Будденброки (2008)

Золотая молодёжь из богатого и зажиточного высокого до неба социального класса собралась на лужайке среди буйнорастущих растений и кипарисов и решила поиграть в кино. Как раз под рукой оказались родительские костюмы (а сами родители отлучились в деловую поездку в офшор заключать сделки с недвижимостью) в стиле под старину и прошлый век, которые самые успешные в мире мама и папа надевали на тайные масонские маскарады только для своих. Костюмов было много и хранились они в специальной кладовой в дальнем углу просторного дома. И Фридрих, или Карл, или Ганс, или, предположим, Кристина внезапно наткнулись на потайную дверь, а чтобы стащить ключик из папиного резного с инкрустациями, вензелями и виньетками секретера, нужно было отвлечь внимание дворецкого Генриха, который не сводил своего верного зрения с этого столика, полного папиных масонских секретов. И тогда сказал молодой Фридрих, Карл, Ганс или Кристина своим немецким сердцем, полным чувственности и огня, о, верный наш Генрих, служащий в этом доме со времён Тридцатилетней войны, ein Sturm kommt auf und es wird Nacht и неспокойно мне. Слышу я, что в нашу картинную галерею на втором этаже проникли злоумышленники. Они угрожают нашим старинным полотнам Босха, Дюрера и Гойи, которые мой любящий отец, что сейчас находится в офшоре, получил во владение из рук Его Величества Карла Великого в веке девятом от рождества Спасителя. Das Tageslicht fallt auf die Seite, der Herbstwind fegt die Strasse leer. Я слышу, о, мой чуткий Генрих, как пачкают они своими ботинками наши зеркальные полы галереи и режут наши старинные полотна опасными бритвами. Versteht ihr mich? Fuhlt ihr mich? Hort ihr mich? Мой бедный отец, его сердце по приезде из офшора этого не вынесет! И добрый Генрих отправляется наверх, в картинную галерею, приглаживая и без того гладкие благородные седые волосы. О, мой Фридрих, Карл, Ганс или Кристина, я никого не застал там, лишь открытое окно волновало своим ветром тяжёлые вековые шторы чёрного цвета. Erst wenn die Wolken schlafengehn, kann man uns am Himmel sehn.

И вот, завладев тайным ключиком из папиного секретера, молодые друзья открыли дверь с таким богатством, разоделись и, не придумав как бы особо ничего интересного, решили снять кино и таким образом развеять свою невесёлую скуку и пустую печаль от богатой и сытой юности среди движимого и недвижимого имущества.

И вместо того, чтобы начать вою карьеру с какого-нибудь лёгкого жанра, например, порно, начинающие киношники в цилиндрах и корсетах напрямую и сходу обратились к литературной классике. Но, в конце концов, порно и получилось. Только молодые дарования не занимаются в кадре делом на радость себе и людям, а просто ходят с лицом и чего-то говорят. С самого начала у съёмочной группы всё пошло не так. Имели место быть проблемы с кастингом, не хватало актёров (видимо, были заняты торгами на бирже). Поэтому решили обойтись в три поколения Будденброков, а не в четыре. У Антонии нет дочери Эрики Грюнлих. У самого Грюнлиха нет золотисто-жёлтых бакенбардов. В духе времени показывают женские сиськи. Герду Арнольдсен играет некая в меру приятная рыжая девица с голубыми глазами, хотя в романе Герда описана так:

«Герда рослая, элегантная, с непринуждённой горделивой грацией, шла к ней навстречу по светлому ковру. Тяжёлые тёмно-рыжие волосы, близко посаженные карие глаза с голубоватыми тенями под ними, широкие ослепительно белые зубы, открывавшиеся в улыбке, прямой крупный нос и на редкость благородно очерченный рот — всё это в этой двадцатисемилетней девушке светилось какой-то чужеземной, покоряющей и таинственной красотой. Лицо у неё было матово-белое и немного надменное, но она тотчас склонила его, когда консульша взволнованно и нежно взяла её голову обеими руками, чтобы запечатлеть поцелуй на белоснежном, прекрасном лбу».

Эпизод приезда Герды и Томаса в дом Будденброков на Менгштрассе, нарисованный в этом кинофильме, выглядит так:

Герда выходит с экипажа, навстречу ей выбегает якобы-Антония и радостно щебечет ей, типа, здравствуй, Герда, ты такая красивая, можно я буду называть тебя на «ты»? А девушка якобы-Герда отвечает, типа, да, валяй, а потом интересуется, а ты, дескать, Тони?

Хотя в романе они знакомы уже лет пятнадцать. Учились в пансионе Терезы Вейхбродт.

Такой вот офшор.

Вечно я задаю себе вопрос, на который не могу найти ответа, посему он издавна стал риторическим. Собственно, звучит он так: Для чего снимать киноленты, предназначенные для лиц, просвещенных в виду первоисточника? Кино должно быть обособленным материалом, не привязанным ни к чему. Отсюда и малый контингент зрителей, внимая, к тому же, не скромный возраст романа, его весомость, получается на выходе совсем малая горстка людей.

Книга повествует нам о целых четырех поколениях семьи Будденброк, о падении торговой фирмы и конце семейного древа, печального, трагического, но неизбежного, неминуемого. Томас Манн, этот непревзойденный мастер слова эпического романа, смог со всей широтой и красочностью, точностью описать линию действа От и До. Однако, что мы видим в данном кино? Режиссер решил не отклоняться от первоисточника, копируя как сцены, так и диалоги, порой слово в слово, до тошноты щепетильно. Но в пользу ли это? Возможно, если бы это был сериал, серий эдак на 10, как пример «Идиот» Бортко, показательная и всемилюбимая экранизация остросюжетного одноименного романа. Но глядя на два с лишним часа, в котором повырезали больше половины многозначимых героев, но прытко следуя книге, теряется абсолютно вся причинно-следственная связь. Закралось чувство, что сценарист даже не читал книгу, лишь листал увесистый том и карандашом подчеркивал те места, которые, по его мнению, имеют бОльшую ценность и смысл. Но разрази меня гром — сколько пустоты и ваты взято заглавно, а сколько упущено! Целый мир, философия, быт и перипетии.

Мало того, некоторые персонажи не совпадают с их истыми образами. Вместо старого задорного банкира Киссельмайера — вполне молодой и шкодистый господин, вместо маклера Гоша, которому до райских кущ оставались считанные дни — приемлемого рабочего возраста человек. А самое эпическое негодование, предел несуразицы наступил, когда в кадре показался маленький Ганно. На нем кончается эпоха, а, собственно говоря, почему? Ясно и понятно, белокурый мальчуган родился чрезвычайно хилым и болезненным, сухопарым, с тонкими ручонками, излишне сентиментальным и безрадостным, жить было ему не в радость, совершенно невыносимо. О продолжении торговых дел именитой фирмы и речи быть не могло. Но то ли во всей Германии не сыскали кадра на данное место, то ли плохо старались, и взяли первого и поперечного, тем самым убив все надежды и помыслы — заместо этого жалкого птенца приняли довольно упитанного, розовощекого, женоподобного отрока! Да еще и темновласого! Издеваетесь, господин Генрих Брёлер?

Единственный путь экранизации возможен лишь в том случае, если дать знатному сценаристу перелопатить всю книгу и создать отдаленный сюжет, «на основе книги», со своими речами и импровизациями. Умалить количество сцен, добавить удобоваримые красочные диалоги, раскрывающие суть многих дел, предваряя будущее повествование, дабы любой сторонний от первоисточника зритель понимал, что к чему. Либо деление на сериал, что нынче котируются весьма успешно, по крайней мере на американском телевидении. Но зачем создали ЭТО, рандомные кадры с непонятными, неразумными и небольшими диалогами, декорациями и мастерской работой гримеров (стоит отдать им должное), я понять не в силах. Это не кино, это — ничто. Жалко лишь актрис, они подошли фантастически идеально, будто перо Манна их и описывало.

3 из 10

Читая книгу, я искренне переживала за героев, особенно, за Тони. Думаю, что многие почитатели романа со мной согласятся.

Мне не хотелось прекращать чтение, останавливаться, хотелось прочитать все и сразу.

Сейчас я досматриваю фильм, точнее, дослушиваю и одновременно печатаю этот отзыв.

Разочаровало то, что многих героев не «дорисовали» или их вообще нет. Например, Ида Юнгман. В книге эта няня — служанка часть семьи, Будденброки любят ее, особенно Тони. Здесь же она просто показывается как декорация. А как же Эрика? Дочь Тони? Где она? Ведь, Тони было бы совсем тяжко, если бы не было у нее дочки.

Не понравилось то, что у Тони с Томом немного холодные отношения, в книге же он над ней подтрунивал, поддерживал.

Почему не показано то, как Тони переживала из — за того, что многие ее бывшие знакомые не кланяются ей первыми после развода? Такое впечатление, что она вообще не переживает.

У меня много вопросов к сценаристу и режиссеру, много недочетов, но перечислять их — ужасно долго. К тому же, ценители Томаса Манна знают чего здесь не хватает.

Итог:

Не всегда укороченные экранизации неинтересны и ужасны после прочтения книги. Например, «Отверженные» — шикарная экранизация. Но про «Будденброков» я такого сказать не могу, сюжет пролетает просто перед глазами, герои пустые, никаких переживаний.

Знаменитые слова А. С. Пушкина можно расшифровать применительно к фильму весьма прозаически — «откровенно ничтожен». Напоминает пересказ малоумным студентом большой по объему и сложной по содержанию книги, которая к тому же читалась давно: сюжетные линии неточны, характеры искажены, проблематика почти напрочь отсутствует. После, надо думать, вводной в пространстве фильма сцены с детскими гонками идет бал с участием уже выросших Будденброков, переходящий в основную часть сценами, изображающими Томаса в постели цветочницы, а Грюнлиха (будущего мужа Тони) у ног своей будущей жены. Если даже предположить, что режиссер задумал остановиться почти исключительно на 3 вариантах любовных историй — по варианту на каждого молодого Будденброка, все равно не ясно, почему в их изображении так мало чувства, режиссерского чувства, а нередко и актерского тоже. К чему оставлять Тони без детей и перестраивать на свой лад отношения Томаса и Герды? Почему оба мужа Тони откровенно бесцветны, а причиной ее ухода от Перманедера становится измена, которой не было в романе, а не слово «паскуда», которое она долго не могла повторить?

От вех немецкой истории, упоминаемых в тесте, в фильме не остается ничего, кроме нелепой и немотивированной попытки устроить революцию. Постепенный упадок фирмы как результат угасания жизненной силы Будденброков превращается в демонстративную самоликвидацию: Томас настолько невысокого мнения о своем сыне, что даже не ждет, пока тот станет взрослым. Ему уже ясно, что пухлый, ленивый и скучный Ганно, кажется, не жалующийся на здоровье (вместо болезненного, ранимого, одаренного в искусстве героя Манна) отнюдь не будущий коммерсант. Сам Томас не переживает из-за отсутствия понимания с сыном, не ищет выхода, а полубрезгливо-полувысокомерно издевается, не забывая, правда, иной раз имитировать подобие любви, чтобы хоть чуть-чуть походило на оригинал. Эксцентричный, смешной ипохондрик Кристиан выглядит крайне бледно. Его смех душевнобольного возле кровати, где лежит мертвый Томас, — очередная режиссерская глупость. Интересно наблюдать, кстати, как внезапно за последние 25 минут фильма уходят в мир иной сразу 3 героя. Видимо, режиссер поздно вспомнил об этом важном деле, когда времени на причины и подробности, слезы и воспоминания уже не осталось. Можно долго продолжать анализ характеров и ситуаций, но фильм того не стоит… Это уже не великолепно, изысканно, тонко изложенная трагедии рода, а бездарная и мучительно скучная история 3 немецких провинциальных мажоров.

1 из 10