Прикосновение судьбы (2006)

Отвергаемый компанией сверстников, ученик, оказавшись жертвой подставы, избегая унижения, не снёс оскорблений учителя, заставив того пожалеть о наглости, понимая, что даром с рук это ему не сойдёт. Пятнадцатилетний паренёк в шоке от большой проблемы, которая в силу возраста и неопытности кажется ему больше, чем есть на самом деле, повергая в бегство из школы и из дома, из-за страха перед директором школы и от стыда перед матерью, которая любит его, но чересчур занята.

Голодный беспризорник разом превращается в стыдливого вора, выдавая неопытность незатейливостью своего воровства, притягивающего взгляд имеющего на него вид шального гуляки, на поверку оказавшегося матёрым карманником, с детства поддерживавшим воровскую профессию своего искусного в кражах отца.

Кино не таит того, к чему приведёт это знакомство, начинаясь с выстрела, опрокидывающего связанное тело под звон гильзы, освобождающей дымящийся ствол, доверяя остальной рассказ покойнику, со слов которого станет ясно, как один из них ухватился за настоящее время, а другой остался в прошедшем, волей или не волей — это иной разговор.

Осматриваясь в чужом доме Да Ю блуждает по многочисленным комнатам, сбитый с толку беззаветным авантюризмом старины Ляо и романтичностью меланхоличного Ли, без радости встречающего стремление гостя, забыв о матери, войти в историю их давнишней семейной игры, где разбитый наркотиками отец не отпускает от себя утомлённого перелётной жизнью сына, которому поперёк горла встала их извечная маета.

Сюжет восточного фильма обескураживает редкой для тайваньского кино нравственной конфликтностью, порождённой бунтующей натурой мечтающего оторваться от земли Ли, обвиняющего Ляо, укоряя за разбитое будущее, ещё не догадываясь, что будущего у него уже вовсе нет.

Чрезмерное рвение увлекающегося новичка подрубает мелкий воровской бизнес, сталкивая ловких щипачей с реальными хозяевами преступной среды, подрезая смятение робких чувств страхом от подступившей угрозы, не идущей ни в какое сравнение с испугом проштрафившегося ученика, потерявшего координаты своей удачи, путь к которой лежит теперь через смерть.

Однако примесь криминального экшна не делает погоды для этой картины, напротив, растворяя её идейность энергетической неконкретностью, пусть даже в присутствии ясно определённых персоналий, чья явная и поглощенная боль размыты пробивной целеустремлённостью авторов, обогащённых знанием цивилизационной драматургии, испытанной общественно ориентированными художниками сердобольной Европы и совестливой Америки, отсвечивающей в эпизодах отблесками далеко не китайской философии, а успешного опыта проб и ошибок, когда, разглядев чужие, можно отделаться от своих.