Странный случай Анжелики (2010)

Португалия, этакая роза ветров, страна на краю Европы. Пристанище путешественников, мореплавателей и чудесных историй. Режиссеры, которым больше ста лет. Край магического реализма, который еще не исчез в современном мире.

Сюжетная линия фильма, выразительные средства, да даже самое название, — все это отсылает нас к таким классикам « волшебной реальности», как Габриэль Гарсиа Маркес или Исабель Альенде. Дождливая ночь, в которую умирает невероятной красоты невеста. Дома, живущие своей жизнью. Последние крупицы прошлого уклада жизни, которые вытесняют современные технологии. Пахальщики еще работают в поле, а на кухнях уже звучат речи об андронном коллайдере. Главный герой, пришедший из ниоткуда и ушедший в никуда.

Чтобы смотреть этот фильм, нужны открытые глаза и открытое сердце. Здесь не будет объяснений, будут только намеки и настроения, только настоящее, без прошлого и будущего. Картина показывает несколько недель из жизни Исаака, молодого фотографа, который столкнулся с необъяснимым явлением. Его образ крайне насыщен смыслами. Фотограф, человек времени нынешнего, стремящийся запечатлеть и сохранить прошлое. Сефард, еврей, представитель гонимого народа, так и не нашедший себе места в этом мире. У него нет друзей, возлюбленной, никого, только книги и любимое дело. Он будто и ждет времени, когда некий абсолют, высшая сила, заберет его. Хозяйка пансиона и остальные постояльцы ничего не знают о его прошлом, но несколько раз упоминают книгу Ортеги-и-Гассета «Человек и его обстоятельства». Но все это лишь штрихи, наметки. И одному вечеру суждено стать особенным, вечеру, когда он увидит покойницу — Анжелику. О ней тоже ничего неизвестно. Богатый мрачный дом, безутешный вдовец, цветущая молодая девушка, погибшая на следующий день после свадьбы. Она приходит к Исааку во сне, улыбается с фотографии. Интересно, что фотография цветная, а «проекция» — черно-белая, Анжелика похожа на фигурку, вырезанную со старой кинопленки. Кто она? Муза, наваждение, болезнь, галлюцинация усталого человека? Воплощение прошлого, к которому так стремится герой? В любом случае, именно она становится Смыслом для Исаака, смыслом роковым и жестоким. В единственной полновесной совместной сцене (полет этой пары над землей) Анжелика дает ему упасть и разбиться. На протяжении всего фильма герой возвращается к стихотворению, скорее, напоминающему молитву. Вся эта история — затяжное причастие, предсмертная агония, прощание с этим миром.

Полуторачасовая картина на скорую руку создала перед зрителем полотно вне времени, реальность, где тем не менее невозможно ничего сказать наверняка. Можно только откинуть предрассудки и верить. В то, что Исаак создан для Анжелики, чем бы она не была. И в то, что он, наконец, нашел свое место.

Случай этой Анжелики такой же странный как сам фильм. И эта странность невероятно затягивает, иногда интригует и уж точно запутывает во временном пространстве. Классическое повествование, казалось бы классический кинематограф — но в ожидании хотя бы доли мистификации получаешь лишь сны главного героя.

Мануэлю ди Оливейра на момент съемок было 102 года. Режиссер переживший очень многое, проследовал по пути от рождения искусства кинематографа, увидел и прочувствовал все что с этим искусством происходило. Возможно, пережитые года, стилистики времен и модные темы — все перемешалось и вылилось в этом фильме. Характеры героев, место действия, диалоги, пейзажи и окружение — все это как будто из разных временных промежутков, из разных эпох кинематографа. В итоге — получаем довольно медитативное и довольно бессюжетное кино.

Честно, мне фильм не понравился, видимо я слишком мало понимаю в кинематографе и слишком мало видел картин кино. Не смог я погрузится в этот фильм и выйти из него с восторгом.

8 из 10

Грешно было бы не упомянуть, что режиссеру, речь о котором пойдет ниже, в этом году исполнилось 103 года, и что в данный момент он активно занят на съемках своей следующей картины. Согласитесь, более чем весомый повод ознакомиться с его работой, хотя бы за тем, чтобы посмотреть, о чем и как думает человек в столь почтенном возрасте.

Очевидно, что суета, для португальца Мануэля ди Оливейры, — не более чем анахронизм, которому нет места в искусстве. «Странный случай Анжелики», что логично, про смерть, а вернее про победу над смертью. Сами странности начинают происходить едва ли не с первых кадров. Молодого фотографа Исаака посреди ночи вызывают сделать посмертный снимок наследницы одной богатой семьи, которая скоропостижно скончалась сразу после свадьбы. Прекрасная Анжелика, украшенная цветами, неожиданно улыбается в объектив фотографу и западает ему в душу. Смертная тоска овладевает юношей, и кажется, нет ему места на земле теперь. Анжелика является Исааку во снах и подмигивает с фотографий, а постояльцы пансиона, где тот проживает, начинают замечать, что с молодым фотографом начинают твориться странные вещи.

В своем возрасте Мануэль ди Оливейра сохранил удивительную трезвость рассудка, и его «Странный случай Анжелики» кажется даже не фильмом, а классическим внежанровым и вневременным арт-объектом. Ровно так творили во второй половине XIX и первой половине XX века художники латиноамериканского магического реализма и французского экзистенциализма. Вполне возможно, что эта история даже потеряла от того, что была воплощена в кино, а не в литературной форме, обладающей более богатыми выразительными средствами. С помощью слов автор мог бы найти тысячи определений для душевного состояния главного героя, в кадре же мы видим печального пасынка, будто перекочевавшего из произведений Гёте, слишком далекого от реальности, и слишком близкого к иной, парареальности, чтобы быть понятым окружающими.

Едва ли представляется возможным определить даже временные рамки рассказанной Оливейрой истории. Знатные дома в колониальном стиле, современные хэтчбэки, пансионы с рачительными хозяйками, какие любили показывать в бразильских сериалах про старину. Тут же небоскребы и цветные фотографии, на которых запечатлены пахари виноградных полей, а главное, причитания хозяйки пансиона донны Розы, что время-то течет, а наш герой все в прошлом веке. А ведь, правда, если учесть, что перед глазами португальского режиссера прошло целое столетие.

В этом пренебрежительном отношении ко времени Оливейра далеко не одинок. Достаточно вспомнить причудливую игру с эпохами Алена Роба-Грийе в его последнем фильме «Вам звонит Градива», где искусствоведа Джона Локка также преследует призрачная женщина с рисунков Делакруа. Стариной веяло и от недавнего фильма другого классика кинематографа Алена Рене («Дикие травы»). Причем нельзя сказать, что они представили зрителям какой-то утиль из чердачных сундуков или преподали мастер-класс. Этим авторам, в принципе, давно уже не требуется оценка. А Мануэлю ди Оливейре, проявившему чудеса долгожительства в искусстве, и вовсе остается пожелать дальнейших творческих успехов.

Маноэль де Оливейра — живой классик португальского кино. И в данном случае эта затертая до дыр фраза звучит как никогда более актуально, потому что как иначе можно назвать человека, в возрасте 103-х лет продолжающего работать и готовить к выходу в свет свой новый фильм. Так что, в самом скором времени «Странный случай Анжелики» утратит свой рекордный для книги Гиннесса статус и его можно будет рассматривать просто как кино, а не как фильм, снятый одним из самых старых жителей Земли. Хотя, совсем отбросить в сторону возраст автора этой картины будет все-таки невозможно. Хотя бы просто потому, что иначе многое в ленте останется непонятым, несообразным и неподдающимся объяснению. А вот если вспомнить о том, сколько лет было режиссеру и сценаристу на момент съемок, то можно… Да нет, наверное, все равно нельзя: понять, сообразить, объяснить. Разве что попытаться.

Боюсь, для того, чтобы полностью проникнуться миром, в котором живут (и не живут) герои «Странного случая Анжелики», нужно прожить столько, сколько прожил Маноэль де Оливейра. Чтобы перестать различать года и эпохи, молодость и старость, жизнь и смерть. Чтобы время перестало быть отдельным измерением, а превратилось в прямое шоссе, по которому можно свободно путешествовать туда и обратно. Чтобы будущее окончательно слилось с прошлым, а прошлое перестало существовать. Мир при этом словно бы концентрируется, превращается в насыщенное ароматами прошедших и еще не наступивших дней сусло, и человеческое сознание застывает в этом сусле словно муха в янтаре… Как застывает герой фильма Исаак, попавший в ловушку, расставленную Смертью. И неважно, что в кадре ему не так уж много лет. На самом деле он — alter ego автора, который живет так долго, что сам уже перестал видеть разницу между жизнью и смертью, застыв на пороге и пытаясь доступными ему средствами рассказать об этом пороге молодым. Ведь все мы, по сравнению с ним молоды, сколько бы нам не было лет: двадцать, сорок или шестьдесят. А стало быть и не можем понять, что никакой разницы между смертью и жизнью на самом деле нет.

А вот Исаак понял. Он покинул бренный мир в тот момент, когда увидел мертвую Анжелику, оказавшуюся самым прекрасным созданием на Том и Этом свете. В момент, когда бедный фотограф переступил порог дома, чтобы сделать последние снимки умершей девушки, он оказался по ту сторону нашего мира, оставшись в нем только какой-то его частью. Мертвая Анжелика для него становится более реальной, чем все, что происходит вокруг него в тварном мире, за который Исаак пытается отчаянно зацепиться, фотографируя простые и незатейливые крестьянские работы. Но тщетно — с каждым днем он все больше переселяется в призрачный мир, а здесь остается только его бренная оболочка, автоматически повторяющая движения прежнего Исаака. И единственной интригой остается лишь, сколь долго ему удастся оставаться на пороге, перешагнуть который можно только в одну сторону.

Конечно, интерес к пограничному состоянию между жизнью и смертью в той или иной степени проявляли многие художники. А Жан Роллен вообще посвятил ему все свое творчество. Но ставить знак равенства между ним и этим фильмом Маноэля де Оливейры все равно что отнести «Реквием» Моцарта к готик-року. «Странный случай Анжелики», несмотря на эффектный образ «умершей невесты», на вроде бы отдающую романтизмом едва ли не начала XX века историю любви к прекрасной покойнице, на сверхъестественные явления призрака — фильм реалистичный. Вот только, чтобы понять его реализм нужно дожить до возраста автора. Пока же о нем можно только догадываться. В противном случае останется только скучать и сетовать на маловразумительное, бессюжетное зрелище… И строить догадки, не впал ли сеньор де Оливейра в маразм.