой все равно является любовь. Именно та любовь, что даже бездушных созданий заставляет научится жить и научится чувствовать!

10 из 10

Впечатления от «Франкенштейна» Денни Бойла описать очень сложно, прежде всего потому, что для большинства из того, что происходит на сцене, в принципе трудно подобрать слова. В два часа создатели спектакля уложили не только вопросы, которые поднимала сама Мэри Шелли, но и все те, которые могли появиться за прошедшие двести с лишним лет. Снятся ли андроидам электроовцы? Будет ли душа у клонов? Можно ли перенести сознание в другое тело?

Практически все антиномии, накопленные человечеством с начала философии, уложены в двухчасовое действо по роману 18-летней молодой женщины. Бог и человек. Создание и создатель. Родители и дети. Гордыня и ответственность. Зло и добро. Предательство и обещание. Любовь и ненависть. Опыт и невинность. Просвещение и романтизм. Мужчина и женщина. Сердце и разум. Механика и природа. Цивилизация и дикость. Красота и уродство.

И что самое прекрасное — ответов нет. Каждый из двух ключевых персонажей — Франкенштейна и Создания, несет в себе и то, и другое, постоянно перетекая из одного состояния в другое, оказываясь то на одной, то на другой стороне. Ты сам ищешь эти ответы, и не исключено, что так и не найдешь.

Режиссура спектакля мне очень понравилась. Огромная пустая сцена с минимумом декораций — целый огромный мир, в котором у главного героя (Создания, конечно) есть все, и одновременно нет ничего. Лампочки на потолке — звездный свет, свет потрясения, свет жизни, свет познания. Собственно внешнее обрамление убрано для того, чтобы вытащить на свет внутреннее и дать ему свободу. Не дать персонажам спрятаться за байронические кудри, стоячие воротнички, красочно изображенные трупы и прочее.

Ну, и конечно, главное — игра актеров. Точнее, актера. Дело не в том даже, что Бенедикт Камбербэтч одним небрежным жестом вывернутой руки раскатывает Джонни Ли Миллера как паровой каток, и что даже покрытый уродливыми шрамами и грязью он все равно как-то неизбывно прекрасен, а в том, что там, где все играют — он живет.

Вот Создание только вылупилось из странного то ли пузыря, то ли мешка — и пытается двигаться, ходить. Перед нами первочеловек, Адам с картины Сальвадора Дали, как будто до него во вселенной больше никого не было. На ум приходит то Евгений Миронов в «Превращении», то жеребенок, сразу же после рождения пытающийся встать на некрепкие еще ножки. Птица, которая хочет взлететь, но не может.

Вот он же впервые познает мир — дождь, солнце, снег, трава, вода. Звуки, запахи, ощущения — как будто мир был создан специально для него (так оно и есть, в общем-то). Странные клокочущие звуки — первый смех. Нечленораздельное мычание вдруг обращается в речь. И вдруг — опа! — у оживленного электричеством трупа, оказывается, душа живая. Огромная, неуклюжая, пульсирующая как сверхновая звезда. Слов не хватает, их приходится собирать с бору по сосенке, пара строф из Мильтона, фразы из истории римских императоров — как конструктор, из которого надо выбрать нужные элементы.

Потом будет встреча с себе подобными, первый опыт отторжения (в глазах мучительное непонимание — за что? почему?), боли и отвращения. Потом — слепой добрый старичок, который, будучи воспитан в вольтерьянской добродетели, примется социализировать нашего Адама, но будет относиться к нему не более серьезно, чем к дрессированному тюленю.

И наконец, главная встреча в жизни каждого человека (а в этой версии Создание, несомненно, человек, другую я пока не видела) — с тем, кто тебя создал. Вот тут и начинается трагедия. Вместо бесконечно любящего и совершенного Бога перед нами — безумный гений с непомерным тщеславием, считающий, что он может распоряжаться чужими жизнями и вполне согласно с учением еретиков-катаров полагающий, что хотя Бог, возможно, не только существует, но и дает душу, но уж тело-то — отвратительное в своей плотяной ограниченности и привязанности к инстинктам — уж точно создает дьявол. Ну, или человек, если у него достанет на это умения, становясь тем самым, равным Богу. Действительно, зачем любой бабе рожать Спинозу, когда можно до бесконечности проводить эксперименты, создавая все новых людей из кусков старых и наблюдать за тем, как очередная лягушка дергается под током.

Интересно, что при всей гордости за свое достижение, Франкенштейн свое Создание элементарно боится. Но вовсе не потому, что, скажем, усомнился в моральной составляющей своего поступка, а потому, что оно, понимаете, вдруг вышло из под контроля и даже начало заявлять какие-то права! Добро пожаловать в подростковый возраст. Мучительная попытка преодолеть страшное, вселенское одиночество (Адам, где ты? — звал Бог, а тут никто не звал) не удалась. Из нелюбимых детей вырастают самые страшные монстры. Но как дети любят даже родителей-алкоголиков, бьющих их головой об батарею, так и здесь — ты ненавидишь меня, ты разрушил все, что могло быть мне дорого, ту огромную, невероятную, трепещущую любовь, которую я был готов подарить всему миру, ты растоптал, а я все равно буду с тобой. Любым способом. Пусть даже превратив тебя в своего преследователя.

Чему можно научиться у своих мучителей? Тому, что человек есть зло. Он преследует и ненавидит себе подобных. Так что нужно, чтобы стать человеком? Совершить сознательное зло. Надкусить яблочко (впрочем, Франкенштейн почему-то оговаривается, что оно было надкушено заранее). Зло совершено — стал ли ты человеком?

Самая потрясающая, на мой взгляд, сцена в спектакле — это сон Создания. Под рвущие душу гитарные переборы две фигуры в развевающихся одеждах медленно, гармонично двигаются в лунном свете. «Рождение весны» Ботичелли. Петрарка, сидя у окна, пишет сонет мадонне Лауре. Любовь, что движет солнце и светила.

Кто это? Кто-то похожий на меня, но в то же время совсем-совсем другой. И бесконечно прекрасный. Как это назвать? Она, конечно она! А что она такое? Сторона? Грань? Ребро! Она иша, потому что я иш.

Мимолетный призрак, мечта о возможном блаженстве, об утраченном рае.

Мэри Шелли умерла столетие до того, как совсем другой писатель, споря с и Мильтоном, и с Уильямом Блейком, написал о Великом разводе рая и ада. В раю маленькая противная ящерка одной-единственной страстишки могла обернуться великолепным крылатым конем, то каким же невероятно прекрасным могло бы стать Создание, попади оно туда… Но это уже совсем другая история.

Посмотрел обе постановки. Первая — Ли Миллер (Франкенштейн), вторая Камбербэтч (Франкенштейн). понравились обе, но Ли Миллер — Существо оказалась ближе, про такое говорят «моё»! Безвременье в театре — ощущение что пьеса написана вчера!Хорошо весьма!

в первой всё на нерве — оголённом воспалённом нерве. начиная с появления Существа и до финальной сцены. Бенедикт показал блестящую попытку очеловечивания создания, но которое так и осталось неким механистичным организмом — с набором всех необходимых для жизни функций. но всё просто замечательно. Браво!

вторая (мной увиденная) — идеальное воплощение — всё на своих местах. сам бы так снял. Ли Миллер становясь более человечнее к финалу заставляет не просто верить-сопереживать, а именно вскрывает всю «сущность» человеческую (слишком человеческую). и попытка найти Отца (не зря идут цитаты «Потерянного Рая») так и оказалась тщетной. блестяще показанная игра в бога которая человеку не по плечу, но к роли этой он так тянется (… и станете вы как Бог…)

и заключительные слова Франкенштейна такие горькие и полны сожаления что не сумел любить, хотя ничто и не мешало.

обязательно стоит посмотреть этот спектакль — ведь именно о любви этот спектакль о той любви что заставляет оживать и чувствовать!

так мало становится по-настоящему хороших постановок о любви…

Европа, начало 19 века. Талантливый учёный Виктор Франкенштейн, будучи студентом, экспериментирует в области нейрохирургии, гальваники и анатомии. Из человеческих останков ему удаётся создать и оживить некое Существо. Виктор не верит в свой успех, однако, встретившись с «новорожденным», пугается и уезжает домой — в Женеву. Существо же оказывается на улице. Жалкое, униженное, отовсюду гонимое, оно встречает на своём пути слепого старика, который учит Существо читать и писать. Теперь у него появляется цель в жизни: найти Франкенштейна и убедить его создать для себя такую же уродливую и страшную подругу.

Я очень давно присматривался к этому спектаклю. Всё-таки связка классического, всеми признанного романа Мэри Шелли, одного из самых многосторонних режиссёров современности Дэнни Бойла, упорно прущего в гору Бенедикта Камбербэтча, плюс магия имени «Национального Британского Театра» — всё это далеко не пустой звук. Сочетание очень интригующее. Не говоря уж о том, что оба актёра получили престижную премию Лоуренса Оливье, что рейтинги на киносайтах выше, чем у 99,9% представленных там фильмов, и что Бойл смог реализовать очень интересную задумку: поставить спектакль сразу в двух вариантах, чередуя актёров на ролях доктора Франкенштейна и Существа. Короче говоря, я никак не мог пропустить обе версии этого спектакля, когда один из крупнейших кинотеатров моего города объявил их в рамках своего театрального сезона.

Так вот, если «Франкенштейн» и не шедевр, то, как минимум, что-то очень и очень близкое к этому. По крайней мере, в одной из версий точно. Я не знаком с литературным первоисточником, однако, сюжет в целом на слуху, да и старый фильм 1994 года с Кеннетом Браной, Робертом Де Ниро и Хеленой Бонем Картер я помню достаточно неплохо. Сюжет, прямо скажем, отличный! А в классической, театральной постановке он и вовсе начинает переливаться всевозможными смыслами и подтекстами. Автор пьесы устами слепого старика Де Лейси говорит о том, что он (и видимо Шелли тоже) придерживается мнения, что человек изначально рождается чистым и безгрешным, и лишь последующий его жизненный путь способен очернить душу человека, и наполнить его сердце греховными мыслями. Именно так произошло и с самим доктором Франкенштейном, который заигрался в Бога и отринул любовь, и с созданным им Существом, которое с самого момента рождения видело вокруг себя лишь разврат, пьянство, предательство, ненависть, смерть. Бедное-бедное Существо, затюканное и униженное, оно лишь хотело любить и быть любимым, но даже его создатель пылал к нему ненавистью, как впрочем, и ко всем, кого считал ниже себя в интеллектуальном плане.

Пару слов об актёрах. Джонни Ли Миллер был весьма хорош, как в роли доктора, так и в роли Существа, и, пожалуй, мне бы его игры хватило, чтобы назвать спектакль чудесным. Однако, Камбербэтч — это просто что-то невероятное. Моё субъективное мнение: Бенедикт переиграл своего партнёра, причём в обеих ипостасях. И если в роли Франкенштейна, в принципе, это не слишком заметно, то вот Существо в исполнении Камбербэтча — это просто блеск! Всё дело в пластике и мимике. Если Существо Миллера — это, пусть больной, ограниченный, уродливый, но всё-таки человек, то Камбербэтч показал что-то очень оригинальное, космическое, какую-то тварь не от мира сего, ближайшим родственником которой является не Homo Sapiens, а какой-нибудь жук или таракан. И в те моменты, когда по сюжету ты должен испытывать к этому Существу чувство сострадания, душу наполняет диссонанс — тебе и жалко его, и в тоже время есть в этом что-то очень противоестественное.

Ещё из плюсов: режиссура Бойла, чья рука чувствуется во всех маленьких деталях. Находка с лампочками под потолком, смена декораций, эхо в одном из главных диалогов, птицы, вылетающие из печных труб, дождь, снег, пожар — всё сделано тонко и со вкусом. И музыка подобрана чертовски верно!

Одним словом, если вы до сих пор не видели «Франкенштейна» Дэнни Бойла, и у вас вдруг появится возможность посмотреть эту постановку — ни в коем случае не упускайте её. Это великолепное действо, находящееся на пересечении трёх искусств: литературы, театра и кино. Ну и как же хорош Камбербэтч…

9 из 10

Британский национальный Королевский театр дарит зрителям уникальную возможность насладиться самым яркими и зрелищными театральными постановками. Сила этих постановок не только в потрясающей актёрской игре, но и в изумительных, продуманных до мелочах декорациях, которые играючи сменяют друг друга. Уже с самых первых минут спектакль потрясает. На сцене, залитой светом сотней лампочек, имитирующих звёздное небо, появляется Создание. Сцена рождения — невероятная, драматичная и кажется бесконечной. Так появляется Создание, которое на наших глазах будет с нуля учиться ходить.

Создание — Бенедикт Камбербэтч. Очень реалистично, самоотверженно и правдоподобно. Пылко, наивно, местами даже агрессивно. Чувственно, эмоционально и с полной самоотдачей. Бенедикт показал Чудовище, в котором больше человечного, чем во всех тех, кто его окружал. Яркий контраст образов. Он не такой как все. В его рождении — боль и непонимание. Борьба. В начале с самим собой, в попытках понять кто он, потом и со всем остальным миром, в надежде разобраться почему он тот, кем является. Он не был рождён Чудовищем, люди сделали его таковым. Камбербэтч тонко проводит грань между внутренним миром Создания и внешним миром людей. Чувственный, живой, добрый по своей сути, жаждущий любви, но обречённый на одиночество — таким на самом деле является Создание. И переход к тому, каким сделали его люди. Научили ненависти, страху, лжи и предательству. Единственный кто увидел в нём душу, не видя его лица, был слепой старик.

Виктор Франкенштейн — Джонни Ли Миллер. Одержимый, сумасшедший, фанатик. У Ли Миллера профессор получился сдержанным и почти отстраненно-холодным. Решивши стать богом, не учёл того, что всякий бог заботится о своём создании. Своё же Создание он бросает. Бросает на растерзание озлобленных людей, на волю судьбе. Обрекает его на вечные вопросы, что будут мучить его. Предаёт его просьбу, его мольбу.

Обе эти актёрские партии составляют единый целостный дуэт. Театр — это актер и зритель, один на один. Тут каждая эмоция, каждый жест и реплика не останутся не замеченными. Всё как на ладони. Камбербэтч с Ли Миллером остаются со зрителем лицом к лицу. Виктор Франкенштейн и Создание один на один между собой и зрителем.

Спектакль «Франкенштейн» получился насыщенным, оставляющим после себя извечные жизненные вопросы, даже обостряя их, заставляя ещё раз задуматься. Может ли человек уподобиться богу? Вправе ли? Правда что жестокости в нас больше, чем милосердия? А добро — лишь добродетель избранных? Как одиноки мы? И вечно ли будет длиться наше одиночество? Стоит ли искать смысл жизнь? И есть ли он вообще?

8 из 10

«Франкенштейн» — это удивительный спектакль, поставленный абсолютно в духе оригинала Мэри Шелли. Потрясающий, органичный, захватывающий, с шикарными декорациями и музыкальным сопровождением. Идя в кино, плохо себе представляла себе как этот легендарный роман можно воплотить на театральной сцене. Оказывается можно. И причем с блеском. Роли Создателя и Создания играют Ли Миллер и Камбербэтч, причем в разных постановках они меняются местами. Я попала на вариант с Камбербэтчем в роли Создания. И лишний раз убедилась в том, насколько он чертовски талантлив.

Говоря о спектакле, хочется отметить его атмосферность, которую создает не только превосходная актерская игра, но и декорации. Они просто потрясающие. Я первый раз видела, чтобы сцена настолько быстро трансформировалась, появлялись из ниоткуда птицы, трава, дома, исчезая потом за несколько секунд. А о подсветке над головами зрителей и говорить не стоит, настолько все было красиво.

Камбербэтч бесподобен. Нет, правда. Заявляю это абсолютно без тени шерлокофанатства. Бенедикт — большой молодец. Как и весь актерский состав. Вместе с Ли Миллером они, на мой взгляд, в полной мере сумели передать это ужасную обоюдную зависимость монстра с Виктором Фракенштейном. На последних минутах спектакля мне отчаянно хотелось плакать — заключительная сцена в снежной пустыне очень сильна. В ней раскрывается вся сущность и весь подтекст романа, все, что до этого внимательный читатель и зритель могли улавливать лишь между строк.

Вердикт — этот спектакль то, что нельзя пропустить. Особенно тем, кто считает, что театр — это скучно. Думаю, что этот «Франкенштейн» останется для меня эталоном среди прошлых и будущих визуализаций романа М. Шелли.

Так получилось, что рецензии на этом сайте я не писала более полутора лет. Не находилось времени, не возникало желания говорить, не поворачивалось фильма о котором хочется говорить. Все мы хотим быть услышанными, а не просто говорить в пустоту.

Все это мало касается спектакля, однако «Франкенштейн» Дэнни Бойла побудил меня «заговорить» вновь. Дело здесь вовсе не в зарождающейся в редких кинотеатрах практике показа спектаклей (опер, балетов) на больших экранах, не в статусе Королевского лондонского театра, и уж точно не в мейнстримовом статусе одного из исполнителей главной роли. Привлек меня эффект двух разных спектаклей при одной партитуре.

Классическая история Мэри Шелли повествует об одиноком Создании- ужасающем эксперименте доктора Франкенштейна. Создав некое существо и в испуге отказавшись от него, Франкенштейн обрекает Создание на одинокое скитание среди боящихся и ненавидящих его людей. Получив отказ от доктора создать герою соответствующую пару, Создание жестоко мстит творцу, а затем увлекает его за собой в неизвестность.

В кинотеатре по порядку первой шла версия Создание- Джонни Ли Миллер, Виктор Франкенштейн- Бенедикт Камбербэтч. Создание Ли Миллера этакое наивное дитя, познающее мир без зла. Ему не нужно многого, он радуется мелочам. Он не знает ни своей силы, ни своего уродства. Он искренне учится у слепого старика ради самого учения, познания мира. Отверженный людьми, без надежды встретиться пару и обрести Любовь, которую он действительно познал, зритель видит острую боль Создания. Именно боль вынуждает его мстить Виктору. Он становится беспомощен в своем одиночестве и не до конца понимает, что он делает. Создание Ли Миллера не злой по своей природе. Наоборот, создается ощущение, что его способность любить куда выше, чем у его создателя. Человеческий страх и жестокость побуждают в нем неведомые и несвойственные ему чувства и поступки, которыми он защищается от мира. Его жалко, ему сочувствуешь, его даже понимаешь. Происходит борьба героя за любовь- любовь к девушке- созданию, любовь к своему создателю. В спектакле этой версии главным героем становиться Создание.

Создание Камбербэтча намного отличается. С самого начала актер демонстрирует не только радость героя простым вещам, которых он доселе не знал, но и внутреннюю пробуждающуюся силу. В процессе обучения стариком мы видим, что герой схватывает знания не ради них самих, а «для чего то». Он чувствует, что они ему пригодятся для защиты или даже для нападения, он уже строит свою философию. Зритель ощущает силу, некую расчетливость и отменную сообразительность Создания Камбербэтча. Он уже знает, чего хочет. Свою возлюбленную он требует у Франкенштейна уверенно, властно, точно зная, что имеет на это право. Он не чувствует любви, он отстаивает свои права и не хочет быть один. Отказ Франкенштейна пробуждает в нем не боль, а ярость. Он начинает нападать, а не защищается. Появляется чувство, что в нем пробудилась его истинная сущность, которая просто дремала до поры. Создание Камбербэтча понимаешь, но ему не сочувствуешь. С Франкенштейном они борются не за любовь, а происходит столкновение задетых друг другом эго, силы которых равны. В этом спектакле два главных героя и они равноправны.

Посмотрев обе версии, я пришла к выводу, что сравнивать их- дело не благодарное. Это две самостоятельные истории о разном. Вполне естественно, когда разные два состава актеров привносят свою индивидуальность, меняя при этом смысл. Нет «лучше» или «хуже», есть только та версия, которую выберет для себя зритель.

Говоря о произведении Дэнни Бойла невозможно не упомянуть стильное оформление, лаконичные мезансцены, потолок из тысяч лампочек, который производит поистине неизгладимое впечатление. Спектакль надолго врезается в память, заставляет задуматься о том, насколько ты человек, о сущности человеческой природы. Это все, не говоря уже о том, что он служит прекрасным образцом талантливой и интересной актерской игры, при которой герои рождаются у нас на глазах и по-настоящему живут «здесь» и «сейчас».

Ходил на обе версии. Обе невероятны (и совершенно разные), но мне лично больше понравилась та, где Камбербэтч играл создание, а Ли Миллер — Франкенштейна.

Потому что, ребятаа, это было сдохнуть как круто! Таких эмоций ни театр, ни кино у меня еще не вызывали.

Это все избито, замусолено и всеми говорится без конца по любому поводу, но это действительно:

втягивает. Что-то с первого же появления первого же героя (создания) тебя очень цепко схватывает и не выпускает до самого конца. Ты не в состоянии оторваться, ничего не видишь, кроме того, что на сцене, потому что ты живешь в это время ТАМ. Пару раз только я удивлялся некоторым моментам, когда казалось, что они ломают сюжет книги(например, когда боялся, что сцена сна — это реальность). Но каждый раз успокаивался, так как все, что там добавлено — уместно, а все, что убрано — и вправду несущественно.

В той версии, где роль создания исполняет Ли Миллер, я видел именно монстра, ужасного, отвратительного, злорадствующего. В версии же, где создание — Камбербэтч я видел именно ребенка, или создание, с движениями и душой ребенка. Но это совсем не было смешно. С первых же секунд, когда это создание оживает, ты видишь этот вопиющий разлад, который ошеломляет, режет слух, я смотрел и думал:«Как же так!». Некоторые девушки плакали, да и я был близок к этому.

Если бы я видел только ту версию, где созданием был Ли Миллер, а Франкенштейн — Камбербэтч, то я бы мог придти к выводу, что второй — однотипный актер, так как его версия Франкенштейна во многом похожа на его Шерлока. Но если люди хотят просто увидеть его снова в именно в таком образе, то им как раз на эту версию. Если же они хотят увидеть какой он сильный, заслуживающий самого глубокого восхищения актер — тогда им нужно его увидеть в роли создания.

Не могу не упомянуть о той сцене, где создание Камбербэтча объясянет Франкенштейну, как это — быть влюбленным. Он сумел не только словами, но и визуально передать это состояние, да так лихо, что мы с друзьми присудили этому объяснению первое место в числе всех, виденных нами ранее))

10 из 10

Готический роман Мери Шелли «Франкенштейн» уже миллион раз снимали, переснимали, интерпретировали. Тому подтверждение, только вышедшее убогое кинозрелище «Я, Франкенштейн», где авторы, исчерпав фантазию, представили зрителю свою версию, сделав его заурядным и скучным боевиком.

Авторы английской версии «Франкенштейна» полностью взяли за основу канву романа, наполнив ого глубокой философией, интересными и умными диалогами, придали современное звучание старым истинам о добре и зле, о любви и ненависти. В результате получился не просто отличный спектакль, но совершенно потрясающее, завораживающее, незабываемое, волшебное зрелище. Эпитеты хотелось бы продолжать и продолжать.

Пока сумела посмотреть только версию: Создание — Камбербэтч, Виктор Франкенштейн — Джонни Ли Миллер. Сказать, что актеры, исполняющие главные партии, великолепны — не сказать ничего. Это надо видеть. Они буквально проживают жизнь героев, достигая невиданных высот актерского мастерства. Только теперь понимаешь, что гениальность или бездарность можно почувствовать только на сцене. Кино своими многочисленными дублями и монтажом минутных диалогов убивают живую актерскую игру. За редким исключением.

Первые десять минут спектакля, когда Создание появляется на свет — просто триумф человеческой гибкости и пластике. А ведь это актеры, а не гимнасты. Видно, какая проделана работа. Виртуозно!

По ходу спектакля Создание приобретает человеческий облик (в переносном смысле, конечно), пытливый ум и жажду познания мира. Радуется солнцу, дождю, траве. Ну, чем не ребенок. Слепой старик на пути Создания учит его говорить, мыслить, чувствовать. Но он его не видит, и поэтому между ними возникает гармония. Появляющиеся люди (подразумевается Общество) пугаются его уродства и жестоко изгоняют прочь. Кому нужна внутренняя красота, важна лишь оболочка. Это одна из основных мыслей спектакля. Другая — жестокость порождает жестокость. Озлобленное Создание превращается в некое демоническое существо с жаждой мести. Но он еще не монстр. Глубоко чувствуя боль пугающего одиночества и невозможность жить вместе с людьми, он просит Франкенштейна создать ему подобное существо — женщину. « Разве ты знаешь, что такое любовь?» — спрашивает его Виктор. Монолог Создания о любви, возможно, самый пронзительный и трогательный в спектакле. Так кто же здесь монстр на самом деле? Существо, слепленное из мертвых останков, но умеющее любить, или живой человек, одержимый идеей уподобиться богу и принесший в жертву своему честолюбию и псевдо науке простые человеческие чувства. Это ведь не он, а Создание понимает, что только любовь — единственный смысл жизни.

Красива своим трагизмом и концовка спектакля. Загнанные друг другом аж на Северный Полюс они, тем не менее, боятся друг друга потерять. Как Существо испугалось, что Виктор умер. «А я могу умереть?». Своей ненавистью и болью они неразрывно связали себя друг с другом, став чем-то единым. И, совсем финальная сцена, где Творец и его Творение уходят вместе в ледяное безмолвие. Уходят в вечность. Разве можно создать что-то более гениальное!

Отдельно хочется отметить художественное оформление спектакля. Минимум декораций, но они абсолютно гармоничны. Тысяча маленьких лампочек олицетворяет звездное небо. Непонятно как появляется и исчезает железная дорога, трава, озеро, лодка. И это все кажется реальным. А чего стоят стайки птиц. Музыка добавляет впечатления. То громкая, то тихая, то трагическая, то лирическая. ВСЕ СОВЕРШЕННО.

Кроме того, сцена снята в фильме с разных точек пространства, поэтому усиливает впечатление при просмотре.

Думаете, когда эмоции достигли своего апогея, когда слезы буквально катились из глаз. Когда актеры выходили на поклон. Это ли не великая сила искусства.

10 из 10

-«Так кто же ты?»

- «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо..» («Фауст»)

Драма, снятая Бойлом, по истине поражает гётевским размахом. В ней вся Вселенная.

Я смотрела версию, где Ли Миллер — Франкенштейн, Камбербэтч — Создание. Хотела отвлечься от киношного образа Бенедикта, хотела увидеть другие грани его таланта. И я не ошиблась. Это было потрясающее зрелище. Очень сильно! 2 часа я была не в кинозале, я была там, с героями, я была участником действия.

Я испытывала муки первых шагов вместе с Созданием, я радовалась первому дождю и пению птиц, я заново училась говорить, я чувствовала боль и разочарование, когда его гнали люди. Все чувствовалось кожей.

Создание было изначально чистейшим ребенком, наивным, но оно быстро училось на своих ошибках, обладало пытливым разумом, жаждой познания.

«Я не вижу твоего лица, но я знаю, что ты добрый человек» — сказал Де Лейси. Да, он добр, первозданен, но почему же люди не хотят этого понять, почему они так жестоки? И кто же в большей степени чудовище: Виктор, создавший Это или само Создание? Все эти вопросы роились в моей голове и не покидали на протяжении действия.

Я идеализирую создание, но этому есть свои причины. Этот, собранный из человеческих останков механизм, имеет душу! Он жаждет любви. Ему доступно то, что недоступно человеку. Грудь Создания разрывается, сердце горит, а для Виктора это лишь «симптомы», признаки функционирования организма. Он не может познать любви, он одержим… Он возомнил себя Богом, Создателем. Но Виктор не предусмотрел, что его Адам может быть хитрее. А виной всему люди…

Так кто же настоящее чудовище? Урод с душой и чистым разумом младенца, или ученый, с черным сердцем и повадками честолюбца???

Поход в кинотеатр на «Франкенштейна» Дэнни Бойла стал для меня экспериментом т. к. это был первый раз, когда я смотрела постановку на языке оригинала с субтитрами, первый раз, когда видела запись спектакля на большом экране и это моё первое знакомство с Королевским Национальным театром. И знаете, мне очень не хотелось, чтобы сеанс заканчивался.

Действие спектакля захватывает с самого начала и не отпускает до конца. Вроде знаешь оригинал и всё равно не ожидаешь, что произойдёт в следующий момент. Прекрасная сцена быстро трансформируется, одно место действия сменяет другое, не успеваешь понять откуда вдруг появляется огонь, вырастает трава, вылетают птицы (А чего стоит это волшебное звёздное небо, созданное из множества лампочек!). Музыкальное сопровождение полностью погружает в атмосферу происходящего и как нельзя лучше соответствует духу постановки. В спектакле нет каких-то сверх спецэффектов и умопомрачительных декораций, наоборот всё смотрится органично, целостно и позволяет сосредоточить внимания на главных героях этого действа — на актёрах.

Ход, когда два актёра каждый день меняются ролями используется редко. Это большой риск и огромная ответственность, с которой оба главных героя прекрасно справились. Спасибо всем создателям, за то, что пошли на это, не побоявшись критики и неизбежных сравнений.

Спектакль получил две версии, которые и сильно отличаются друг от друга, и тесно связаны. В одной из них, Существо (Джонни Ли Миллер) наивный ребёнок, который жаждет любви и понимания от окружающих, который мечтает лишь об избавлении от гнетущего одиночества. Люди сами создают из него монстра, толкают на месть, преступления, уничтожают искренность и доброту, первоначально присутствующую в его сердце. Ему веришь с первой секунды появления на сцене и его действительно жаль на протяжении всего спектакля.

I`m different, I have tried to be the same, but I`m different

От Существа отвернулся даже собственный создатель Виктор Франкенштейн (Бенедикт Камбербэтч). Его герой — безумный гений, который одновременно восхищается результатом своей работы и ненавидит его. Наука для него всё, что есть в жизни. Также как и Создание, Франкенштейн получился очень искренним. Виктор не может спокойно пережить крах своего эксперимента, но и не в состоянии уничтожить результат долгих трудов. Спектр эмоций, разрывающих Франкенштейна изнутри, его любовь и ненависть к происходящему, его страдания и резкие перемены в идеалах и стремлениях, его сомнения прекрасно воплощены на сцене.

You were my greatest experiment, but an experiment that has gone wrong

Only YOU give me purpose, you my desire. Go on, walk on!

Во второй версии существо уже далеко не наивно. Образ, созданный Камбербэтчем более холоден и расчётлив. Он действует не на инстинктах, понимает происходящее вокруг и с самого начала ненавидит мир, отвергающий его. Виктор Ли Миллера далеко не такой увлечённый учёный, как в первом случае. Он боится собственной работы, а не восхищается ею, в нём нет безумства и нет радости от науки. Этот Виктор несчастен и мечтает повернуть время вспять.

Существо и его создатель хотели быть чем-то большим. Один мечтал стать великим, победить смерть. Второй стремился влиться в мир людей, обрести счастье. Они оба выбрали неверный путь и теперь неразрывно связаны.

Don`t leave me, don`t leave me alone! You and I, we are one… We can only go forward, we can never go back

Come! Scientist! Destroy me! Destroy your creaton!

Таким образом, две версии спектакля дополняют друг друга и рисуют перед зрителем целостную картину. После первого просмотра обращаешь пристальное внимание на то, как поведёт себя персонаж во второй интерпретации. Очень интересно наблюдать, как один и тот же текст может звучать абсолютно по-другому, как интонация меняет смысл предложения.

Остаётся только представить, что испытывали зрители в зале Королевского Национального театра. Но и на записи слышна их реакция, это невероятное ощущение, когда смеёшься и сопереживаешь вместе с ними, спустя уже почти три года после премьеры. Благодаря замечательной съёмке, вы полностью погружаетесь в действо и абсолютно забываете, что находитесь в кинотеатре. А этот трогательный момент, когда актёры выходят на поклон, уже не в образах, улыбающиеся, настоящие, отставившие все силы на сцене! Отличная кульминация просмотра.

Если вы слышали о «Франкенштейне» Дэнни Бойла, но пока не посетили его — обязательно сходите, не упустите шанс насладиться новым взглядом на классический роман Мэри Шелли, британской актёрской школой, прекрасным спектаклем и замечательным английским языком (всё вполне понятно и доступно, даже без субтитров).

P.S. это рецензия вызвана желанием сохранить свежие впечатления о спектакле, и хотя много раз было заявлено, что версии на DVD не будет, я всё ещё надеюсь, что создатели сжалятся и выпустят заветный диск в продажу. Спасибо за двухчасовое наслаждение, которое всё-таки неминуемо подошло к концу, но к которому хочется возвращаться снова и снова.

Дэнни Бойл, один из известнейших современных режиссеров, в очередной раз создает нечто современное, стильное и актуальное, нечто экстраординарное, спектакль-кино, с великолепнейшими актерами в главных ролях, по-новому раскрывающими образы бессмертного произведения Мэри Шелли. Спектакль очень близок к оригиналу. В отличие от множества киноверсий он, осовременивая книгу, не упускает основных проблем, затронутых в первоисточнике: проблему ответственности Создателя перед своим Творением, проблему человеческой гордыни и жестокости, а также проблему человечного отношения к существу, которое не по своей воле обрело столь ужасный облик.

Мне посчастливилось увидеть постановку, в которой в роли Виктора Франкенштейна выступил Бенедикт Камбербэтч, а в роли Создания — Джонни Ли Миллер. На протяжении всего спектакля подчеркивается яркий контраст двух героев: с одной стороны, Создание в исполнении Джонни Ли Миллера — как ребенок невинное и наивное в своем стремлении познать окружающий мир, жалкое, отвергнутое жестокими людьми, покинутое всеми, даже своим Создателем, и, тем не менее, всем сердцем желающее любви, — а в противоположность Созданию — одержимый наукой Виктор Франкенштейн, для которого его Творение лишь формула, лишь научный эксперимент. Холодный гениальный разум, утратившее способность любить сердце и безмерная гордыня в стремлении стать неким Богочеловеком — все это прекрасно воплощает в образе ученого Бенедикт Камбербэтч.

Но, несмотря на кажущуюся противоположность, в образах доктора Франкенштейна и его Создания есть и общее, в первую очередь, их инаковость, их отличие от других людей. Гениальный ученый, своей гордыней возвеличивший себя, возжелавший уподобиться Богу и в итоге утративший все, что было ему дорого. Для Виктора Франкенштейна его творение становится проклятьем, одержимостью, как и для Создания становится главной целью — найти и отомстить своему «отцу». Создание обречено на вечное отчуждение, он отщепенец, чуждый роду людскому, но и сам Франкенштейн, вдохнув жизнь в существо, уподобившись Богу, обрек себя на вечные страдания.

Очень удачной можно назвать даже минималистичность постановки: малое число декораций, ограниченное число актеров и достаточно камерная обстановка зала только еще больше усиливают акцент на великолепной игре актеров, в первую очередь, исполнителей главных ролей. Хотя, с точки зрения технических решений тоже были необычные моменты, особенно ярко запоминается сцена рождения Создания. И здесь следует упомянуть невероятную пластику Джонни Ли Миллера: его мимика, движения рук и ног, судороги, сводящие его тело, его голос, бессвязная речь и, конечно, взгляд, гримасы, выражение лица. Не знаю, как с ролью Существа справился Камбербэтч, но Джонни Ли Миллер был на высоте. А, в свою очередь, Бенедикт отлично вжился в роль доктора Франкенштейна, нельзя не отметить то, что образ гениального ученого ему очень к лицу. Поэтому одни из наиболее сильных сцен спектакля — это сцены диалога между ученым и его творением, именно в них зритель может в полной мере насладиться игрой обоих актеров. Хотя, нельзя упрекнуть и других сыгравших в спектакле актеров: среди них я бы отметила Наоми Харрис, хорошо известную многим по ролям в «Пиратах Карибского моря» и «28 днях спустя».

В целом, спектакль оставил только положительное впечатление, затронул многие интересные философские вопросы и дал по-настоящему насладиться игрой отличных британских актеров. Хочется, чтобы такой формат киноспектакля и дальше продолжал свое существование, ведь удовольствие видеть игру любимых актеров не только в кино, но и на театральной сцене — бесценно.

К большому сожалению, до Шерлока об имени Бенедикт Камбербэтч не слышала, а уж тем более о постановке Дэнни Бойла «Франкенштейн» с ним и Джони Ли Миллером в главных ролях.

Постановку конечно же стоит смотреть не на экране кинотеатра, а в театре… Королевском театре. Ведь постановка определенно достойна такой сцены.

Не хочется много писать о самом действии, но о игре актеров, думаю, стоит. Так вот, как бы я не восхищалась актерским талантом Бенедикта Камбербэтча и его мастерством перевоплощения, роль создания ему почему-то не подошла, но роль Виктора Франкенштейна безусловно его. И стоит заметить, обе он сыграл блестяще. Что касается Джони Ли Миллера, то существо — это просто его, в этой роли он был как рыба в воде, а роль Виктора Франкенштейна была сухой и скупой на эмоции.

Эту постановку нельзя назвать грандиозной: декорации не были сверхъестественными, музыка не выделялась из общего фона, НО это действо завораживает, проникает, доносит суть, ты сопереживаешь, ты чувствуешь и хочешь еще!

Хочется просто поблагодарить Дэнни Бойла и главных героев за то, что приобщаете к прекрасному!

10 из 10

PS: У многих перед просмотром возникает вопрос, какую версию постановки смотреть, мой совет, если вы хотите увидеть игру Бенедикта Камбербэтча — смотрите «Камбербэтч — существо», если вы хотите увидеть постановку, в которой гармонично расспределены роли, смотрите «Миллер — существо»

Признаюсь честно, пошла на этот спектакль для того, чтобы увидеть Бенедикта в другом образе, чтобы он не ассоциировался с одним лишь Шерлоком. И формат кино — экранизированный спектакль, да еще и без озвучки, с субтитрами — заинтриговал.

Я ходила на версию Камбербетч — Создание, Ли Миллер — Создатель. С первых секнуд действия мне захотелось, чтобы спектакль продолжался вечно. Бенедикт отлично справился с ролью, я сразу и без оглядки поверила в то, что он не человек. На глазах зрителей он морально рос. И достаточно быстро научился не наступать на грабли доверия людям.

Джонни Ли Миллер замечательно сумел показать терзающуюся, находящуюся в смятении, на распутье, душу. Весь спектакль его бросает из крайности в крайность, он никак не может решить, что ему делать, и своей нерешительностью губит близких ему людей.

Зло — оно не первично. Люди сами создают его своими руками, вкладывают его ростки в душу невинного создания, а потом негодуют, что вокруг тьма. Этот спектакль — замечательная интерпретация современного мира, этакий мир в миниатюре. Но мир мрачен — один агрессивный поступок может разрушить годами взращиваемые добродетель и чувство прекрасного в невинной душе.

Отдельно хочу сказать о декорациях — минимальны, но гармоничны. Больше и массивнее было бы перебором. По сути, декораций совсем не замечаешь — даже если бы их и не было, воображение бы их дорисовало.

Саундтреки волшебные, идеально передают настроение происходящего.

Тем, кто не видел, но есть возможность, или тем, кто сомневается, стоит ли — однозначно идите! Вы не пожалеете!

10 из 10

Глупо писать про то, премьера чего была аж в 2011 году. Но кто же виноват в том, что «Франкенштейн» докатился на нашего кинотеатра лишь в конце 2013-го. Но, как известно: лучше поздно, чем никогда.

Это второй настоящий спектакль, просмотренный мною, который был снят на камеры в настоящем театре со зрителями и показанный на широком экране (проект Theatre HD). Первый — «Макбет» — был очень хорош (но не более). Этот же оказался практически идеальным и даже шедевральным.

Понятно, что театральщик из меня тот еще (то есть никакой), но если час пятьдесят действа проносятся словно «Феррари» на трассе в Монце и ты ловишь себя на мысли, что на лице дурацкая удовлетворенная улыбка, а в руке давно пустой стаканчик колы (ну не каждый же раз с пивом смотреть кино), то значит всё попало в точку.

Давно и горячо мною любимый Дэнни Бойл создал не просто спектакль, а почти… фильм. Эффекты на сцене подходят под приставку «кино». Современные технологии рулят и всем действом, и освещением и сценой. Даже музыка тут написана небезызвестной группой Underworld. И все это не то что не портит классику, а делает еще лучше.

В общем, браво. Снимай есчо. Да, и Джонни Ли Миллер как создание прекрасен. И Бенедикт Камбербэтч (чью фамилию я правильно написал только с пятого раза) как Виктор Франкенштейн сверхзамечателен. И это даже несмотря на то, что этот актер сейчас снимается во всем что движется (и даже в откровенном мусоре) и за непродолжительное время уже порядком поднадоел.

P.S. Все вышенаписанное относится лишь к версии, где «современный бибисишный английский шерлок» является ученым, а «бывший муж Анджелины Джоули и шерлок американский» играет создание. Другую вариацию, где все наоборот (кудрявый — играет уродца, а «больной» из фильма «На игле» — ученого) — я не смотрел.

10 из 10

Что ж, начну я, пожалуй, с небольшого вступления… Волею судеб мне посчастливилось в течение пары месяцев работать в одном из местных кинотеатров. Я узнал о многих тонкостях жизни «закулисного» персонала, разделил и их тягости и неприятности, и их довольно-таки исправную зарплату. Всё же, впечатления о работе остались не очень благостными и посещать это место в качестве обыденного клиента не хотелось. Но когда я увидел афишу с предстоящими показами «National Theatre Live» и отыскал в расписании «Франкенштейна», за билетами к знакомой кассе я побежал не раздумывая. Благодарен этому кинотеатру за то, что он вносит свой вклад в работу по ознакомлению населения с такими качественными театральными постановками, которые мы, жители холодных российских широт, не можем лицезреть в живую.

Создание — Джонни Ли Миллер. Франкенштей н- Бэнедикт Камбербэтч. Именно с такой расстановкой ролей предстал передо мной «Франкенштейн», и, если честно, другой вариант рассматривать даже не хочется. Давно наблюдаю за работой обоих этих актеров, хотя штурмовал интернет в бессмысленном поиске видео-версии именно по причине участия Ли Миллера. Чем -то меня привлек этот актёр ещё со времен перевернувшего сознание поколения «Трайнспоттинга» авторства того же режиссера Дэнни Бойла. Вероятно, обаянием, харизмой и каким-то безумным огоньком в глазах, который по надобности может превратить своего обладателя и в наивного ребёнка, и в яростного убийцу. Именно эти искорки помогли ему в «Охотниках за разумом», «Декстере», и теперь поспособствовали столь искусному вливанию Джонни в роль Создания. Нет, я не сравниваю последнего с убийцами из вышеперечисленных картин. Для меня Создание как раз-таки является тем самым ребёнком с искрящимися глазами. Недаром спектакль начинается со сцены его непосредственного появления на свет, осязанию которого герой так искренне радуется… Мир, в котором он родился — друг. Согревающее солнце, свежая, сочная трава и спасительные капли освежающего дождя… А снег, снег! Snow! Зато люди, населяющие и порой оскверняющие эту природу — поверхностные, жестокие и недостойные, не умеющие и не желающие слушать, внимать, понимать. С этим и сталкивается дорогое Создание. Всё могло бы быть по-другому, если б первым, что он пережил, были бы не озлобленные удары дубинками местных невежд, а хоть какое-нибудь проявление заботы со стороны создателя — Виктора. Вы должны видеть, как Создание справляется с этими несправедливостями. Вы должны прочувствовать горечь его положения и почерпнуть из него некие выводы и о современном нам мире.

Аплодирую Камбербэтчу за исполнение роли Виктора, которая так подходит этому актёру. Бэнедикт для меня является воплощением человека… мыслящего, и мыслящего прогрессивно и ясно. Поэтому весь мир оценил его новоявленного «Шерлока». Хотя он снимался и в других достойнейших картинах. Не видел ни одного «бестолкового» фильма с ним: все они дают вашему разуму немало поводов задуматься, через каждый из них проходит ясная нить поистине философского подтекста. Эта участь не обошла и «Франкенштейна». Этот роман охватывает множество проблем мира(не только общества, подчеркиваю: мира). Театр же, его воплощающий, пошёл ещё дальше. Что будет, если человек, наделенный исключительным разумом, возомнит свой разум божественным? Франкенштейн оказался на месте Бога, только ответственности его, как правильно заметило Создание, он разделять не захотел. И сполна за это поплатился… Во время прочтения романа Шелли я целиком и полностью был на стороне Создания, но Камбербэтч заставил меня сопереживать своему персонажу, погрузиться в наполняющий его хаос из ужаса потерь, раскаяния и противоречий.

Мне понравилось в этой постановке всё. Декорации-их мало, они невзрачны, но настолько совершенно подходят к самой излагаемой истории! И они не отвлекают внимания от главного- персонажей с их уникальными особенностями и эмоциями, а даже подчеркивают глубину их переживаний. А какое впечатляющее, эмоциональное, погружающее звуковое сопровождение!

Не буду писать, что спектакль обязательно понравится всем. Он необычен, этим очарователен. Но увидеть ЭТО должно как можно больше людей. Может, тогда в мире станет хоть на толику меньше несправедливости.

Спасибо тем, кто дочитал мою тираду до конца. Она не претендует на категорию рецензии (тем более, рецензии полезной), но, думаю, впечатления от увиденного описывает хоть сколько-нибудь фактурно.

Визуально совершенный спектакль. Русский театр копнул бы в тему одиночества и любви, а английский театр о всех этих «измах» мимоходом. Акцент на картинке — столь эффектной и зрелищной, что претензии к некоей лёгкости содержания не выдвигаются. Редкий случай, когда форма довлеет оправданно и верно.

Это на самом деле опера в оболочке драматического театра. История в красивой обёртке, по театральному сентиментальна и чуть наивная. Это на самом деле хореография, потому что своё Существо Камбербатч рождает на уровне театра Пины Бауш. Пластики в спектакле не хватило, могло бы быть больше, однако Камбербатч не забывает о ней и герой его до последней секунды остаётся тем самым Существом, вылупившемся в самом начале.

Спектакли лондонского Национального театра на экране — проект долгожданный. Мы имеем возможность увидеть, что происходит на английской сцене, сравнить их спектакли с нашими. И тогда я беру обратно свои слова о слабой актёрской западной школе. Потому что в западном кино действительно мало хороших актёров, они, оказывается, все сидят в театрах. По «Аудиенции» и «Франкенштейну» это заметно — большие актёры уровня наших народных артистов из драматических театров.

Камбербатч и Ли Миллер получили премию Лоуренса Оливье — ту самую премию, которой удостоен спектакль нашего МДТ-Театра Европы «Звёзды на утреннем небе».

Этот спектакль на экране — лишнее доказательство того, почему в театре актёры могут показать себя так, как не покажут в кино. Почему театр на голову выше кино, почему монтаж и дубли частенько убивают искусство. Мы видим, как Камбербатч выкручивает свои руки и такого мы больше не увидим. В следующий раз это будут другие руки.

Спектакль, на который придёшь во второй раз. Увидеть, как актёры поменялись ролями, сравнить. И вновь насладиться тем, как Существо впервые видит восход солнца. Сентиментальная уловка сделала своё красивое дело.

9 из 10

Увидеть постановки лондонского королевского национального театра, мечта любого человека, неравнодушного к этому виду искусства. Именно на этих подмостках ставят спектакли лучшие мировые режиссеры в которых участвуют самые известные британские актеры. Каждая новая постановка в этом театре становится крупным событием в культурной жизни Англии. Поэтому совершено неудивительно, что эти спектакли начали напрямую транслировать и в других городах Великобритании прямо на экранах самых обычных кинотеатров. А вскоре выяснилось, что увидеть подобное, не против и люди в других странах. Так эти постановки докатились и до России.

«Франкенштейн» наверное, самый заметный спектакль королевского национального театра, последних лет. Достаточно сказать, что поставил его Дэнни Бойл, оскароносный режиссер («миллионер из трущоб», «на игле», «неглубокая могила» и. т. д.). А в главных ролях тут задействованы такие звезды как Бенедикт Кембербэтч, который после сериала Шерлок стал, наверное, самым знаменитым британским актером и не менее известная голливудская звезда Джонни Ли Миллер. Начинается все очень масштабно. Сцена наполняется разными пиротехническими эффектами. То тут, то там раздаются оглушительные взрывы. Появляются какие-то люди. Все они пляшут и поют. В эти минуты понимаешь, почему церемонию открытия лондонских олимпийских игр 2012 года доверили ставить именно Бойлу. Вскоре все замолкает и на черной сцене остается лишь один человек. Он извивается на полу, подобно огромной рыбине, которую волной выбросило на сушу. Мы понимаем, что это и есть созданный профессором Франкенштейном монстр. На нем практически нет одежды, а лицо, как и положено, покрыто шрамами. На наших глазах он робко встает на ноги и делает первые шаги. Найдя в лесной чаще у костра миску с едой, он жадно начинает утолять свой голод. Но люди, заметив, это избивают монстра палками, награждая при этом самыми грязными ругательствами. Так произошло первое соприкосновение создания с человеком. Далее монстр забредает в маленькую деревушку. Случайно знакомится с каким-то слепым стариком. Добрый старче, слыша его мычание, решает научить того говорить. Создание оказывается учеником весьма и весьма способным. И вот он уже умеет разговаривать. Но эта идиллия моментально заканчивается, как только появляются родственники старика. Они то, к сожалению, могут видеть обезображенную натуру монстра. И все повторяется вновь — крики урод, урод и удары дубинками. Монстр в ужасе убегает и в сердце его поселяется лютая ненависть ко всему роду человеческому. Он решает найти своего создателя и выяснить, зачем вообще тот его породил.

Фабула этого спектакля гораздо ближе к литературному первоисточнику, роману Мэри Шели, нежели к классическому черно-белому фильму 1931 года. Монстр тут практически ничем интеллектуально не уступает обычному человеку. Он абсолютно на равных дискутирует со своим создателем. Единственное о чем он его просит, чтобы тот создал для него женщину. Ученый сначала соглашается, но вскоре понимает, что ни к чему хорошему это не приведет. Монстр есть монстр. Ему не место среди людей. Заканчиваются все эти страсти, как и положено весьма и весьма трагично.

Самое сильное, что есть в этом спектакле, конечно же, актерские партии. Причем Дэнни Бойл поставил его в двух версиях. В одной профессора играет Кембербэтч, а создание Ли Миллер. В другой, они просто поменялись ролями. Я был только на первом варианте и могу констатировать, что оба актера играют выше всяких похвал. Видя такое мастерство, понимаешь, что кино это все-таки не живая актерская игра, а лишь монтажные склейки. Здесь же действительно ощущаешь, как эти двое держат весь зрительный зал в напряжении на протяжении всего спектакля. В самом начале, конечно, было несколько не привычно наблюдать театральную постановку на киноэкране. Но уже через минут двадцать об этом совершенно забываешь и не вспоминаешь до самого финала. От этого действа просто невозможно оторваться. И даже перестаешь обращать внимание на невежественных зрителей, которые идя на театральную постановку, зачем-то купили попкорн и кока-колу, видимо надеясь в преддверии Хэллоуина, увидеть кровавый ужастик. Но даже эти люди по окончанию невольно начинали аплодировать вышедшим на последний поклон актерам, как это и положено на живом спектакле. А лично я вышел из зала невероятно одухотворенным и воодушевленным, чувствуя себя настоящим английским аристократом. И как-то просто неудобно, после такого соприкосновения с высокой культурой, горбить спину, кидать мусор мимо урны или упаси боже сквернословить. Наверное, в этом и заключается великая сила настоящего искусства.

10 из 10

Эту цитату вы не услышите в постановке, нет ее и в оригинальном произведении Мэри Шелли. Но стоит открыть «Потерянный рай» Джона Мильтона, книгу, которая стала путеводителем по людским душам (и не людским, смею заметить) для создателей спектакля — и вы ее увидите. А посмотрев самого «Франкенштейна» Дэнни Бойла — сможете ее прочувствовать.

Говоря об этом спектакле, сложно однозначно определить, о чем он, и что же хотели вынести на поверхность авторы. Говорят ли они об ответственности за результат своих действий? Определенно. О жестокости, идущей от непонимания? Разумеется. О любви, самом сильном и могущественном чувстве, когда-либо поселявшемся в человеческом сердце? Да. Каждый зритель увидит там что-то свое, эта вещь заставляет не на шутку задуматься и может не отпускать помногу дней, а значит — выполнена талантливо.

Творческая задумка режиссера Бойла, которая дает возможность двум актерам сыграть противоположных персонажей, изначально показалась мне чересчур сложной и нарочито надуманной. Однако просмотрев два спектакля (и очень советую всем зрителям поступать именно так), я поняла, что фактически режиссер умудрился создать разные постановки, которые смотрятся как «по мотивам» одна другой. Все дело в том, что и Камбербэтч, и Миллер были предоставлены себе, когда создавали образы Виктора Франкенштейна и его Создания, потому и получается, что рассматривать их можно и нужно по-новому при каждом просмотре. И если миллеровское Создание говорит «Я — другой» с какой-то горечью и внутренним желанием избавиться от своей особенности, то герой Камбербэтча выдает эту же фразу чуть ли не с гордостью, констатируя сей факт и считая себя не просто иным среди людей, но, возможно, и чем-то лучше их. Если Виктор Франкенштейн в исполнении Миллера смотрит на свое творение со страхом и недоверием («Как я могу дать тебе жену, если не знаю, на какое зло ты сам способен?»), то Виктор Камбербэтча откровенно впечатлен собственным гением («Посмотри туда. Там жалкие люди и их жалкие жизни»). Он окрылен подобными силами, чувствует себя почти Богом, потому и не может уничтожить свою работу, потому как в ней он любит себя, свои труды и возможности. Сравнивать две версии можно бесконечно, и потому я все так же настоятельно рекомендую смотреть оба варианта — они не просто различаются, но и дополняют друг друга. Где в первой постановке фраза звучит агрессивно, а действие экспрессивно — во втором варианте вы увидите вдумчивость и созидание, и эта ритмика спектаклей завораживает.

Тема «дополнения» красной нитью проходит через «Франкенштейна». Виктора и его Создания можно воспринимать по-разному: как отца и сына, как творца и творение, как протагониста и антагониста — но в любом из случаев эти два человека (а Франкенштейна можно смело звать человеком, он заслужил это гордое или не очень имя) тесно связаны между собой. Финал постановки действительно удивляет, демонстрируя силы привязанности несчастного Существа к Виктору, который сделал для него столько зла. Обе версии Существа вызовут искренне сочувствие у зрителя: испуганный и растерянный герой Камбербэтча («Ты умер? А я могу умереть?») и потерянный в своем горе герой Миллера («Все, что мне нужно было — твое признание»), еще недавно так лихо издевавшиеся над своим павшим создателем, выглядят…хотела бы написать «убедительно», но лучше скажу «по-настоящему», потому что ни на секунду лично у меня не возникло мысли о том, что смотрю я постановку. Живые эмоции, искренние слова. Творец и его творение уходят со сцены, опускается занавес — и зритель ошарашенный, пораженный, очарованный начинает автоматически аплодировать. Потому что это по-животному красиво, честно и очень впечатляюще. Смотреть вживую «Франкенштейна» — все равно что смотреть на открытое бьющееся сердце, боясь за каждое его движение, но и наслаждаясь самим фактом подобного зрелища, триумфа жизни. Бесподобно.

10 из 10

«Is this the Region, this the Soil, the Clime,

Said then the lost Arch-Angel

this the seat that we must change for Heav`n,

this mournful gloom

for that celestial light?»*

- It`s paradise lost. You`ve read «paradise lost»

- I liked it

- Why you saw… You saw yourself as Adam?

- I should be Adam. God was proud of Adam. Satan`s the one I sympathize with. I was cast out like Satan. I did no wrong. And when I see others content, bile rises in my throat. And it tastes like Satan`s bile…»

Чем отличается фильм и театральная постановка? Ответ очевиден, но выявить разницу можно только посмотрев то и другое.

Благодаря фестивалю «National Theatre Live» у людей разных стран появилась возможность ознакомиться с театральной культурой Британии.

Один из глубоко уважаемых режиссером Великобритании, Дэнни Бойл, поставил спектакль по роману известной английской писательницы Мэри Шелли, которая в свое время произвела фурор со своим романом.

Создание Франкенштейна — до сих пор один из самых страшных существ, но Дэнни Бойл со сценаристом, по имени Ник Диар, не стали брать за основу его ужасную сторону, они решили открыть его душу: а что может чувствовать такое безобразное существо? Разве оно не имеет права чувствовать?

Возможно для тех, кто читал роман Мэри Шелли и был в восторге от него, эта постановка покажется чем-то новым и необычным, но уж точно она вас не оставит равнодушными.

Ник Диар хорошо выделил главную суть героев: Франкенштейна заполонила гордыня, Создание — изгнанник, никто его не принимает, потому что он омерзителен.

По сути оба два персонажа чужие миру, они другие, один пытался найти себя, возомнив себя Богом, другой пытался понять общество и влиться в него, но что он выучил из человеческого мира — это месть и ненависть.

Итог всего это то, что у Франкенштейна одна страсть — Создание. Если его не станет, то Франкенштейн исчезнет. Если не будет Франкенштейна, то и Создание умрет. В самом начале они были связаны, но вместо того, чтобы как-то помочь друг другу, они получили только страдание, злобу, месть и ненависть.

Виктор Франкештейн/Бенедикт Камбербэтч

Создание/Джонни Ли Миллер

Первые сцены спектакля очень таинственны, такую мистическую атмосферу помогает прочувствовать музыка, в исполнении группы Underworld. (Хочу отметить, что Дэнни Бойл уже не в первый раз работает с ними.) И сразу хочу написать, что грим и костюмы сделаны на высшем уровне. Чего стоит лицо Создания, очень аккуратная работа. Он настолько уродлив, что по-началу вызывает ужас.

Создание, в исполнении Джонни Ли Миллера, — самое близкое к человеку, ты видишь его глупым, странным, безобразным, но уж точно не дураком.

Все его странные движения, звуки, манера говорить. Ты видишь существо, которое пытается приспособиться, пытается учиться, пытается чувствовать. Но он не может всё это довести до конца, люди боятся и ненавидят его, кидают в него камни, избивают. После такого отношения Создание осознает всю злобу, всю ненависть. Когда смотришь на Создание Миллера, то говоришь про себя:' Верю.» Действительно, слишком правдиво и реально выглядит игра актера.

Виктор Франкенштейн — гордый, гениальный, безответственный ученый. Он гений. Одним этим словом становится ясно, что он не имеет права чувствовать, он не может любить, все его чувства и мысли в науке. Испугавшись своего творения, он бросает его, побоявшись ответственности.

Бенедикт Камбербэтч сыграл его великолепно, нежели роль Создания. Сразу бросается в глаза, что он чувствует героя, он мыслит как он, он действует как он, он его понимает.

В спектакле существует и любовный конфликт, который на первый взгляд кажется безобидным, но потом благодаря ему возрастает психологический конфликт, предшествующий финал.

Виктор Франкештейн/ Джонни Ли Миллер

Создание/Бенедикт Камбербэтч

Создание Бенедикта Камбербэтч сильно отличается от Создания Джонни Ли Миллера. Бенедикт показал его слишком глупым. Много лишних движений. И на первый взгляд кажется дурачком. Создание Миллера жило в своем мире(внутреннем), а Создание Камбербэтча слишком быстро забыло про свой мир. Несмотря на всю эту непрофессиональную игру, Создание было чувственно и жалко, как и должно было быть.

Виктор Франкенштейн. Я считаю, что выделять каких-то особых качеств не нужно, ибо оба варианты похожи, заместо одного нюанса. Франкенштейн Миллера кажется более эмоциональным, потому что у актера великолепная мимика.

Хочу отметить, что Франкенштейн Камбербеэтча был более ограниченный, что выглядело эффектней. Однако оба актера справились с этой ролью.

Посмотрев этот телевизионный спектакль, вы окунетесь в его атмосферу, будете сострадать ко всем героям пьесы, будете осуждать главных персонажей. Но, тем не менее, выходя из зала вы будете думать: «Ох, Англичане.»

Хочу поблагодарить «National Theatre Live», что включили в свою программу и Россию, это большой опыт для российского зрителя, увидеть британскую театральную поставку и сравнить ее с русским театром, который, конечно же, не дотягивает до Британии.

10 из 10

Одно из самых сложных для всякого, кто творит — создать хорошую историю, которая бы звучала. Подчас для этого требуется истинное мастерство и не одного человека, а многих, что является по-настоящему непростой задачей. Постановку британского национального театра без всякого смущения можно назвать такой историей, и не ошибиться.

Это история о боли и любви, и непонятно, чего здесь больше: иссушающей боли или отчаянной жажды любви. Боль Существа, созданного, но забытого, верящего и страстно надеющегося, но в итоге погрязшего в ненависти к людям и самому себе, и любовь к своему создателю, безответная и слепая. Страдания Франкенштейна от потери близких и от того, что он сам всему виной, но также и восхищение к самому себе, сумевшему узреть тайну жизни и стать первым человеком, победившим смерть с помощью науки. Они оба без смысла жизни: у Существа его никогда толком и не было, а Виктор потерял его вместе с теми, кто был ему близок. Но они сумели обрести его друг в друге… Бесконечная ненависть, боль и такая же любовь, что не отделить одно от другого. Эта история, именно в этой постановке британского театра, не будет закончена, у неё нет конца, и никогда не будет. И это правильно: в конечности кроется смертность и человеческая слабость, в бесконечности — воля свыше, отречение от всего, что было дорого. Ведь так легко поверить, что Виктор и Существо до сих пор бродят в Аляске, играя в свою бесконечную игру: ищут друг друга, но не желают находить, мечтают убить друг друга, но на самом деле боятся этой одной смерти на двоих…

Также хорошая история славится не только своими подводными смыслами (а здесь их можно привести ещё много, но зачем облекать в слова все), но и подачей. Камбербэтч в роли Существа — омерзителен и прекрасен, Ли Миллер в роли Франкенштейна — одержим и беспомощен перед своей властью. Актерская игра великолепна, сюжетная подача выстроена гладко и ровно. И, несмотря на то, что нам досталась просто запись спектакля, это не так уж и сильно чувствуется (да и не вызывает особого отторжения), потому что постановка кадра хороша, а происходящее завораживает, заставляя забыть о времени.

Мир, созданный на основе такого произведения и таким актерским составом, не может быть плохим. Но постановщикам удалось сделать большее: придать этой истории жизнь, вдохнув в неё актерскую игру и вновь воскресить из пепла сюжет, до сих пор будоражащий кровь.

10 из 10