Maiko haaaan!!! (2007)

Строго говоря, это разухабистый «капустник», в котором искать что-то, кроме домашних заготовок, внутрякового юмора и сшитого на живульку, условного связующего номерА сюжета, да еще куража соревнующихся друг с другом перед женщинами пьяных мужиков, бессмысленно. Но это строго говоря. Эта комедия заслуживает и нестрогих оценок, и даже восхищения, и даже культовости в узких кругах, поскольку в ней есть и «трэш и угар», и хороший, добрый дух товарищества, и «элитный запашок» андеграундного междусобойчика для посвященных.

Собственно говоря, тема здесь одна — майко. Даже не гейши, а именно майко, если аналогом гейши считать зрелую женщину как таковую, а, соответственно, майко — юную девушку. Главный герой Онидзука гейш побаивается, они для него «тетеньки», кто там знает, что им в голову придет — заборют и изваляют-изомнут. А майко — это воплощенная цветущая, невинная женственность, уже прекрасная и еще безопасная: можно любоваться, стонать, исходить моэ-возгласами и при этом даже не думать — точнее, бояться думать — о чем-то большем. Аналог такого майкокона — фетишизация школьниц в аниме, такая же страстная и утрированно платоничная, где сверкание панцу — кульминация экстаза, а хентай… ну и с гейшами порно найдется. Вот и здесь — загадочно-спокойные черные глаза-омуты, крохотные манящие красные губки, ступни в белых носочках, нежная тыльная сторона шеи «со стрелкой», немного позирования, немного изящных танцев — и Онидзука корчится в неистовстве. А увидев, как его вечный немезис Найто, в общем-то, достаточно деликатно, хоть и по-свойски, засовывает руку за отворот кимоно своей гейши-«жены», он оказывается на грани потери сознания, и, если посмотреть, на какие свершения его подвигает этот жест, можно догадаться, сколько внутренней энергии было высвобождено в тот момент. Платоники сворачивают горы.

Надо сказать, Онизука вообще гиперактивный человек, и он вовсе не платоник, если брать его нормальную ипостась, — у него есть подружка, он с «просто женщинами» без комплексов и даже мужык, самец, непререкаемый глава и авторитет, но как только дело касается гейш — все, он робкий, восхищенный школьник. Это майкокон — когда-то и правда школьником на экскурсии он был «ослеплен майко» и получил импринтиговую психологическую травму на всю жизнь. В принципе, его жизнь идет неплохо: он работает в большой компании по производству фастфудового рамэна в Токио, у него есть любящая девушка-красавица, его сослуживица, но все это его «не вставляет». Его отрада — сайт, на котором он выкладывает новости из мира гейш и эксклюзивные фото, сделанные им самим в отаку-поездках, и где есть форум — пообщаться с такими же двинутыми на гейшах. Девушку он выбрал тоже потому, что она из Киото, он хочет ежедневно слышать киотский диалект в женском исполнении — усладу для своих ушей. В конце концов он принимает решение перебраться в киотский филиал компании, пусть он и совсем провинциально-жалкий — там изготовляют только прокладочки под крышки пластикововых стаканчиков с рамэном. Главное, филиал находится в Киото, рядом с кварталами гейш. Девушку Онидзука бросает, узнав, что она не из Киото, а из-под Киото. В общем, он очень логичен внутри этого своего большого сдвига, и все творящееся вокруг него в течение фильма безумие по-своему последовательно. Фильм мог быть снят по-другому, в более интровертной манере, и тогда речь шла бы о психологическом драматизме, о глубинах психопатологии, здесь же все безумие эксплицировано и карнавализовано, это веселое эстрадно-цирковое, варьетейное безумие, остающееся тем не менее безумием. Особенно остро оно чувствуется, когда Онидзука и Найто самовыражаются в обществе гейш, сидящих и пережидающих терпеливо и даже немного уныло, причем Найто сам выглядит неким фантомным Другим Онидзуки, его идеализированной эксплицированной ипостасью-целью, столь же накачанной его собственной психотичной энергией, как и все происходящее.

Но все же это фильм не про психический недуг Онидзуки, повторюсь — он про майко. Экспрессивность Онидзуки скорее призвана усилить «хлопоты вокруг майко», закрутить все в фееричном карнавале любования и восхищения. Можно было бы даже увидеть в фильме рекламу индустрии гейш, если бы все не было настолько пародийно, «по приколу» и в то же время как-то трогательно и дружелюбно. В мир гейш и в самом деле можно влюбиться к концу фильма — но тогда это уже не реклама, а искусство рекламы или даже рекламирующее искусство, так же как, скажем, романы Достоевского рекламируют Петербург. Фильм самодостаточен, хотя и действительно по-рекламному ярко-аляповат, шумен, аттрактивно-аттракционен, он в целом не смотрится приложением к гейша-индустрии, хотя порой и кажется — настолько сильна в нем подробная центрация на гейша-тематике. Аляповато-грязновато смотрятся здесь роли Цуцуми Синъити и Сибасаки Ко, их дуэт особенно показателен, потому что этих дуэтов у них несколько, почти во всех стилях: и в киноальтернативе Сабу («Драйв»), и в дорамном хит-мейнстриме («Удачи!»), и в дорамной довольно маргинально-нишевой вещи (спешл к «Галилео» — «Жертва подозреваемого Х»), и практически везде они отыгрывают определенное привычное амплуа, здесь же, что называется, их несет по кочкам. Такое чувство, что обоих пригласили чисто по-дружески, «отжарить трэшака» за компанию. Если уж кто здесь смотрится абсолютно органично и «дает на полную», то это, конечно, Абэ Садао, это его бенефис, и если смотреть чисто с актерской точки зрения, то фильм для него и о нем. Но опять же после просмотра остается ощущение не театра одного актера, а невероятно гармоничного и слаженного актерского ансамбля, талантливого дружеского капустника, закончившегося прекрасно, с прибереженной напоследок изюминкой, посвященной все тем же незабвенным гейшам, и оставившего после себя улыбку и немножко майкокона внутри.