Съемки в Палермо (2008)

Палермо — город мистический. Здесь слились византийские мозаики, арабская вязь, нормандская строгость и буйные фантазии барокко. А знаменитая и оживленная площадь Четыре угла (Quattro Canti) будто посыпана пеплом увядания. Палермо соткам из контрастов, и главный из них — пиршество жизни роскошного сицилийского барокко и ощущение дыхания смерти в катакомбах Капуцинов.

Кто бывал в Палермо, не удивится, что именно в этот город за вдохновением отправляется главный герой фильма — знаменитый фотограф Финн, выгоревший изнутри на своей «звездной» и, во многом, целлулоидной работе. Пустоту души и сердца он и попробует заполнить в столице Силиции. Но сначала — в попытку сфотографировать встречную машину, попадет в аварию… Или не попадет? Да и кого сфотографировал?

Вендерс посвятил фильм Бергману и Антониони. Но мне вспомнился Джармуш и его «Мертвец», с то ли живым, то ли мертвым главным героем. И не станет ли загадочная художница Флавия, которую Финн встречает в Палермо, проводником в иной мир, наподобие индейца Экзебиче для Уильяма Блейка?

В общем, это кино, в которое приятно людям, обладающим фантазией, приятно погружаться. Впрочем, как и в атмосферу чудесного и завораживающего города Палермо. А сценарные минусы фильма — рассматривайте их еще одной завитушкой эпохи барокко.

8 из 10

«Съемки в Палермо» фильм о фотографе. Все фильмы о фотографах стоят просмотра. Не все они понравятся и будут осознанны обычным зрителем, да. Но все они будут нестандартны. Думаю, что если про фотографа снимают фильм, то он был нестандартным человеком и сделал что-то такооое необычное и несвойственное фотографу, что об этом решили всем рассказать и снять художественное кино. Ведь в фотографах мы больше любим их снимки, чем их личность, стоит это признать. Поэтому кино о личности априори будет интересным.

Вы когда-нибудь теряли себя? У вас была депрессия? Потеря смысла жизни? Возможно, этот фильм поможет вам найти ответ на вопросы, терзающие ваше сознание.

Фин — сорокалетний немецкий успешный фотограф, переживающий кризис в восприятии мира. Его социальное и финансовое благополучие не может дать ему спокойствие души. Фина тянет к одиночеству и переосмыслению себя. И он едет в Палермо — «город смерти»…

Дальше говорить о сюжете я считаю просто непорядочным. Но я расскажу о других немаловажных вещах, которые делают этот фильм таким значимым для меня.

«Я мог умереть, но не умер. Я должен чувствовать себя живым, но не чувствую.» Фин

Здесь мало диалогов и все они довольно короткие, однако, несмотря на это, они несут большую смысловую нагрузку. Размышления о жизни, смерти, чувствах и восприятии заставляют задуматься о своем существовании на этой планете. Что происходит в фильме, когда там молчат? Там играет музыка. Главный герой везде ходит в наушниках (кстати, очень крутых) и, я считаю, это интересное решение, потому что музыка играет, даже если вокруг происходит что-то неладное, музыкальный фон не сменится, пока Фин не вынет «бананы» из ушей. Это делает наше восприятие очень близким к восприятию самого фотографа. Кстати, музыкальный вкус у него отличный, так что если фильм вы смотреть не хотите, несмотря на все мои призывы — советую скачать саундтрек, я уверен, он вам очень понравится.

Достаточно слов, смотрите кино. Я вам очень рекомендую.

9 из 10

Долго можно вести споры В. Вендерс снимает шедевры или все-таки не шедевры, переснимает он сам себя или копирует кого-то. Но мало кто вспоминает о том, что Вендерс, прежде всего, постмодернист! Напомню, что вся эпоха постмодернизма и в литературе, и в кинематографе строилась на интертекстуальности или, говоря проще, цитатности.

«Съемки в Палермо» полностью соткан из цитат. И это далеко не Антониони и Бергман, на которых указывает сам автор. Копать можно и нужно значительно глубже. Даже те, кто указывают на Антониони и Бергмана, лишены конкретики. А если разобраться, то на Вендерса ополчились зря, нужно всего лишь внимательнее перечитать постулаты постмодернистов (а еще лучше У. Эко «Инновации и культура», где по пунктам расписано, что, где и зачем может использовать художник).

Буду конкретнее: по словам Эко, на вышеуказанных авторов Вендерс сделал стилистическую цитату, тут и низкая динамика развития сюжета, и фотографичность кадра, и место разворачивания действия (разве вам не напомнили улочки, по которым ходит Финн, улочки, по которым ходил Ашенбах в «Смерти в Венеции»? Кроме того, друг Финна парадоксально напоминает самого Ашенбаха).

Далее стилистическая цитата на «Мертвеца» Дж. Джармуша. в «Съемках» Финн впервые повстречав смерть тоже не понял, где он и что с ним. Как будто он уже умер (мне половину фильма потом казалось, что все-таки его скорее нет, чем он есть, впечатление усилилось после встречи Финном странного пастуха), а в «Мертвеце» до сих пор многие критики спорят, когда же он умер (он был мертв уже в поезде или все же умер, когда выпрыгнул из окна, сбегая от любовницы. А может он вообще не умирал?). Или постоянно Финн сидит за столиками в кафе, скатерти которых в клетку (Джармуш «Кофе и сигареты», но клетка красно-белая, а это уже опять отсылка к Антониони. В «Профессии: репортер» контрольным цветом была красно-белая клетка).

Можно также увидеть стилистическую цитату на В. Карвая: постоянное стремление к отражению и использованию отражающих поверхностей.

П. Гринуэй: любимый прием — использование воды и звука льющейся воды. Кроме того, Вендерс использует простую геральдическую модель (также один из важнейших приемов постмодернизма): его персонажи повторяют те же позы, что и на фреске, которую реставрирует возлюбленная Финна (в точности, как у Гринуэя в «Повар, вор, его жена, ее любовник»). Кстати, использование фрески уже цитата эксплицитная, т. е. точная.

Можно встретить и отсылку к Кислевскому «Простая история о любви». Помните, там девушка смотрит из окна квартиры парня, который ее любит, в подзорную трубу и в доме напротив в окне своей квартиры видит себя же. А здесь Финн, долго гонявшись за призрачным стрелком, смотрит в подзорную трубу и видит… ну да, конечно же, себя.

И это только на первый взгляд и только стилистические цитаты. Поэтому дальше. Автоцитация, т. е. использование своих же приемов. Например, в «Небе над Берлином» П. Фальк играет сам себя, то же самое делает в «Съемках» М. Йовович. А ее гриммерка напоминает кибитку циркачки из «Неба». Павильон для съемок какой-то тоже до боли знакомый.

Но это цитаты на режиссеров. В фильме присутствуют цитаты на художников. Одну эксплицитную я уже указала. Когда Финн ходит по рынку, то натыкается на росписи стен, а они стилистически отсылают к брейгелевским мотивам. Кроме того, часы в самом начале фильма — отчетливый Дали со своими «Мягкими часами». Они в другом эпизоде: часы как будто порезаны жалюзи — идейная отсылка к немецкому экспрессионизму 1920-х гг. Или отражение Финна в окне в начале фильма (опять-таки стилистически) отправляет к творчеству Магритт. Хотя оптических иллюзий у Вендерса много, но самые откровенные — точные копии картин Р. Гонсальвеса!

Сложно не вспомнить тут и «Алису в стране чудес» Л. Кэррола (маленькие люди, большие предметы и наоборот). Хотя тут я еще вспоминаю маленький эпизодик из «Поговори с ней» Альмодовара (фильм, на который ходил главный герой, где мужчина все время уменьшался), но не думаю, что Вендерс руководствовался той идеей.

А так даже если Вендерс и снимает ремейки своих же фильмов, то это законное право его, как постмодерниста. Поэтому даже с точки зрения поиска чужих идей в «Съемках» невероятно увлекательное занятие и хороший повод проверить насколько хорошо владеешь знаниями о творчестве других режиссеров и художников.

Согласна лишь в одном: диалог со Смертью ну очень затянут, при всей итак недостаточной динамике, он вообще повергает в сон, поэтому -1. Из выше сказанного, моя оценка фильму «Съемки в Палермо»:

9 из 10

Во-первых, очень красивый фильм… во-вторых, прекрасная музыка, прекрасно подходящая ко всем микротемам, в которых она использована…

Интересная идея… Человек не может познать, как прекрасна жизнь, пока не потеряет ее… В данном случае лучше сказать, что от жизни до смерти один кадр.

Единственное, что сначала было не очень понятно — это роль Милы Йовович… но, видимо, ее целью было показать, что Финн очень известный и успешный фотограф…

В целом фильм произвел невообразимое впечатление… даже переменил взгляд на жизнь.

С Вимом Вендерсом творится что-то странное. Он — режиссер наоборот. Ничего удивительного, что на старости лет классик решил осмыслить Смерть. Вроде как пора бы и задуматься. С другой стороны, чем Вим становится старше, тем более молодежные фильмы он снимает. Если в свое время «Париж, Техас,', «Алиса в городах», «Ложное движение» были наполнены внеюношеской мудростью, стремлением к философскому анлизу, то теперь Вим год от года молодеет, и то ли здесь причина в том, что кинематограф становится все более коммерческой структурой, то ли у режиссера и правда обратное развитие, он становится проще и зрелещней. Я не говорю, что он снимает глупые фильмы, как раз наоборот: от частных веяний души Вим постепенно переходит к поистинне глобальным темам, таким как национальная идентичность «Земле изобилия» и Смерти в «Сьемках в Палермо». Еще ему ой как на пользу идут технические новшества киноиндустрии. Кажется что в «Съемках» он использовал все доступные бюджету девайсы, так как картинка, видеоряд настолько красивы, что дух захватывает.

Наверно можно предположить, что в роль фотографа Финна Вендерс вкладывал частичку себя, создавал альтер-эго. Модный фотограф Финн в исполнении малоизвестного Кампино приобретает гламурные черты и вместе с тем алькагольно-галлюцинногенную глубину. Однажды, избежав смерти, на хитрое приспособление он умудряется запечатлеть ее саму, да-да, ту самую, что с косой. Не подозревая о своем поступке, он спрашивает себя: «Почему избежав смерти, я не чувствую радость жизни?» и у него развивает депрессивно-пароноидальный психоз. Есть такое ощущение, пустота внутри. Финн также видит, что пусты и его фотографии, а все вещи суть оболочка, за которой опять же пустота, поистине буддийская мысль. Еще Финна мучают сны, и каждый из них как маленькая смерть, стильная маленкая смерть, опять же глубокое спасибо Вендерсу и оператору Францу Лустигу. Куда же бежать от навящевых видений и как найти утерянный смысл жизни, в существовании коего начинаешь сомневаться? Конечно туда, куда стрела улетит. Пообщавшись то ли во сне, то ли наяву с городским пастухом, Финн определяет для себя следующую цель Пути — Палермо, что переводится как «Мать гаваней». Туда же он тащит беременную модель Миллу Йовович. Сделав несколько снимков, Финн отправляется в психоделическое путешествие по городу смерти, ибо таким мне показал Палермо Вим Вендерс. Старый, практически средневековый город, который того гляди и рухнет. Нет он прекрасный, но подпитываетый видениями Финна приобретает неуловимо мрачные черты, становится таким же облезлым, как и овца, которую ждет Финн чтобы сфотографировать. Однако, что в овце, что в Палермо есть готическое очарование. Наверно, потому что Средиземноморье и Италия. Финн спит где придется, то и дело ловит невидимые стрелы от невидимого преследователя и, наконец, встречает прекрасную художницу Флавию, которая также когда-то столкнулась со смертью. Рассмотрев преследовательницу на случайном снимке, Финн делает отчаянную попытку поймать Смерть сам.

«Съемки в Палермо» номинировались на Золоту пальмовую ветвь в Каннах. Оригинальное название фильма — это игра слов «съемка и перестрелка», что в равной степени присутствует в фильме. Как всегда Вендерс концептуален и доходчив. Едва ли не разжевывает смыл своего творения, будто боясь, что мы его не поймем. Фильм посвящен Бергману и Антаниони, о чем напоминают пейзажи Палермо в его интерпретации, отдаленно напоминающие Италию Антониони в «Приключении». Будучи поклонником раннего периода Вима Вендерса, я ставлю «Съемкам в Палермо» восемь баллов за потрясающие планы, оригинальную идею и очаровательную Смерть. Думается, вечно молодеющий Вим заслужил их, поделившись с миром своими страхами.

8 из 10

Весь фильм я не могла отделаться от мысли: кризис среднего возраста. Когда есть все и в то же время не хочется ничего! Вот что хочет сказать нам режиссер с экрана. У героя, у собирательного образа успешного человека «ломка», он не чувствует себя в этом мире уместным, не чувствует своего веса, не чувствует необходимости жить, он сталкивается со смертью и в какой-то параллельной реальности избегает ее, после чего пытается придать красок своей жизни.

Проваливаясь в сон, между реальностью и воображением он пытается найти ответы на не поставленные вопросы. Его жизнь превращается в бессмысленное существование, его преследует страх ничтожества и пустоты (именно сны позволяют нам проникнуть в рамки его подсознания), когда он ищет ответы, а сам даже не знает на какие вопросы.

Мир, который он вокруг себя создал, давит его, постепенно грозя свести его к безумству. Но он по-прежнему следует по течению реки туда, куда его ведут, а ведет его смерть.

Расставляет все точки над «И» диалог со смертью!

И здесь я в корне меняю свое понимание главного посыла фильма:

Люди, цените жизнь, она дана вам не просто так и вы должны ее любить здесь и сейчас, а не начинать ее любить тогда, когда перед вами СМЕРТЬ, когда мучительно хочется все наверстать. И это все — есть камень преткновения, потому что вы не знали, что это все пока жили, и не знаете что это все, когда умираете, а поэтому второго шанса вам не дадут!

8 из 10

В течение своей карьеры Вим Вендерс много путешествовал, много снимал о том, что видел вокруг и не всегда старался найти в этих съёмках смысл. Примером такого «творчества» может служить лента «Лиссабонская история», которая начинается, так же как и «Съёмки в Палермо», с творческого кризиса. Кризиса главного героя или же самого режиссёра — это уже не важно. Но если «Лиссабонская история» так и остался фильмом маловразумительным и не несущим какой-либо идеи, то в этой картине Вендерсу удалось свести воедино всё лучшее, что было в его творчестве: душевность «Аллисы в городах», загадочность «Американского друга», искренность шедевра «Париж, Техас», завершённость и глубину «Неба над Берлином».

«Два мира разделены ничтожной преградой. Жизнь и Смерть никогда не были так близки» — так сформулировал свои мысли поэт Ипполито Пиндемонте, посетивший катакомбы капуцинов в Палермо. Удивительным образом, картина Вима Вендерса соответствует именно этим словам, написанным более трёх веков назад. «Съёмки в Палермо» продолжает уже давно знакомую для режиссёра тему: время, одиночество, поиски смысла жизни и смысла творчества, однако здесь, наконец, прозвучит чёткий ответ на заданные вопросы. Время невозможно замедлить, жизнь слишком быстро ускользает, не оставляя шанса вернуться и исправить содеянное. Мы не знаем, когда умрём. В конечном счете, всегда бывает «последний раз». Просто мы не знаем об этом. Нужно всё успеть, ибо каждый миг нашей жизни может оказаться последним. Всё вокруг должно быть важно, но только не ты сам.

Это фильм-настроение. Вендерса я люблю именно за это. Он умеет привлечь внимание, захватить новаторскими приёмами съёмки, а потом оставить… наедине со своими собственными мыслями. Картина «Съёмки в Палермо» ненавязчиво, исподволь проникает глубоко в душу, при этом оставляя абсолютную свободу переживаний. Такое прекрасное чувство могут вызывать лишь произведения без сюжета, с множеством мелких деталей, которые все — второстепенны. Этот фильм именно такой. При желании отсюда можно вырезать половину экранного времени: сюжет останется тем же, но исчезнет сама суть. Картина Вендерса такова, как и сама реальность: не срежиссированная, правдивая, настоящая. Шикарное зрелище. Микеланджело Антониони и Ингмар Бергман, будь они живы, были бы горды такому замечательному посвящению. Хотя, если верить Вендерсу и загробная жизнь существует, то великие творцы кинематографа должно быть сейчас счастливы… там.