Клык (2009)

В фильмах Йоргоса Лантимоса — флагмана «новой волны» греческого кинематографа — зачастую исследуются идентичные проблемы: одиночество, отчуждённость и безэмоциональность, которые слипаются в один большой снежный ком. В картине «Клык» режиссёр показывает болезненные отношения внутри семьи; в «Альпах» мы видим историю уже большего числа людей — некая группировка предлагает клиентам за определённую плату заменить их недавно умерших родственников. Фильм «Лобстер» — это апогей. В нём представлен сюжет недалёкого будущего, где весь мир погружён в одиночество. «Клык» стоит в начале этой трилогии, но при этом является самой показательной и безжалостной её частью. Все вопросы, которые глубже раскрываются в последующих работах, заданы именно здесь, потому что семья — это базовая ячейка общества. К чему могут привести всепоглощающие любовь и внимание? Останется ли в определённо безопасном, стерильном мире место для настоящих чувств?

Главные герои фильма — заботливые (с большой буквы) родители и трое их отпрысков. Дети, каждому из которых, к слову, уже около восемнадцати лет, никогда не выходили за высокий забор, окружающий их дом. Им говорят, что выбираться за пределы сада опасно для жизни. В быту запрещены все внешние источники информации. Телефон мать семейства держит в тумбочке около кровати. Муж разрешает звонить только в крайних ситуациях. Что такое зомби? Это маленькие жёлтые цветы. Море — удобное кресло. Все самолёты, пролетающие над ними, — игрушечные. Дети знают, что смогут покинуть родительский дом, когда у них выпадут постоянные клыки. Семантически «клык» в оригинале означает «собачий зуб», что приобретает метафорический смысл. Глава семейства очень нуждается в сторожевом псе потому, что он будет не только в прямом смысле охранять спокойствие их дома (например, не даст бежать очередному ребёнку, который заинтересуется элементами развращённого внешнего мира), но и символизировать ненаступившее взросление: если в доме есть собака, у детей остаются «собачьи зубы», а они сами продолжают находиться в полной власти родителей.

Отец — единственная связь с «изнанкой». Он покупает продукты, затем срезает с них этикетки. Дети, выросшие в изолированной среде, отстают в умственном и духовном развитии. Родители своей гиперопекой лишают детей возможности двигаться, развиваться, обезличивают их, поэтому они сами подсознательно начинают стремиться к такому пониманию личности. Единственное, что может прорвать эту пелену, — запретный плод познания. Этот плод принесёт в дом Кристина — единственная «чужая», которой разрешён вход в этот любовно сотканный мир, потому что сын достиг половозрелого возраста и ему нужно заниматься сексом. Для здоровья, естественно. При просмотре сцен их соитий появляется ощущение, что герои делают что угодно — едят, просто сидят, стоят рядом в разных позах, но никак не занимаются любовью. Это тупое механическое действо пугает своей неестественностью. Секс родителей, безусловно, выглядит более «осмысленным». Они будто выполняют какое-то пошагово расписанное задание.

Кристина предлагает старшей дочери интригующий бартер — видеокассеты «Рокки», «Челюсти» и «Танец-вспышка» в обмен на лесбийские ласки — и этим навсегда разрушает семейную идиллию. Кинояд впитывается в кровь, и девушка уже готова на всё ради новых зрелищ и возможности быть их частью. Уже нет добрых любящих родителей, просмотров кассет с семейными прогулками и безобидного коллекционирования наклеек за выполненные задания. Такой переворот может свести с ума любого.

Фильм прекрасно показывает, как можно калечить любовью и для меня является своеобразной метафорой гиперопеки, показывает нежелание родителей воспринимать своих детей как отдельных личностей, отпускать их во взрослую жизнь, отделиться от них. После просмотра мне было неприятно и противно, но так и должно происходить. Это своеобразная «горькая пилюля», которую нужно проглотить и сделать выводы.

9 из 10

Вторая картина режиссёра — исследование института семьи на примере асоциального сообщества. Речь идёт о клане, где дети без бунтарства и лишних слов подчиняются родителям, а те в свою очередь господствуют в своём маленьком мирке. Отец испытывает кровожадную тягу к защищённости от внешнего влияния, потому с рождения отпрысков, они видят лишь высокий забор и верят, что «зомби» — это жёлтый цветок.

В отличие от «Кинетты» фильм показывает значительный рост творчества Лантимоса. Если там мы видим больше практики в съёмке и визуализации, то здесь всё, включая глубокий замысел, смешивается воедино. И получается невероятно красиво. Холодные основные тона; анти утопичность; отсутствие человеческой эмпатии; строгая и прагматичная действительность вплоть до перспективы кадра.

С самого начала зрителя не подпускают близко, держа на довольно большом расстоянии от актёров, будто нам нужно пройти «проверку». В этой семье нет места правде, и само понятие смерти позволяют нам понять изощрённым образом только к середине. «Море — кожаное кресло, автострада — сильный ветер, экскурсия — прочный материал». Дети, чьи имена мы никогда не узнаем, живут в обертоне социопатии, сами того не понимания. Лантимос даёт им возможность приобщиться к социуму на самом базовом уровне — сексуальной удовлетворённости.

Постепенно выуживая информацию через обмен с Кристиной, которой единственной дозволено зайти в дом в качестве секс-куклы, одна из дочерей осознаёт губительность этого познания и ненароком становится якорем разрушения. Настоящие «Сто лет одиночества» в какой-то степени, смесь античных трагедий и магического реализма явно влияет и на Лантимоса. Как и гибель рода Буэндиа, инцест и неспособность к любви выжигает все правила семьи. Танцуя животный, переполненный ненавистью, прототип танца Венсдей, дочь выбивает себе тот самый правый клык — единственное правило, позволяющее уйти из дома. Хватит ли ей смелости выйти наружу — останется загадкой, где каждый зритель найдёт вывод сам.

Насмотревшись в своё время всяких триерских Догвиллей, я перенёс сие зрелище довольно спокойно. Считаю, что фильм хорош. И он более внятен и, в то же время, более, как ни странно, разнопланов, нежели его младший брат Лобстер.

Тому же Догвиллю фильм уступает тем, что в нём больше от притчи (хотя бы в силу малой прорисованности персонажей), а стало быть в нём меньше связи с повседневной реальностью. И тем не менее фильм почти так же гениален, как и Догвилль. Почему?

В этой 'милой' зарисовке вскрывается масса довольно-таки навязчивых побуждений для раздумий (для тех хотя бы, кого не стошнит от брезгливости на третьей же сцене, и он не поторопится побыстрей всё это выключить). О чём авторы побуждают подумать? Что страшнее для человека: вакуум или социум? Где начинается человек, и на каком этапе он может превратиться в зверя? 'Дурное' и 'хорошее' влияние - откуда они, и есть ли чёткая граница между ними?.. Много. Много вопросов. Ну и, наконец, то, что я вынес в заглавие рецензии. На этом вопросе и остановлюсь, а то до ночи над каждым из вопросов можно рассуждать (сейчас, к слову полдень).

Итак, воспитание. Страшно сложная штука, на самом деле. И, понятно, откуда бы индивид ни получал формирующую его личность и мироосознание информацию, главное в этом процессе - таки родители (если они есть, конечно). А родители-то ведь разные, ибо сколько 'дураков', столько и мнений. Вот, Маяковский, к примеру, не дурак же был. Сочинил стихотворение для малышей 'Что такое хорошо, и что такое плохо?'. Ну да, пока ты кроха, можно только - про гигиену, трусость и маленьких не обижать. Но кроха-то растёт. Дальше что? Вопрос ведь остаётся. В маяковские времена кроха приходила в школу и там ей говорилось: революция хорошо, буржуины - плохо. Сейчас вот с размаху так, пожалуй, далеко не многие с этим согласятся. Возможно, многие скажут: толерантность - хорошо, а вот инцест (пока) плохо. Хотя, если ты с большой буквы толерантный, отчего бы и инцесту хорошему (ну или хотя бы нейтральному) не быть?..

Если мы в полной мере толерантны, тогда и дичь, продемонстрированная всему миру в фильме 'Клык', - вполне себе достойная для существования вещь, мол, они родители, - пусть как хотят, так и воспитывают.

Этика, с одной стороны, штука, казалось бы, железная, с другой, в наш толерантный век - дьявольски расплывчатая. Пожалуй, сделаю ударение на слове 'дьявольски'. Ибо вот, к примеру, Бог подарил человечеству Библию и в ней в красках и деталях объяснил то, что в отношении 'хорошо-плохо' Маяковский не сумел. Но тут пришла Толерантность, всё наводнила, и Библия в этом океане потонула под хор ехидных смешков. А если всякого рода куликам охота своё болото повосхвалять, то вот они в Интернете и орут, друг друга перекрикивая, прямо противоположное. Если иметь в виду концепцию: 'Бог vs Дьявол', то, выходит, всё на месте. И система по-дьявольски воспитывает, а если ты от Бога не научен, то хоть запрись ты в вакууме с крохами своими, то и твоё обучение дьявольским обернётся. Вот и мораль: учиться у Бога надо, граждане, тогда и будем знать, чему и как крох своих учить.

Это если упрощённо. По крайней мере, я вычитал для себя из фильма именно это в первую очередь.

Ещё немного о фильме. Небольшая претензия. Хотя понятно, что фильм прежде всего - притча (в рамках которой, понятно, допустимы многие упрощения), всё-таки мне показалось - вышло некое провисание в гротеске деформации личности детей: слишком уж они все трое вышли одинаково-аморфными и подчёркнуто-дебилоидными при сохранном интеллекте. К примеру, если героиня неплохо знает анатомию по учебнику, то при чём тут её непонимание номенклатуры в ситуации с 'клавиатурой'?)).

Повторюсь, фильм хорош. Финальная сцена просто гениальна. Даже не знаю, пересмотреть что ли 'Лобстера' теперь, может пропустил что-то?.. Грустно только, что сцены с членовредительством в этих фильмах идентичны до безумия. Конечно же, автор вправе себя копировать, но не настолько же грубо, в конце концов!

Я большой любитель наблюдать за людьми и думать о них. Больше всего меня удивляет факт, что у нас у всех в голове свои собственные мысли, непохожие ни на чьи другие. Все мы - личности, и когда это заметно особенно ярко, меня это восхищает.

Семья с тремя детьми живет на окраине города за высоким забором, за который может выходить только отец семейства, поскольку за стеной можно передвигаться исключительно на машине. Внутри детей учат, что 'море' - это кожаное кресло, а 'зомби' - маленький желтый цветок. Связи с внешним миром семья не имеет, за исключением Кристины, которая приезжает для удовлетворения сексуальных потребностей сына. Чтобы выбраться за пределы дома, нужно всего одно условие: должен выпасть клык и вырасти новый.

Лантимос - Личность. Эту историю нужно было придумать, буквально создать с нуля, при этом не уйти в полную абстракцию. По форме фильм достаточно обычный - нет экзотических ракурсов, звуковых решений, монтажа и прочих решений, кричащих об артхаусном происхождении фильма. Все странности именно в разворачивающихся событиях.

Зрителю приходится поверить на слово в происходящее на экране. Ситуация выглядит до смешного нормальной, во всю историю верится легко, несмотря на очевидный абсурд. Ни у кого из членов семьи так и не звучит имя, сами правила жизни тоже считаются самим собой разумеющимся. Игра в 'кто дольше продержит руку в кипятке' и в 'кто быстрее очнется от хлороформа' ни сколько не удивляет, да и присутствие Кристины воспринимается абсолютно нормальным. Так донести абсурдную историю может только Личность.

По фильму совсем нет никаких комментариев. Практически весь просмотр думал лишь о Йоргосе как о художнике, внутренний мир которого лично мне кажется выдающимся. Это какой образ мысли нужно иметь, чтобы так красиво втюхать абсолютную дичь!

У него в этом году выйдет фильм 'Бедные-несчастные', который буду очень ждать. В этот раз нас ждет экранизация, плюс в актерах Уильям Дэфо и Эмма Стоун. Интересно, сделает ли он попсу или попытается сохранить аутентичность своего образа мыслей? Надеюсь, скоро узнаем.

В начале было слово – и оно было чистым и искренним, как помыслы отца, который хочет оградить свою семью от зла внешнего мира. С магнитофонной записи начинается и фильм: голос дает абсурдные определения обычным вещам, пока «дети» запоминают и дополняют свою картину мира. Условность языка представляется как данность. Далее идеологический потенциал языка разворачивается в притчу о тоталитаризме. Лантимос всегда ставит беспощадные социально-психологические эксперименты (за исключением «Фаворитки», пожалуй). В этот раз эксперимент имеет откровенно бихевиористский уклон и проводится над семьей, изолированной от всего мира. По замыслу отца-хозяина, любящего собак, но ненавидящего кошек, возникает целый мир со своими правилами, природными явлениями, запретами и даже мифами.

Когда я думаю о фильмах Лантимоса, мне представляются его протагонисты как функции абсурда в великолепно сработанных механизмах, и это прежде всего заслуга режиссера, который расставляет свои фирменные акценты уже при написании сценариев. Пересматривая в очередной раз «Клык», я осознал, что лантимоские протагонисты выделяются не исключительно своей функциональностью, а какой-то забитостью и тоской по человеческому. Иными словами, я открылся драме происходящего внутри «одномерных» героев, их слепой боли, когда раньше получал исключительно удовольствие от сконструированного абсурдного мира.

Холодная новаторская форма Лантимоса может отчуждать. Это всегда оригинальные и неприятные авторские высказывания, обладающие сильной драматургической хваткой. Клык после просмотра сидит глубоко, поэтому эту рецензию я мог бы с легкостью назвать «причта, фас». Можно вспомнить «Убийство священного оленя», вольную интерпретацию мифа об Ифигении, где режиссер предстает как драматург античного масштаба, – не по эстетике, конечно, это чуждо его абсурдистскому мироощущению, – а по вызванному катарсису. Нет, фильмы этого режиссера далеко от того, чтобы быть лишь умозрительными. Они выкалывают глаза, бьют ножом, избивают, оставляют ссадины и шрамы – это обилие немотивированного насилия при всей холодной дистанции, выстроенной операторской работой, отдается в теле смотрящего. Тело помнит, пусть и современный зритель уже давно научен абсорбировать насилие как аттракцион. Операция на открытом сердце в начальной сцене в «Убийстве священного оленя» есть и операция на открытом глазе вуайериста.

Реальность как ошейник

Внутрикадровый мир в «Клыке» обезврежен, по цвету кажется даже стерильным. Вот комната залита солнечным светом, а все равно есть ощущение неестественности, словно свет преломляется через пробирку, в которую помещена семья. Просторный дом с прилегающим садом и бассейном лежит в семантическом поле таких понятий как тоталитаризм и семья-секта. Есть ограда, за которой обитает блудный сын – одна из легенд, придуманных отцом, чтобы держать детей в страхе. А дети (двое сестер и брат) инфантильны не по годам. В оппозициях здесь дома – там за оградой, собака – кошка мир расколот на добро и зло. Последняя пара имеет особо причудливое выражение: ненависти к кошкам, этим гуляющим самим по себе индивидуалистам, противопоставлена верность собак, псов системы. Эпизод в школе для собак встроен в сюжет как аллегория на модель господ и рабов. Ирония заключается в том, что реальная собака, еще при этом на вид белая и безобидная, является единственным существом, над которым властный отец не имеет контроля.

Демонизация кошки как главного врага принадлежит к базовому набору диктатуры. Неусыпный контроль над воспитанием (а значит картиной мира) можно тоже сюда отнести. Мы видим не исключительно гротескную антиутопию, а вполне рабочую модель. И учитывая тот мировозренческий и физический колпак, под которым живут и прозябают дети, неудивительно, что критическая мысль атрофирована. А как ей возникнуть? Образование, просвещение. В очередной раз режиссер и этот смысловой узел не преминул наполнить сарказмом: через видеокассеты с фильмами «Рокки» и «Челюсти», который приносит единственный посторонний человек («подруга семьи» и секс-работница по имени Кристина, кстати, единственный персонаж, имеющий имя и таким образом не обезличенный) старшая дочь получает новые импульсы, будоражащие ее воображение и требующие осмысления. Они выражаются в жестоких играх, которые, однако, для детей являются рутинными. Чем бы дитя не тешилось, главное, чтобы за ограду не лезло. На каждый любопытный вопрос детей мать спрашивает «а где ты это услышал(а)»? Недоверие к любознательным вопросам и следующая из этого подмена понятий дарит незабываемые перлы: «Мама, а что такое зомби? – Зомби – это желтый цветочек; что такое киска? – Киска – это ослепительный свет».

Семья особачена. Стояние на четвереньках, лай, лизание, будь это куннилингус или рука хозяина-господина, – это ритуализированная перверсия, насажденный порядок, -ИЗМ, в данном случае я бы даже сказал семьизм. Одновременно это кошмар не состоявшейся сепарации. Несмотря на аномальную реальность детей, в старшей дочери созревает что-то непримиримое. Запоздалый подростковый бунт превращается в высказывание об освобождении, и от того, как примитивно это освобождение проходит, трагизм ситуации только усиливается. Тут хочется отметить особенность персонажей Лантимоса: их перформативный взрыв. В какой-то момент им сносит башню. Сыгранная той же актрисой героиня из последующего фильма («Альпы») режиссера тоже взорвется в какой-то момент, как бы дрыгаясь в конвульсиях своей дисфункциональности. «Клык» минималистичен, музыка исключительно внутрикадровая и всегда заполняет экранное время причудливым лиризмом. Пение отца, пока его обслуживает «собака», бешеный танец под испанскую гитару, любящий дедушка Синатра – эти амбивалентные сочетания, как приоткрытое окошко, в которое влетает бабочка, чтобы в следующий миг упорхнуть от увиденной дичи. Вероятно, наибольшее выражение абсурдная романтика Лантимоса получает в «Лобстере» – этой странной оде любви и сатире на общество успеха и потребления, когда полураздавленный индивидуум дрыгается в потугах выполнить возложенную на него программу. Что-то дает сбой, и из этого сбоя рождается бунт.

Итак, клык – это изолированный в себе мир, формально герметичный, но с белыми пятнами, даже дырами, которые родители по мере обнаружения пытаются штопать своими доморощенными легендами, – чем не старая добрая пропаганда в целях сохранения статус-кво. Даже самолет (самый дерзкий нарушитель покоя и вестник из того мира) перехвачен идеологией: время от времени он (игрушечный) падает в сад и дети его подбирают, словно редкое насекомое. Я не удивился бы нисколько, если бы в саду оказался человеческий труп, и этому нашлось бы незамедлительно рациональное объяснение, как: этот бедняга бежал от преследовавшей его кошки из мира за оградой, но, увы, он не успел спастись. Теперь он лежит, мертвый, для него навсегда погасла киска. А в нашем саду растут красивые зомби.

Семья из пяти человек: отец, мать и трое взрослых детей (сын и две дочери). Дети выросли в полной социальной изоляции, родители не выпускают их за пределы довольно обширной, но огороженной высокой стеной территории. Они ничего не знают о мире. Они уверены, что по небу летают игрушечные самолётики, кошка – это страшный зверь, мама может родить собаку, зомби – это маленькие жёлтые цветочки, а за стену, в большой мир, можно выйти только когда выпадет первый клык.

Дети никогда не видели посторонних. Только одного человека. Иногда отец привозит с собой девушку Кристину, которая сексуально удовлетворяет сына, а также, втайне от отца имеет сексуальный контакт со старшей дочерью. В обмен на сексуальные услуги старшая дочь получает от Кристины небольшие презенты. Один из подарков навзничь опрокидывает её убогое представление об окружающем мире.

Такие люди-маугли встречаются в реальности, и чаще, чем принято думать. Их не всегда воспитывают звери в прямом смысле этого слова, а совершенно безучастные к судьбе детей родители, или, как в данном случае, полусумасшедший отец, тиран-изувер. Таких бедолаг называют феральными. Зверские «эксперименты» взрослых над родными детьми создают глубоких инвалидов.

Тем не менее, мне кажется, что главной целью режиссёра фильма Йоргоса Лантимоса («Фаворитка», «Лобстер») было не шокировать зрителя жизненной ситуацией, выходящей за рамки понимания, а в метафорической форме показать изначальное стремление любого живого существа к свободе, которое как ни уродуй, а оно будет стремиться преодолеть любые преграды, чтобы вырваться из границ, которые ограничивают его мир.

Сильный, но тяжёлый фильм. Концовка, может, и должна быть по смыслу открытой, но мне показалась слишком оборванной. В целом же – крепкое кино.

Более раннее кино Лантимоса. И тут уже как-то всё понятнее. Хотя Дас экспериментальная-таинственно лесная атмосфера наверное ещё более безумная, чем в Олене. Но тема патриархата и власти семьи для Лантимоса похоже, что больная. Надеюсь в хорошем смысле.

Минималистичная психологическая драма с идеальной картинкой и сумасшедшими предлагаемыми обстоятельствами.

Несмотря, на опять же, очень открытый финал, работа выглядит самодостаточной. Помимо идеи тотальной опеки, интересны и масса других концепций. Например размышления о системе ценностей, бихевиористских взглядах или психологии отношений и развития человека в принципе.

Замечательное авторское кино.

Финальная сцена с девушкой гениальная.

Йоргос Лантимос стал открытием для меня и остального мира, выпустив в 2009 году фильм «Клык». Греческий режиссер является представителем странной волны — течение, объединившее группу кинематографистов, работающих в очень «своей» манере.

«Клык» является ярким представителем этой волны. Отчужденность, минимализм, оторванные от реальности персонажи, «мертвая» актерская игра, абсурдность ситуаций, перфоманс. Когда ты смотришь на экран не жди жизненных историй, не жди обычных отношений.

История семьи, насильно отгороженной родителями от мира, показывает троих взрослых детей. Не видевшие реальность, но имеющие специально искаженные знания о ней, они проживают жизнь, зарабатывая очки и в ожидании. Ожидании того дня, когда смогут покинуть гнездо.

Подчеркнутая безэмоциональная актерская игра идет будто поверх сюжета, очень оторванно от него. Они кричат и бегают, стараются проявить себя и лгут, но мы наблюдаем очень постные лица и холодность движений. Мне он очень напомнил «Идиотов» фон Триера. Да, правила манифеста «Догма 95» здесь не соблюдаются, но общая атмосфера похожа.

Смотря этот фильм в первый раз, очень ясно ощущается жестокость и цинизм выстроенного автором мира. Здесь нет ни одного персонажа, которого в традиционном смысле можно назвать «добрым». Доброта в этом фильме исключена. Выгода, ложь, деспотизм — все эти качества демонстрирует каждый. У кого больше власти, тот и победил.

Сама картинка при этом выглядит очень солнечной, но обезличенной. Дом, где живет семья — даже не понять, он красивый или просто на вырезку из журнала налепили людей? Даже сцена с семейным праздником угнетает и похожа на насмешку. Впрочем, я думаю, именно этого добивался режиссер. Провести по лабиринту действия, нагнетая атмосферу и заставляя персонажей совершать зверские поступки, через абсурдистские диалоги и переступив понятие нормальности показать историю тирании, тоталитарного контроля и кризиса семьи, как маленького государства.

Похожую историю о кризисе рассказывал в своей «Теореме» Пьер Пазолини. Там, конечно, кризис семьи выражался через пресыщенность миром буржуазной прослойки, то есть диаметрально противоположно персонажам «Клыка». Но такая же семья, пришелец извне и, наконец, разрушение.

Лантимос хорошо играет и с такой вещью, как открытая концовка. К финалу ты напряженно всматриваешься в лица на экране, ожидая исхода. И режиссер не отдает тебе разжеванный исход, нет. Ты остаешься с щекочущим чувством неизвестности перед будущим.

9 из 10

Вы извините, но сразу хочется уточнить, что в описании к фильму навалом ненужной лжи, насчет того, что этот фильм как-то относится к тематике зомби. Фильм вообще ни разу не про это, пару раз за весь хронометраж говорится слово «зомби», но высосать из пальца вранье про то, что дескать весь фильм относится к этому жанру — это надо иметь КМС по сосанию пальца минимум. Я таким образом нашел этот фильм в подборке фильмов про зомби и не одной.

Тем не менее, я посмотрел его полностью, раз уж начал (честно говоря даже продолжал надеяться, что в конце будет неожиданный поворот и хоба — появятся зомби, а тут концовка почти как в «Сопрано»), и хоть он оказался вообще не про то, что мне обещали, но фильм вообще-то неплохой. Довольно таки занудный, но оригинальный психологический триллер, с мощной такой густой и мерзкой атмосферой.

Впрочем, это артхаус, тут как всегда можно трактовать каждый кадр до посинения — каждый увидит свой смысл. Я не хипстер, больной СПГС, и меня такое не впечатляет — я люблю проработанные от начала до конца сценарии, а не «зритель сам че-нить придумает, главное сделать всё загадошно и непонятно».

Суть фильма из описания ясна — безумцы-родители держат в изоляции от внешнего мира собственных детей, пудрят им мозги и в результате выращивают полудиких придурковатых асоциальных и аморальных имбецилов. И весь фильм мы наблюдаем как в условиях этого дурдома живут эти несчастные. Весь фильм будто одна большая арка в психбольнице из фильма «Бронсон» с Томом Харди, только все друг друга лижут, совокупляются и… считают собаками. Тут много про собак, метафора такая. Вы поймете. Или нет.

По мне так единственная проблема фильма это его затянутость — тут весь сюжет умещается в концепт, а растянули это дело на полтора часа. Позже я обнаружил, что смотрел и более поздние фильмы режиссера, типа «Лобстера», который тоже не про лобстера, и «Убийство священного оленя», который тоже не про оленя. Просто шучу, окей, тут мне тоже обещали же зомби. Но суть в том, что «Клык» не смотря на оценки это гораздо лучший фильм, чем всё, что он снял после — в поздних фильмах его артхаусный гений раскрылся во всю и его кино превратилось в лютое занудство, только с известными актерами, потому, на мой взгляд, у них и оценки и количество зрителей выше.

«Клык» — это первый большой фильм очень самобытного и своеобразного греческого режиссера Йоргоса Лантимоса.

При всей своей кажущейся на первый взгляд сюрреалистичности, если разобраться детально, фильм является чистым реализмом.

В центре внимания режиссера семья, родители в которой решили полностью изолировать своих детей от внешнего мира и не допускают никаких контактов детей с чем бы то ни было из мира за забором их двора. «Дети» в фильме уже находятся далеко не в детском возрасте, однако уровень их развития находится на уровне детей.

Режиссеру (и сценаристу в одном лице, впрочем как и во всех остальных фильмах Лантимоса, за исключением последнего фильма «Фаворитка») удается создав столь необычные обстоятельства нигде не нарушить логику повествования и взаимосвязей.

Неизвестные широкому зрителю актеры играют очень хорошо и с поставленными задачами справляются. Создавая столь камерный герметичный фильм, автору удается сконцентрировать все наше внимание на логике событий, а неторопливый темп позволяет параллельно задуматься о расширенной версии изолированного сообщества (например СССР, Северная Корея и т. п.), а также проанализировать вопрос, насколько можно и нужно изолировать детей от превратностей внешнего мира. Что мне не позволило поставить высшие оценки фильму, это излишние на мой взгляд откровенные постельные сцены, но при этом недостаточное разнообразие и драматичность происходящих ситуаций в столь необычной и потенциально интересной обстановке изоляции.

Могу советовать этот фильм любителям неторопливых европейских фильмах с глубоким подтекстом.

7 из 10

Несмотря на безэмоциональность и холодную отстраненность фильма, я увидела глубоко прочувствованную картину. Словно Йоргос Лантимос проник в святая святых души героев и постиг весь спектр эмоций, крепко накрепко забетонированных цементом под названием «Идеальный мир».

Где эмоции? В младшей дочери, которая с визгом отрезает ноги кукле. В сыне, который говорит девушке, нанятой ему для снятия сексуального напряжения: «Я не хочу. Не говори отцу». В старшей дочери, которая на глазах всей семьи выражает свою боль в танце — диком, неистовом, непонятном. А как еще выразить то, чему не знаешь названия?

Его сложно, да и не особо захочется пересматривать. Но это один из немногих фильмов, которые точно не забудешь.

10 из 10

Показательно, что свою смещенную по восприятию и отражению действительности историю, в которой человек, в желании оградить свою семью от напастей и бед современного мира, возомнил себя творцом и создал свой собственный Эдем, рай на земле, надежно упрятав в нем своих домочадцев, Лантимос помещает на родную греческую землю, взращенную и пропитанную политеизмом древних мифов.

Обыгрывая библейский сюжет изгнания из рая, именно инцестуальный половой акт греческий постановщик делает первым шагом к разрушению кажущейся идиллии, низвержению из райского сада, на поверку оказавшимся адом на земле (ну или слепком тоталитарного общества, населенным живыми зомби — кому как нравится), с лающими людьми без имени, сексуальными извращениями, вещами, потерявшими свою сущность и самолетами, периодически падающими в руки героев. Только вот у греческого постановщика, новая жизнь на грешной земле так и не начнется — до нее беглячка из «рая» так и не доберется.

Странноватый мир героев «Клыка», полный инверсивной семиотики, в некотором смысле схож с режиссерским почерком самого Лантимоса, который не похож ни на кого, ну разве что немного на Джоста.

8 из 10

Вообще фильм Лантимоса накрепко ассоциируются у меня с рассказом Оруэлла «1984» и темой антиутопии.

Тоталитарный режим, состоящий из отсутствия эмоций, физических наказаний за непослушание, тотальный контроль мыслей, действий.

Интересно, что роль матери в данном фильме как будто обезличена, как будто бы она является исключительно предметом интерьера, который вроде бы и обязательно должен присутствовать, но вместе с тем никаким образом не влияет на развитие событий.

Но это, разумеется, исключительно моё личное мнение.

Интересные последние минуты фильма: меня лично держали в полнейшем напряжении.

Рекомендую для просмотра тем, кто уже ознакомлен с творчеством Хаксли, Замятина, Оруэлла и прочих антиутопистов. Думаю, чо им покажется это интересным.

В процессе просмотра была надежда на логическое завершение, то есть по классической схеме с кульминацией и развязкой, поэтому после просмотра данной картины сразу возникло чувство недосказанности. Но все же было ошибочно полагать на такой финал, так как фильм истинный артхаус. Кино, в жанре черного абсурда, далеко не для широкой публики, поэтому сразу хочется попросить моралистов пройти мимо — глубокого смысла вы здесь не найдете и откопать его так же не выйдет. Все потому, что вся задумка и та самая мораль лежит на поверхности прикрываемая легкой пленкой негатива. Фильм как ни странно о жизни, обмане и борьбе за свободу: насколько далеко человек сумеет зайти ради личного блага? Как название тому инстинкту, который толкает людей к свободе через боль и глупость? Ответы на эти реальные вопросы можно найти именно здесь, присмотревшись сквозь призму абсурдных сцен.

Сложность жанра заключается в передаче серьезных проблем по средствам воздействия странными, замысловатыми инструментами. Идея сюжета остра и злободневна, однако как и сама картина, нацеленная на узкий круг лиц, так и поднятая в ней тема не для широкого интереса. Все по тому, что социум не хочет лишний раз напрягаться, утруждать себя мыслями о высоком и в принципе проявлять внимание к форме чего-нибудь совершенного. Ведь проще делать что велят и говорить то, что авторитетней.

Визуализация на высоте, четко проработаны детали, круто обыграны сложные диалоги персонажей. Наличие постельных сцен привлекает глаз. Сложный пассивный сценарий ожил в объективе кинокамер так легко и уверенно словно цветок, распустивший свой бутон под теплыми лучами весеннего солнца.

Будучи в дурном настроением данный фильм скорее разозлит своей замыленностью и ничего не сумеет рассказать зрителю. Для просмотра, фильм обязывает бодрым настроением. За элитарность и узость интереса моя оценка 7 из 10.

Знакомьтесь: Йоргос Лантимос, грек по происхождению, удивительный режиссёр, на лентах которого 95% зрителей либо сразу засыпают, либо ни черта не понимают. Остальные пять процентов упорно страдают от непонимания тонкого внутреннего мира любимого киношника. В общем, у них там, в греческом кинематографе, всё всегда сложно. Очень сложно. Настолько, что вникать не то, чтобы не нужно, а скорее всего не получится. Надо просто брать и смотреть.

Так вот: «Клык» — это по меркам любого уважающего себя кинолюба очередная лента из категории маст-see, только лишь не арт-хаусного, а скорее всё же фестивального толка. Для пересмотра подойдёт вряд ли, да от неё того и не требуется — скорее уж работа, максимально полно раскрывающая мировосприятие грека. Вот смотрите и учитесь, как мир воспринимать надо — и не говорите потом, что все люди одинаковые и только лишь за кэш и красивую жизнь ратуют. Нет, порой такие тараканы в головах водятся, что невольно задаёшься вопросом — а, может, лучше всё-таки они будут про красивую жизнь думать? Потом ещё раз задумываешься, и понимаешь, что нет, показалось, и вот это вот фантасмагоричное восприятие реальности — оно в разы круче, и его бы, напротив, хотелось побольше видеть.

Сюжетная линия: Лантимос, не долго думая, придумал то, о чём каждый хоть раз рассуждал, только в разных формах, но показать особо-то не удосужился — взял отдельно взятую семью и поместил её в обособленный мирочек. В прямом смысле слова — за пределы особняка не выходит никто, кроме отца семейства, который, к слову, и сам бы рад не выходить никуда, да приходится, ибо кормить всю ораву кто-то всё-таки должен.

Дальше — больше: у них есть свой язык, своеобразный весьма и представляющий весьма ярко выраженный интерес для лингвистов, свои ритуалы и причуды, характерные, в принципе, для всех аутистов, но Йоргос собрал вообще все мыслимые и немыслимые вариации на тему, и есть несколько прям ключевых сложностей — где брать друзей, любовников, новые идеи для шалостей и ежедневного времяпрепровождения, и, что важнее всего, когда же случится катарсис — выпадет злосчастный клык, после выпадения которого всех, наконец-то, из дома выпустят.

Да, катализатором получения долгожданной для некоторых героев свободы является банальнейший клык.

А пока искомого не произошло, приходится развлекаться в меру своих возможностей. И вот что является самым интересным: по сути, показанная Лантимосом жизнь является голубой мечтой большинства людей — деньги есть, жильё прекрасное, компания, какая-никакая, имеется, даже любовниц привозят по первому зову и исходя из твоих запросов. Ну что ж ещё-то нужно? Никакой ответственности. Никакой неуверенности в завтрашнем дне. Всё кристально понятно, надёжно, приятно и с какой стороны не глядь — идеальная глянцевая картинка, хоть сейчас на обложку.

Однако же, что Йоргос заметил сразу и показать зрителю сумел с лёгкостью — радости от настолько идеальной идеальности окружающего мира никакой. Мы можем здесь провести вполне разумную и предсказуемую аналогию с историей Будды, всем этим выходом из дворца, изучением всех бедствий мира реального, дальнейшим усаживанием себя под сень дерева и рассуждением о том, как бы оно всё могло бы быть, но — Лантимос пошёл чуть дальше, охватив не историю «после», а взяв лишь историю «до», которая, к слову, в разы интереснее.

Потому как о познании окружающей действительности, всей этой ломке стереотипов, появлении в ментальности человеческой политики «страдаю — значит, уверовал» и так далее только ленивый не говорит, а вот об этом внутреннем азарте «да покажите же вы мне уже эту вашу хвалёную реальность, я устал от идеального мира, можно мне хоть что-нибудь новое, пожалуйста» — об этом и говорят, и пишут, и снимают крайне редко. И обычно всё сводится именно к тому, что «а вот потом ему показали, и понял он, что всё у него было круто, и пошёл домой», или же, напротив, «и понял он, что прожил огромную часть жизни впустую, и решил всем помочь» — по сути, во всём этом сквозит какая-то нарочитая притчевость, дескать, смотрите и не делайте так, ваша реальность, она такая же, как у всех, и удовольствуйтесь этим.

Я к подобному отношусь более чем скептически — ну не лежит душа моя к уравнительности в искусстве (потому как сразу ясно, что либо у автора с критическим мышлением всё плохо и оно не наличествует, либо сценарист изначально преследует сугубо коммерческую цель и никакого, даже минимального, желания затронуть какую бы то ни было проблематику и раскрыть её полностью, в нём нет, в общем и целом, что называется, «продажка», среди которой тоже попадаются достойные работы, но весьма и весьма редко).

Для меня лучше, пускай с более сложным визуальным кодом, какими-то нереально мудрёными стилистическими приёмами, всеми этими у Кубрика под шумок утащенными лабиринтами из газона, белыми стенами, брызгами алого невпопад — но чтоб герои реально могли мыслить. С переменным успехом, но хотя бы пытались.

И с этой задачей Лантимос из работы в работу справляется на «ура», более того — его принцип плавного перехода из ленты в ленту, с сохранением стилистических приёмов и ключевой идеи, мне лично тоже импонирует, потому как… Да потому как, по меньшей мере, не возникает вопросов — «а что с ним произошло?» Потому как ничего не произошло — Лантимос взял и продолжил планомерно рассказывать о том, что его волнует, ровно с того места, на котором остановился в прошлый раз.

И эта цельность личности режиссёра — она не только в его лентах видна, она сама по себе изначально подкупает.

С самого начала фильма нас удивляет странное использование слов и странные действия главных героев. Герои же напоминают скорее манекенов с полотен Де Кирико. «Отстранение» не зря напоминает отстранение, взгляд со стороны на странных существ под названием «люди». Что же они делают?

Все их действия действия — совокупность социальных практик, которые основаны на языковых играх, потому-что без языка нет вещей, которые можно практиковать или с которыми можно практиковать.

Совершеннолетние «дети» недаром ведут себя именно инфантильно, как «дети». Дети — это те, кто осваивают язык и социальные практики. Поднимается целый ряд вопросов, которые мы нечасто задаем в повседневности, потому-что находимся в ней. Это следующие вопросы. Что такое язык? Что такое обозначение словом? Что такое использование слов? Что такое диалог? Что такое ложь? Что такое действия и что такое «правильные действия»? Что адекватно ситуации и что нет? Что такое близость? Что такое табу? Что такое традиция? Что такое ослушание? Что такое наказание? Что такое детство? Что такое взросление? Что такое авторитет? Что такое «родители»? Что серьезно, а что «игра»(Вопрос риторический)? Что такое «дом»? Что такое собственность, обмен и взаимопомощь? Что такое борьба, друг, враг? И далее множество других вопросов.

«Самолет» символизирует высвобождение, свободу от родительского лона, оберегающего и наказывающего.

Пленка и формат съемки типично греческий, потому-что греки любят смотреть фильмы в кинотеатрах под открытым небом.

Напоследок стоит отметить, что все «смысловые» интерпретации (психоаналитические и социально-проблематичные) являются спекулятивными.

Автор запомнился особым почерком. Уникальным и ни на что не похожим. Вам подадут тему, а вы сами ее разжевывайте. Не будет предыстории психической болезни главного героя, не будет заключения в виде развязки. Лишь только визуальный ряд и символы, которые будут много значить в фильме.

Хорошо подобранные пастельные тона в фильме(одежда и интерьер), они передают внутренне состояние героев — ноль эмоций. Сцены агрессии — герои беспристрастны, сцены интима — так же нет эмоций, сцена с танцем — танцующие скованы в своих движениях(а скованность то психологическая).

Во время просмотра фильма отключается анализ «что есть хорошо» а «что есть плохо», ты погружаешься в уникальную систему, созданную семьей и принимаешь ее правила.

Просматривая так же беспристрастно фильм, каковы герои изнутри, можно уделить внимание символам.

Дом внушительных размеров стоит на уютной лужайке с деревьями и бассейном, обрамленной зеленой изгородью и высоким деревянным забором. Каждый день за этот забор на автомобиле выезжает Папа и отправляется работать. Мама следит за домом и готовит обеды. Дети развлекаются купанием в бассейне, жмурками с мамой и просмотром домашнего видео.

Режиссер картины не обманывает своего зрителя, рисуя идиллические мещанские картины. Он откровенен с первой сцены, в которой дети странного дома изучают дискурс, в котором им приходится существовать. В дальнейшем зритель будет все время гадать, правильно ли он понимает реплики детей, потому что все, с чем он привык сталкиваться в своей повседневной жизни, все, что он может увидеть за окном или по дороге на работу, подменено понятиями, принадлежащими предметам строго ограниченной забором территории. У детей не возникает вопросов. Зато у зрителей их очень много.

Например, действительно ли Папа и Мама — биологические родители этих взрослых детей? Где они вообще нашли друг друга, и с какой стати им в голову пришла идея маленькой утопии и что заставляет их ее реализовывать? Как они не путаются в собственной лжи? Что не так с Кристиной, которая позволяет усомниться зрителю в существовании «нормального мира» за забором вообще? И это далеко не полный перечень.

Режиссер не собирается отвечать ни на один из них, оставляя концовку открытой, и после просмотра остается руками развести. Но погадать интересно.

7 из 10

«У нас такая заводная семья

Хей, у нас такая заводная семья

Простая, простая, нормальная семья!

О — о — о — о — о — о — о!»

Группа «Агата Кристи»

Фильм так зацепил, что даже поздняя ночь на исходе и начинающееся раннее утро не смогли остановить схватиться за перо. Ой, за клавиатуру. Ой, клавиатура — это же понятие из фильма. Не нужно за неё хвататься. Запутался совсем.

Эпиграф донельзя соответствует содержанию картины, даже финальное длительное о-о-о, которое не раз возникнет при просмотре, если не вслух, то в голове. Фильм про идеальную дружную семью из немолодой уже пары, их трёх уже довольно взрослых детей и потенциальную собаку. Или четырёх потенциальных собак. Ой, снова запутался. И про их семейные ценности. В смысле, что семья — это превыше всего. Всё остальное вторично. Главное, чтобы крепкая семья. А весь остальной мир — это плохо, опасно и т. д. Больше рассказывать не буду, а то всю интригу испорчу.

Разбирать фильм по косточкам совершенно не хочется. По большому счёту всё в нём на месте — и режиссура, и картинка, и декорации, и костюмы, и звуковое оформление… Над всем этим превалирует сценарий. Ещё только пару штрихов.

Название картины символично. Это и отсылка к собакам, которым в фильме уделяется много внимания, и путеводная звезда героев. Части из них. Гротескный танец в финале — кульминация фильма и его апогей. Знаю, что тавтология, но это так.

И ещё на всякий случай предупреждаю, что с детьми фильм ни-ни, нельзя смотреть. И постарайтесь включить хоть сколько-то юмора в себе, пусть и чёрного, а то совсем безнадёга затопит.

Звиняйте, если слишком много эмоций в рецензию влил. Посмотрим, что с вами будет после просмотра. Как миленькие будете, не мигая, титры смотреть.

9 из 10

КЛЫК (2009)

Реж. Йоргос Лантимос. Греция

Карабин — это красивая белая птица, а the cat is the most feared animal there is! Следуя таким истинам в одной семье, в доме за трехметровым забором, родители воспитывают троих детей, выдавая им наклейки за хорошие выступления. У них нет имен, на бутылках воды нет этикеток, а в реальный мир выбирается лишь отец (Кристос Стергиоглоу), иногда привозя с собой Кристину (Анна Калаицидоу), с помощью которой старший сын (Христос Пассалис) утоляет свои сексуальные потребности.

Говорить про эмоции сразу после просмотра фильма довольно трудно, как сложно и оценивать сюжет. Почти непонятны мотивы родителей, которые запирают детей в своих телах, изредка закрываясь у себя и разговаривая по телефону. На документальность картины намекает все, начиная от сьемки с рук и полного отсутствия музыкального сопровождения извне. Но это лишь выдуманный мир, воображаемая «Греция», в которой «дом — это наше все, а гордость отца и матери — то, ради чего мы живем». И именно так переводил отец для своего чада слова из песни Фрэнка Синатры «Fly me to the moon».

В семье нет жестокого насилия, нет диких сексуальных извращения и, вроде бы, все действия происходят в атмосфере любви и заботы. Родители не подвергают детей пыткам и даже готовы однажды отпустить их, при условии, если выпадет первый клык. Проблема в том, что клыки сами не падают, в по небу летают настоящие самолеты, а не игрушки, которые мать подкидывает детям. Звучит фатально, но любому миру рано или поздно наступит конец, а система обязательно рухнет. Ранние детские развлечения заканчиваются, и Старшая (Аггелики Паппоулья) выбивает себе клык. Нет, это не спойлер, это начало истории, пусть и появившееся лишь на 75 минуте.

Открытый финал, десятки трактовок и отсутствие профессиональных актеров сделали этот фильм таким сложным к восприятию, к понимаю, к объяснению. Полная без эмоциональность, совершенное равнодушие на лицах героев, говорит об обеспокоенности, обескураженности и страхе режиссера. Страхе за то, что такое возможно, такое есть, а наказать за отказ от внешнего мира нельзя.

Смогут ли они вырваться, отличить желтый от белого и перестать вести себя как животные, неизвестно. Сны детям не снятся, книги в этом доме не читаются, а престранный несуществующий Брат с другой стороны забора умирает от лап котенка. «Клык» — это или страшная утопия, которая только будет, или что-то среднее между патриархальной семьей и моделью тоталитарного режима. Так, Лантимос положил начало истории про «Лобстера», истории про катастрофу, которую приближает каждый из нас.

Если еще не смотрели, «Лобстер», а «Клык» оставил двойственное впечатление, то рекомендую все же ознакомиться с более свежей картиной Лантимоса. У меня лично получилось так, что фильмы я посмотрел в обратном порядке. Первым был Лобстер, действительно, сумевший зацепить.

Однако, не смотря на внушительный перерыв между просмотрами картин (и того факта, что на «Клык» я наткнулся случайно, даже не зная, что это Лантимос), в течении всего фильма из головы никак не выходила мысль, что где-то это я уже видел. Речь не о самой идеи, а о её реализации. Я говорю о единстве мысли и видеоряда, через который эту мысль режиссер пытается донести до зрителя. Мне кажется, что это и есть тот самый стиль режиссера, который у Йоргиса (опять же на мой субъективный взгляд) все-таки есть. Но о нем и схожести двух картин я напишу в конце рецензии. Сейчас же сам «Клык», таким каким увидел его я.

Признаться честно по началу я подумал, что перед нами еще одна работа на извечную тему «Влияние родителей на детей» или «Отцы и дети». «Просто она завернута в более дорогую обертку, которой здесь являются родители с их не желанием отпускать своих детей и гиперболизированной заботой» — подумалось мне после просмотра первого получаса фильма. Дальше все начало меняться. Фильм начал снимать с себя маску драмы о семейных отношениях и показывать истинное лицо. Лицо современного общества, которое диктует нам о том, как надо жить, чем мы должны заниматься, что плохое, а что хорошее, само не зная при этом истины. В диалогах и сценах все чаще употребляется «полижи»(разумеется не за просто так), за которым чаще всего следует и само действие ставшее нормой в наше время. Все сильнее начинает затрагиваться тема свободы, все больше сцен у забора, ограждающего героев от остального мира. Кто-то посмел зайти на вашу территорию? У вас с кем-то неожиданно пересеклись дорожки? Не важно кто это, лайте на него, как лает собака на любого незнакомца. И запомните вы должны просто идти на голос, который зовет вас, отбросьте свое мнение, забудьте про свою свободу вас научат жить без этого. Просто идите на голос, как это делали дети в саду.

Концовка фильма подводит к простому выводу, — кто бы не пытался заточить людей в клетку, желание человека быть свободным всегда возьмет верх.

Совершенно другое дело, как мы к этому выводу добираемся. На мой взгляд Лантимос выбрал не лучшую оболочку для разговора на такие темы. Те самые первые полчаса в начале картины подталкивают не на верные рельсы в плане её понимания и многие могут уже не перестроиться так и не поняв истинной задумки режиссера. Отдельно хочу отметить эротические сцены, которые ближе к концу были попросту лишними и так же мешали лучше вникнуть в происходящее. Одним словом — перебор.

Возвращаясь к разговору о стиле Лантимоса и сходстве с Лобстером в первую очередь хочу отметить, что после просмотра этих фильмов складывается впечатление, что они словно из одной кинематографической Вселенной. В обоих фильмах перед нами предстают миры в которых люди лишены эмоций, чувств, они словно зомби соглашаются со всем, что диктует им мир вокруг. Однако, есть и те кто стараются сопротивляться, те кто не желают терять свою свободу. Обязательно есть жертва, как цена за получение оной. Краски и атмосфера, постановка кадра, где очень часто человек один, а вокруг него лишь враждебный мир. Все очень похоже. Открытые финалы в картинах, предлагают тебе самому дописать историю, будто надеясь, что ты все понял и готов бороться.

У Йоргиса Лантимоса несомненно есть свой стиль, и он не стесняется смеяться над современным обществом. Просто в «Клык» он делает это слишком размазано и часто перегибая палку.

7 из 10

Новая греческая мифология

То, что у Йоргоса Лантимоса мозги набекрень, можно было заметить задолго до «Лобстера». «Клык», снятый шестью годами раньше, ещё ярче демонстрирует, что у этого греческого режиссёра не все дома. Чего как раз не скажешь о трёх молодых героях данного фильма, которые в течение жизни не покидают загородную виллу, где их держат взаперти собственные родители. Папаша работает на предприятии, напоминающем химический завод, и, похоже, по этой причине всерьёз подвинулся рассудком. На пару с женой они всеми правдами и неправдами пытаются уберечь троих уже взрослых детей от любых контактов с внешним миром. Для этого родители придумали целую череду ритуалов и мифов, на фоне которых меркнет даже мифология Эллады.

И следуя им, выходит, что пропуском во внешний мир может быть лишь выпавший у кого-нибудь клык, а пока этого не случилось, детям нужно быть предельно бдительными и ни в коем случае не допускать проникновения на виллу кошек — самых страшных врагов человека. Для этого отец систематически обучает отпрысков искусству лая, совсем как сторожевых псов. А чтобы они окончательно не превратились в животных, мама регулярно проводит для детей занятия по усвоению новых слов, придумывая по ходу специфический новояз, где привычные термины обретают непривычные значения. «Зомби» называют здесь маленький жёлтый цветок, клавиатурой — вагину, свет — киской и т. д., нейтрализуя таким образом все те понятия, которые могут хоть как-то отражать мир, находящийся за высоким забором.

Сказать, что родители держат двух дочерей и сына в сильно ежовых рукавицах, будет всё же не совсем верным. Как бы папашка не походил на домашнего диктатора, узурпировавшего власть, он меж тем еженедельно привозит для сына девушку Кристину, которая помогает юноше справить естественную нужду в женщине. Ведь даже некоторая задержка интеллектуального развития не распространяется на половое созревание детей, которые эмпирическим путём рано или поздно найдут способы сексуального удовлетворения. Однако после того как однажды от услуг Кристины приходится отказаться, родители сами инициируют инцест, отправляя одну из дочерей в койку к её собственному брату…

Лантимосу не впервой создавать умозрительные конструкции утопических ситуаций, которые призваны вроде бы как предостеречь людей от их возможной реализации. Другое дело, что эти ситуации по определению вряд ли могут быть реализованы, и потому всякий раз выглядят на экране нелепыми сюрреалистическими фантазиями воспалённого воображения автора, который не столько пугает, сколько сбрасывает на плёнку свою личную агрессивность и психотравмы разной степени тяжести. И такого рода «слив» как раз и является одним из самых распространённых недугов и одной из главных опасностей так называемого арт-хаусного кино, захваченного по преимуществу законченными невротиками.

И потому после фильмов подобных «Клыку» психика адептов авторского кино не только не укрепляется, но, наоборот, расшатывается ещё больше. Как и остальные работы Лантимоса, расстроенное воображение которого раз от раза живописует издержки мира несвободы, эта особенно напоминает дурной театр больных на всю голову моральных уродов, ограничивая зрительское воображение той раздражающей мерой условности, которую хочется во что бы то ни стало преодолеть. Хотя бы для того, чтобы оставить в сознании минимум негатива. И особенно это касается тонко чувствующих и потому плохо защищённых зрителей, в психике которых наверняка отпечатаются следы отвратительных сцен членовредительства или издевательства над животными.