Внутренняя империя (2006)

Империя Линча содержит очень много интересных элементов: занимательный абсурд, нетривиальный юмор, качественная музыка, мистическая атмосфера, странные люди, необычные диалоги, кроличий ситком, трагикомичная агрессия, фильм в фильме, показ и высмеивание изнанки киноиндустрии, вживание в роль и выживание из ума, трансгрессия из фильма в реальность или из будущего в прошлое, диссоциативные состояния, шизофренические формы, классические мотивы Алисы в зазеркалье и многое Необычно Другое.

Картографировать киномир Линча представляется весьма затруднительной задачей. Тем более непросто очертить пространство Внутренней империи. Путь, начинающийся с Шоссе в никуда и включающий Малхолланд драйв, в конечном итоге приводит к апофеозу абсурда в границах Внутренней империи. Для описания этого фильма я буду использовать эпитет шизофренический, подразумевая не клинически-медицинский, а скорее художественно-выразительный смысл данного понятия. Этимология слова шизофрения подразумевает расщепление ума на разные составляющие, что как раз таки и является сквозной темой этого фильма и всего творчества Дэвида Линча в целом.

Во-первых, реальная актриса Лора Дерн играет в фильме Линча актрису Никки Грэйс, которая в фильме внутри Внутренней Империи играет девушку по имени Сьюзан. Таким образом, внутри империи имеет место быть расщепление Лоры Дерн на двух персонажей. Причём грань между двумя личностями совершенно размыта и Никки часто оказывается Сью, в то время когда она думала, что сейчас она Никки. И напротив Сью вдруг неожиданно для самой себя выходит из фильма и оказывается, что это была Никки. Здесь надо сказать, что Лора-Никки-Сью справилась со своей двойной ролью прекрасно. Её недоумевающее и потерянное лицо на протяжении большей части происходящего, словно в зеркале отражает лицо зрителя этого фильма.

Во-вторых, рядом с Лорой-Никки-Сью часто оказываются девять барышень, которые ведут между собой занятные беседы, танцуют и даже водят весёлые хороводы. Исходя из внешней реакции главной героини (традиционно ошеломлённой), можно сделать предположение, что ситуация когда она бродит по коридорам таинственного дома и вдруг случайно натыкается на комнату, в которой находятся эти барышни, является метафорой диссоциативного расщепления. То есть такого состояния, при котором внутри одного человека (дом) находятся разные пласты психики (коридоры и комнаты), в которых существуют его другие субличности. Когда ego человека страдающего таким расстройством впервые узнаёт о других alter-ego, оно естественным образом переживает сильнейшее потрясение. Именно такое состояние убедительно изображает Лора Дерн.

В-третьих, на входе в империю мы встречаем потерянную девушку (польская актриса Каролина Грушка). Девушка признается, что у неё случилась дезориентация в пространстве и амнезия. Она чувствует себя потерянной и испытывает, что совсем неудивительно в подобных обстоятельствах, страх. Рядом с девушкой оказывается мужчина, который не упускает возможности овладеть ею, что видимо должно акцентировать её уязвимость. В это время зритель видит чёрно-белые кадры комнаты, в которой находится потеряшка. Силуэты людей размыты. Таким визуальным способом Линч точно передаёт состояние психической дезорганизации. Далее девушка-Грушка со слезами на глазах смотрит телевизор, внутри которого Лора-Никки-Сью ищет выход из зазеркалья. Снова фильм внутри фильма, к самому себе же отсылающий (самореференция). Похоже, что Дэвиду Линчу доставляет явное удовольствие играть с формой самореференции (может даже возникнуть соблазн подумать, что игра с различными художественными формами является самоцелью империи). Яркий тому пример — сцена данная зрителю в телевизоре, в котором показано как две героини встречаются в комнате с телевизором, в котором в этот самый момент показывается эта самая комната, в которой встречаются эти самые героини …. Таким образом Линч создаёт рекурсивный кадр. Встреча героинь приводит к анамнезису (припоминанию), близости (поцелую) и слиянию (растворению одной в другой), из чего следует, что это были разные части единой личности, которая теперь обрела целостность. Итак, это уже третье по счёту расщепление, что даёт основание говорить о «Внутренней империи» как о шизофреническом фильме.

Помимо вышеупомянутого расщепления внутри империи прослеживаются и другие шизо мотивы: аутизм, паранойя, фрагментированность. Внутренняя самозамкнутость, отрыв от внешней реальности очевидна уже из самого названия «Внутренняя империя». Преобладающее аутистическое настроение фильма передаёт весь ужас раскола патологической личности между Я и Миром. Параноидальная атмосфера создается, например, за счёт визуального образа человека прячущегося за деревом/углом. Также за Никки-Сью часто кто-то подглядывает. У неё даже развивается ещё одна брутальная ипостась (с синяками на лице, отвёрткой в руке, агрессивной речью) как ответная реакция на постоянное преследование. Что касается фрагментированности империи, то она проявляется на всех уровнях. Само пространство империи состоит из отдельных автономных участков: потерянная девушка в комнате, актриса Никки Грэйс в своём доме и в декорациях съёмок, Сьюзан в своём собственном мире, а также множество других непонятных локаций. Время также распадается на отдельные эпизоды, как говорит персонаж: «Это случилось вчера, но я знаю — это будет завтра». Если такая чертовщина творится с пространством-временем, то очевидно, что линейного целостного сюжета здесь быть не может. Структуру сюжета можно описать как ризому, то есть запутанную, нелинейную, множественную, разнородную, прерывистую систему отношений. Можно сказать, что Линч свалил в одну кучу множество разных мозаик и собирает случайным образом из них одну. Итак, Внутренняя империя это несобираемый полностью пазл, имеющий многоуровневую структуру миров, хаотичные связи и локально-временные искажения.

В конце приведу цитату из фильма: «Всё нормально. Ты умираешь. Вот и всё»

Гениально.

10 из 10

Талант Дэвида Линча корнями уходит в американское беспредметное искусство 1950-х годов, прежде всего абстрактный экспрессионизм Джексона Поллока, кинематографический мир Линча — физиологически отвратителен, Другой его картин (как в лентах «Голова-ластик», «Человек-слон») неприемлем эстетически, эпатажен. В картине «Голова-ластик» Другой предстает почти сошедшим с картин Френсиса Бэкона — еще одного из пиктографических источников вдохновения Линча. Линч — в первую очередь художник, и лишь потом кинематографист. Сны, воображение, абсурдистские эпизоды, порой пародийные, на протяжении многих лет искусно вплетались в нарративную основу, что делало его фильмы вполне зрительскими.

В картине «Внутренняя империя» игре в поддавки со зрителем пришел конец, однако, трудно представить себе картину, в которой зритель был бы в большей степени важен, чем здесь. Путешествие героини фильма — преуспевающей актрисы по закоулкам собственного бессознательного, зараженное будто вирусом, нарративом фильма, в котором она снимается, позволяет Линчу, подобно Алену Рене в «Провидении» поставить ряд вопросов о сущности кинозрелища и его влиянии на бессознательное. Во «Внутренней империи» нет иного нарратива, кроме условно кинематографического, актриса пытается проникнуть в роль, разрушая этим свою психику — завязка схожа с «Премьерой» Джона Кассаевтеса, за одним исключением — картина последнего реалистична, картина Линча — сюрреалистична в самом прямом смысле слова.

Один из эпизодических персонажей «Внутренней империи», систематически повторяющийся на всем протяжении этой трехчасовой картины — плачущая девушка, созерцающая распадающийся мир психологических состояний героини-актрисы Лоры Дерн. Она — своего рода внутренний человек, средоточие личности главной героини, которую она в финале фильма освобождает из заточения. Линч делает свой фильм максимально психологически неудобным, визуализирует фантазмы и страхи зрителя, попавшего внутрь условного кинематографического континуума, чтобы показать нам, как должен строиться диалог зрителя и режиссера. Любой фильм — это коллективный фантом, нашпигованный фобиями и надеждами гигантского количества людей, нуждается в расшифровке и высвобождении внутреннего человека, обнажении самого сокровенного, что коренится в зрительском бессознательном.

Многие попытки интерпретировать этот потрясающий фильм начинаются с рассуждения о том, кто же из героев картины реален и первичен. Чья «внутренняя империя» нам показана? В чей ночной кошмар мы втянуты? Не думаю, что нужно ставить вопрос таким образом. Попытаюсь объяснить почему. Фильм мне видится во многом метафорой киноискусства. Первичен и зритель, и персонаж сценария, и реальный прототип, с которого этот персонаж был списан, и актер, который воплощает образ в своей роли. Нам показано из каких слоев, из каких пластов состоит кино, как они питают друг друга, проникают друг в друга и замыкаются в конце концов. Сценарий фильма питается обыденной жизнью, черпая из нее сюжеты и образы, концентрируя их и придавая им художественность. Так порождается «реальность сценария». Но чтобы персонаж сценария ожил, а не был «рожден лишь на половину», ему нужна плоть, то есть актер, который его сыграет! А гениальный актер, как Никки, не просто сыграет, а проживет эту жизнь, примет страдания на себя и «оплатит» чужой «счет». Таким видимо должно быть высокое искусство.

Кроме того, Никки сражается с неким абстрактным злом, по видимому какой-то деструктивной идеей, представленной в виде гипнотизера и поедателя лампочек Фантома-Спазмовича, который тоже ищет своего воплощения и пытается «найти проход». И все это нужно для того, чтобы зритель, отождествляя себя с героями фильма и соотнося свою жизнь с увиденным, получил некий опыт и испытал катарсис) Но для меня, это фильм преимущественно о профессии актера) У меня даже такое ощущение, что этим фильмом Линч выразил свое восхищение талантом Лоры Дерн. И фильм снят как бы специально ради нее. А роль у нее невероятно сложная. У Лоры три ипостаси в фильме: жена-домохозяйка, актриса и персонаж фильма «высоко над печальными днями». Лично у меня игра Лоры вызвала восхищение)

При всём моем уважении к Дэвиду Линчу, его рост в исследовании монографии по спектру человеческих переживаний (страданий) в кино, начиная с «Шоссе вникуда» и заканчивая «Малхолланд Драйвом», в его «Внутренней Империи (Мире)» — как достигает орбиты траектории его режиссерской звезды, так и сгорает в собственном разнузданном огне.

«Inland Empire» представляет собой сложнейший конгломерат не только сновидений, но теперь и бурлящего потока из сознания, грёз, воспоминаний и даже оккультизма, и не у одного героя, а нескольких. Таким образом в настолько судорожно сгущенных анфиладах из лабиринтов судеб, любому, даже подкованному в толковании сновидений зрителю, будет трудно найти выход без спасительной нити Ариадны, которая на удивление есть и в этой киноленте Дэвида, правда выраженная музыкально. Также безумно, но со вкусом, сконструированная как и нарратив фильма, музыка, на-пере-писанная самим Дэвидом Линчем! интуитивно подсказывает и намекает направление повествования и развития сюжета, описание которого вызывает неподдельный интерес.

Метафора на современный Голливуд в «Империи» Линча, перемалывающий кости и души актрис (женщин) словно каток, приобретает настолько мощную интенсивность, что можно сравнить ее с сигаретой Ники, прожигающей многослойные оболочки выцветшего «синего» бархата, сплетенного из мириад нитей-шаблонов, или аффективностью либидо Эго абсолютно освободившегося от влияния цензуры. В мире Внутренней Империи, где день, порой мрачнее ночи, где кролик выглядит зловещее волка, где грани между реальностью и кино попросту нет — Ники Грейс в игре под названием «жизнь» таки обретает свою самую заветную мечту — свободу. Пройдя все жизненные испытания по самым криповым коридорам тревоги, ужаса и смятения, победив всех своих внутренних демонов, аллюзорно напоминающих зомби из Resident Evil, она сгорает в свете софита сродни солнечному, и растворяется в объятиях эйфории долгожданной, но губительной славы, обретая наконец свое место под «прожектором» (занавесом). И в качестве оваций звучат не обманчивые аплодисменты и смех зрителей, а искренняя серенада в исполнении Chrysta Bell и Дэвида Линча.

Занавес…

Многие пугаются фильмов Линча и, на первый взгляд, естественно, есть из-за чего. Самый умный, подготовленный, профессиональный зритель или кинокритик, в большинстве случаев, даже после сверхнапряженного просмотра до седьмого пота вынужден сказать хотя бы самому себе — «мать его, я ни черта не понял». На самом деле, никакого иного результата здесь и быть не может. Скорее напротив, с подозрением нужно относиться именно к складным, последовательным и, что наиболее страшно, логичным интерпретациям проектов режиссера. Подобно Копернику в астрономии, Канту в философии, а Фрейду в психоанализе, можно сказать что и Линч также совершил своеобразный революцию де-центрации субъекта в области кинематографа, которая базируется именно на отрицании и кардинальном переворачивании, а точнее Выворачивании наизнанку привычных зрителю отношений. Как мне представляется, последнее, что нужно делать перед/после («Это прошлое или будущее?») просмотра очередного творения мастера — это лихорадочно искать объяснения происходящему. Линч в некотором отношении крайне жесток по отношению к зрителю — подобно мудрому учителю он сразу бросает ученика в воду ничем неприкрытого существования, при этом спасательный жилет под названием разум со всеми его трансцендентальными категориями прямо на глазах утопающего режется на лоскуты. В итоге, несчастный зритель оказывается сперва шокирован произошедшим. Кто-то в ужасе выбегает на берег, окрестив режиссера психом, а кто-то, наоборот, начинает вглядываться в беспредельную тьму стихийных вод бытия, постепенно приспосабливаясь к хаосу и безумию, которые вечно ждут нас за тоненькой пеленой рациональности. Свыкнуться с ними невозможно, путь их осознания бесконечен, но как же приятно, сладостно и умилительно бывает отдаться их чарам. Итак, в отношении к фильму «Внутренняя империя» самому продолжительному и одному из самых сложных в карьере режиссера считаю нужным осветить некоторые антиномии вселенной Линча, которые могли бы не помочь сориентироваться в ней (ибо направлений там не существует), а, скорее просто…немного расслабиться.

Итак, во-первых. Линч совершил Коперниканский переворот в кино, подобный тому, который некогда предпринял Кант в философии. О чем же собственно повествует последний? Мы все привыкли мыслить категориями причинно-следственных связей в отношении как мира, так и собственного поведения, время для нас есть строгая последовательность от прошлого к будущему через настоящее, а пространство суть неделимое устоявшееся целое. НО на самом деле все совершенно не так. Всю эту устойчивую картину, которую вы каждый наблюдаете, одевая утром тапочки — лишь бледный призрак истинного положения вещей, пропущенный через сито сложного разумного механизма. Каков же «ноуменальный мир» знают только святые, безумцы и пьяницы. Стоит отметить, что по Канту разумная вселенная пока держится только за счет одной вещи — нашего воображения. И через него-то для Линча в основном и открываются все двери для творчества. Через него он пробирается в «реальный» мир (который большинству покажется именно бредом) и пытается протолкнуть в него и зрителя.

В первую очередь, время в нем естественно сошло с ума. 9:45 запросто оказывается заполночь, завтрашние события разворачиваются сегодня и вчера, темп времени ускоряется, замедляется или замирает навечно. Персонажи то и дело задаются вопросом в какое время они угодили, мучительно пытаясь осознать тот факт, что во вселенной Линча они суть монады, для которых три времени сливаются в некое одно, этакую Бергсоновскую длительность.

Далее, конечно, развенчивается и пространство — его единая целостность разбивается на куски, которые перемешиваются в самых странных последовательностях, отделяясь друг от друга порталом в иные миры, т. е…дверью. В итоге, можно выйти из кинотеатра и попасть в кафе или гостиничный номер с другого конца мира в совершенно ином времени. Главный вопрос — если столь стремительно меняется все, то остается ли человек прежним?

Ответ Линча тоже вполне кантовский — ассоциативное единство личности, на самом деле чушь собачья! Человек подобно всему беспрестанно меняется, Линч подчеркивает это не только посредством смены характеров героев, но даже их внешности. И снова нас ожидают сомнения — если что-то полностью поменялось, как можно сказать, что это тоже самое? Мне кажется в фильмах Линча это что-то зачастую связывает лишь одна вещь — сознание зрителя, которое играет ведущую, цементирующую роль для всей картине. Иначе говоря, именно зритель занимает точку восприятия некоей вещи (камня, здания, или как во «ВИ» кинокамеры), которая фиксирует смысл, а точнее бессмыслицу той или иной ситуации. Линч, кажется, хочет показать, что абсолютно все события случайны, хаотичны и самодостаточно и их смысл продуцируется только в нас (нашем разуме).

Правда система диссоциации «персоны» Линча сильно замысловата. В частности, единство личности у него распадается не только на пару (всем известные двойники), но и на множество. Что же их действительно связует, так это душа как некая вещь-в-себе, точнее даже «дух, который веет, где хочет», в ком хочет и когда хочет. Поэтому, в том, что один человек может оказаться двумя и даже целой толпой (во «ВИ» группой проституток) нет ничего удивительного. Еще менее удивительно, что все это потом вновь оказывается одним (точнее, фрагментом его внутренней империи) и так до бесконечности.

Из вышеизложенного становится понятно, что нарратив, как таковой у Линча невозможен…а точнее наоборот. «Невозможен» предполагает нехватку и отрицание, в то время как у данного режиссера всякая история это уже мета-история, форма, не просто очищенная от содержания, но сама ставшая им. Естественно, здесь не стоит ожидать знакомых причинно-следственных связей, мотивов и поступков (скорее, наоборот, а-логчиность и ужас во всем!), ведь сам сюжет отчаянно пытается не попасть в лапы толкователей. Более того его основная цель, напротив, остаться непроясненным. Гениальность Линча как раз в том, что самая великолепная интерпретация (такая как через термины психоанализа у Жижека) не получает окончательного подтверждения, потому что со всех сторон нарратив надежно огражден свободной бесконечностью. В конечном счете даже субъектом восприятия (в обычных фильмах это главный герой, с которым себя ассоциирует зритель) оказывается чистое ничто, а если точнее, то зритель буквально втягивается в историю вместе с действующими лицами (тоже зрителями того же фильма!). Как это происходит? Очень просто — за счет теории Линчевских игр. Все лишь игра (Бога?), которая НИКОГДА не кончается. Всякая наша т. н. окончательная личность, реальная жизнь — лишь еще одна роль, другая сцена и так до бесконечности, поэтому даже просмотр «ВИ» тоже лишь некий перфоманс, погружение на более глубокий уровень. Вот почему Линчу так важно создать вокруг него нужную ауру, атмосферу, которая у него всегда попросту идеальна.

Осталось сказать еще очень много, но к чему слова? «Имеющий уши да услышит». Империя очередной великий фильм Линча, возможно, наиболее полно репрезентирующий все его творчество как некий путь. А идти ли по нему — решайте сами.

Самый авангардный полнометражный фильм Линча начинается с нескольких необъяснимых самоцитат и поступательными движениями зарывается в самые бездны подсознательного. Оказавшись после разрозненных зарисовок в доме актрисы, мы становимся свидетелями беседы хозяйки с чудаковатой тёткой. Впечатляет смелый монтажный ход, который проворачивает Линч в конце разговора. Новая соседка изъясняется загадками, говорит о роли в кино, о каком-то убийстве, но цель её визита ускользает как от Никки, так и от зрителей, но под конец это существо похожее на ведьму уверенно заявляет: «Если бы сегодня было завтра, то вы сидели бы там». Персонаж Лоры Дерн смотрит по направлению крючковатого пальца и видит на софе себя с подругами. Так неожиданно, поддавшись магии монтажа, мы переходим к следующему эпизоду, не разгадав сути диалога. Уже ясно, кто будет нашим проводником в мир ночных кошмаров Дэвида Линча, Никки — вот кто наш сообщник, её выделяет способность удивляться. Итак, Никки в компании девушек узнаёт, что получит роль, получит как ей и было предсказано, и это хороший повод для праздника, но вскоре выяснится, что «On High in Blue Tomorrows» — ремейк, а съёмки оригинала не закончены, так как двое главных актёров были убиты. Казалось бы, работа — ещё одна соломинка из реального мира, но снова земля движется под ногами, порция новых загадок подготовлена хитрым кукловодом. Польские цыгане, проклятья, гипноз, пугающие лица и крупные, слишком крупные планы, вызывающие чувство тревоги. К норме мы уже не вернёмся.

Никки беседует с Дэвоном, но после их разговора звучат слова «Стоп, снято». Ах, это, конечно, были съёмки одного из первых эпизодов. Приём популярный, но что если сделать его сюжетообразующим элементом? Чуть позже подобный обмен репликами Никки в порыве отчаяния завершает фразой «Чёрт, звучит как диалог из нашего сценария», но слышит в стороне «Стоп! Стоп!», видит камеру и недоумевающие лица. Погодите, это же не кино, это жизнь! Или нет? Экранная реальность — иллюзия по определению. Кто за кем наблюдает и кто у кого в голове обитает? Где заканчивается сон и начинается нечто «настоящее»? Или, если выразиться точнее, как отличить визуализацию условной «реальности» от кино, сна и фантазии? Наверное, никак. Очень может быть, что только декорации по-настоящему реальны. Другая опора «Внутренней империи» — нелинейность времени и мутация понятия памяти. «Это произошло вчера, но я знаю, что это случится завтра». Что предпочтительнее — вспоминать будущее или чужую жизнь? Может, удобнее самому быть воспоминанием? Память, возможно, это только игра. Неприятно осознавать, что ты не являешься полноценным участником этой игры, ты — всего лишь счёт на табло. Это открытие — рычаг, с помощью которого можно перевернуть мир, даже сжать его в точку.

Не будем прикасаться руками к тонкой паутине сюжетной ткани. Скажем только, что Никки по одной из версий, разработанной фанатами, проникает внутрь фильма, в котором снимается. Однако, столь же вероятно, что она существует только на экране телевизора. Быть может, всё происходящее — предсмертная фантазия девушки, ткнувшей себя отвёрткой в живот? На самом деле, ставить вопрос нужно иначе. Так ли важно, кто чьей фантазией является? Линч — шутник и провокатор. У него была возможность снимать без какой-либо оглядки на зрителя. Многие поклонники американского автора пытались разложить «Малхолланд Драйв» по полочкам, хотя там всё на поверхности, за исключением тех эпизодов, которые в действительности ничего не значат или не поддаются точной дешифровке. «Внутреннюю империю» можно понимать как издёвку над этими людьми, которые, по большому счёту, не понимают и не принимают язык кино. Конечно, это произведение искусства открыто для интерпретаций, но мудрствования добавляют в копилку эстетического зрительского опыта не так уж и много. Важна интрига, а не ответ. Такого рода кино стоит смотреть глазами плюралиста. Любое прочтение имеет право на жизнь, если оно достаточно изящно и убедительно. Теоретические построения не находятся в вакууме, самые разные догадки являются частью атомарного множества интерпретаций. Совершенно ничего не мешает одной теории оказаться истиной наравне со взаимоисключающей трактовкой. Противоположности, отрицающие друг друга, суть единое и неделимое целое. Достаточно принять допущение, что ноль неизбежно является одновременно и единицей, вне единицы его не существует. Для кино эта идея подходит даже лучше, чем для литературы. Природа абсурда успешно сочетается с базовыми языковыми принципами кинематографа, с абстрактным визуальным кодом. У «Внутренней империи» есть несколько источников. В частности, Линч заимствует загадочных человекоподобных ушастых зверей из своего сборника короткометражек «Кролики». Ещё некоторые эпизоды взяты из неснятого телевизионного проекта. Режиссёр фактически вплетает уже отснятый материал в тело «Внутренней империи» и он, не имея совершенно никакого отношения к сюжетным поворотам, становится поводом для бесконечных спекуляций. Неотъемлемое внутреннее свойство творческого метода Дэвида Линча заключается в сознательном зашумлении визуального кода ложными символами. Далеко не всё должно быть понятно, такого рода кино обязано удивлять, иначе оно утратит значимую долю своего обаяния.

В день, когда съёмки остались позади, монтаж завершён, а фильм выходит на экраны, он перестаёт быть личным творением режиссёра, превращаясь в площадку для зрительской игры в интерпретации. «Внутренняя империя» пугает и смешит, затягивает и утомляет, вызывает чувство дискомфорта и желание пересматривать её вновь и вновь. И если вы считаете себя готовым к знакомству с блестящим примером авангардного кинематографа, тогда забудьте о чужих советах, включая мои, ведь только вы знаете, как именно нужно смотреть этот фильм, именно вам предстоит отправиться за пределы реальности и довериться интуиции. Со своей стороны могу лишь пожелать удачи в этом нелёгком деле!

За всю свою карьеру Дэвид Линч приучил нас к необъяснимому с первого раза, но очень глубокому на поверке кинематографу. Практически каждый его фильм заставляет зрителя активно работать абстрактным мышлением, а сам режиссер отнюдь не торопится давать ответы на свои загадки. Что же касается его последнего полнометражного фильма «Внутренняя империя», то он напрочь отказался пояснять сюжет фильма отвечая на все вопросы фразой: «Фильм — это фильм, в нем есть много абстракций и свой внутренний смысл, который не облечь в слова. Само кино — это прекрасный, совершенный язык, вполне годный для коммуникации. Каждый пусть найдет свой ответ. Поэтому я предпочитаю воздерживаться от комментариев. Представьте себе, что имеете дело с книгой, автор которой умер, и спросить не у кого. Считайте, что меня просто нет».

Но если в предыдущих полнометражных работах режиссера все-таки можно было уловить, хоть и не сразу, смысл заложенный в ленту, иногда с подачи самого же Линча — как было в «Малхолланд Драйв», то во «Внутренней империи» единое понимание если и существует, то наверняка его знает только режиссер. Сам же фильм на протяжении всего хронометража словно специально играет со зрителем в игру под названием «разгадай меня» и зритель так и не выходит из нее победителем.

С самого начала мы видим девушку сидящую перед телевизором в запертой комнате, которая наблюдает за странным телешоу в котором главные роли исполняют кролики. Один из которых неоднократно повторяет фразу: «Когда-нибудь я найду…», а закадровый смех зрителей издевательски разносится после каждой нелепой фразы кроликов. В такие моменты и возникает ощущение игры со зрителями, которая в самом же фильме все-таки имеет конец в виде открывшейся двери «Потерянной девушки» и массовым весельем в особняке под песню Nina Simone — Sinnerman. Но не имеет конца после первого просмотра для зрителя, вынуждая вновь и вновь погружаться в эту затягивающую игру.

Для съемок «Внутренней империи» Дэвид Линч получил просто безграничный простор для творчества. Линч выступил не только в качестве уже привычных амплуа режиссера, автора сценария и продюсера, но еще и в качестве композитора и оператора. Режиссер неторопливо снимал киноленту в течении долгих двух лет в обстановке строгой секретности на цифровую камеру. И по сути шел к этому фильму на протяжении долгих лет своего творчества. К моменту начала разработки ленты Линч уже выпустил свой первый музыкальный альбом совместно с Джоном Неффом под названием «BlueBOB» и тем самым наладил свой контакт с процессом написания музыки и нашел свой стиль. А опыт съемки на цифровую камеру приобретенный после выпуска нескольких короткометражек помог режиссеру подойти к съемке нового фильма во всеоружии. Как итог, мы получили произведение искусства, которое раскрывает творчество Дэвида Линча по полной. Здесь ему не пришлось контактировать с большим количеством людей участвующих в съемке, он был в гармонии лишь с самим собой. Актеры лишь помогали режиссеру в этом начинании, ведь большинство из них уже неоднократно работали с Дэвидом. Это главная героиня фильма Лора Дерн, а также Джастин Теру, Грейс Забриски, Гарри Дин Стэнтон, Лаура Хэрринг, Наоми Уоттс и Скотт Коффи. Все справились со своими ролями превосходно, хотя последние двое участвовали лишь в озвучке. Саундтрек написанный Линчем не просто подходит для фильма, он становится с ним единым целом, соединяясь с видеорядом и превращая фильм в удивительную и загадочную сказку. А тот факт, что половина действия фильма разворачивается в Польше при участии польских же актеров, которые говорят на своем родном языке, придает картине особенный оттенок восточноевропейской сказки словно та самая проклятая притча польских цыган «47», о которой и ведется речь в фильме. И не даром во вступительных титрах мы слышим о выходе в эфир радиопостановки, которая является самой длинной в мире. Ведь вы, единожды оказавшись в этой сказке, наверняка захотите оказаться в ней вновь и вновь пытаясь победить в этой неравной игре.

«Внутренняя империя — квинтэссенция всего творчества Дэвида Линча. Фильм выходящий за рамки кинематографа. Эксперименты, которые не будут поняты многими людьми, но которые стоит хотя бы раз пережить.

10 из 10

Дэвид Линч, несомненно, настоящий мастер в создании триллеров и виртуоз в использовании сюрреалистических приёмов. Один из таких приёмов — это сюжет «с двойным дном», примерами которого являются картины «Малхолланд Драйв» и «Шоссе в никуда». Эта фишка, ставшая «визитной карточкой» режиссёра, жмёт педаль в асфальт в фильме «Внутренняя империя», делая его весьма сложным для понимания и восприятия. Не случайно он был противоречиво встречен зрителями: не каждый сможет оценить абсурдный сюжет с порушенной хронологией, многослойным повествованием и кучей, казалось бы, ничем не связанных между собой второстепенных линий, да ещё и продолжительностью три часа.

Завязка, намекающая то ли на детективную историю, то ли на мелодраму, плавно переходит в фантасмагорию, напоминающую бредовый сон. Только во сне можно увидеть такие неожиданные переходы от одной «вселенной» к другой: голливудские аллеи сменяются замёрзшим польским городком, он же, в свою очередь, сменяется то ли европейским, то ли американским предместьем, героиня Лоры Дёрн бесконечно блуждает по улицам, коридорам и комнатам своей «внутренней империи», преображаясь сама: из успешной актрисы она превращается в жертву домашнего насилия, а затем и в уличную проститутку, и так и не поймёшь, какая из личностей является настоящим «Я» героини. Безумное, почти шизофреническое повествование сопровождается мрачной и напряжённой атмосферой, усиливающей ощущение картины как кошмарного сна. Даже «развязка» оказывается вовсе не развязкой, и после просмотра так и остаёшься в недоумении: удалось ли главной героине навести порядок в своей внутренней империи, разложив персонажей и вещи по полочкам, или же она так и осталась в мире собственных галлюцинаций?

Главным достоинством «Внутренней империи», благодаря которому я смог перенести необычайно длинный хронометраж, является её атмосферность: все эти комнаты, закоулки, обшарпанные лестницы и коридоры, заснеженные улицы старого города, вкупе с ощущением тревожности и ирреальности происходящего необычайно притягательны и красивы. Даже нетипичная техника съёмки — а «Внутренняя империя» была снята на цифровую камеру — не вызвала отторжения, а лишь усилила гипнотический эффект фильма.

В итоге, пусть временами мне и хотелось, перефразируя бездомного негра из одной из финальных сцен, сказать: «Линч, зачем ты показываешь нам эту херню?» — картина тем не менее оставила однозначно положительное впечатление. Абсурдное полотно сновидений и образов, над разгадкой которого лучше не трудиться, а лишь наслаждаться красотой его узоров.

7 из 10

Сразу скажу что писать о таком фильме — это почти самоубийство. Потому что облекать такой шедевр Линчевского бессознательного(а может быть и сверхсознательного), имеющий конечно свою внутреннюю структуру, в какие-то формы и догмы просто непростительно. И я бы этого не делал, если бы фильм после второго просмотра не стал мне совершенно понятен. Это самый ясный и самый простой для меня фильм Линча. Конечно, я не имею ввиду здесь весь внутренний символизм, я имею ввиду главную идею фильма.

А она — о творчестве и об освобождении, о катарсисе.

Мы видим в фильме актрису Никки, которую берут на главную роль в окруженный мистическим ореолом фильм «Над вершиной печального завтра», который оказывается римейком старого фильма «47», который не был снят, а его актеры были убиты. И во время первой же репетиции начинается нескончаемый поток безумных образов и совершенно не связанных на первый взгляд событий — мафия польских цыган, танцующие проститутки, разговаривающие друг с другом кролики — в общем все как любит старина Линч. Но на экране часто появляется еще и плачущая девушка (в титрах она значится так и значится). Она смотрит на все происходящее как на фильм. Через телевизор.

А в конце, Никки, пройдя через все испытания, заходит в комнату девушки и обнимается с ней. А затем исчезает.

Плачущая девушка и была не то чтобы двойником-допельгангером Никки, а скорее ее творческой сущностью, ее душой. А весь фильм — это поиски Никки своей подлинной творческой сущности. И пройдя через все испытания, через всю грязь и мерзость нашего бытия, она нашла выход, она освободилась. И освободилась через творчество. Она прошла через свой Черный Вигвам. Добрый Дейл Купер все таки победил.

Если все таки говорить о внешней оболочке фильма, а именно о том как он построен и о использованных в нем символах, то нужно остановится на том что фильм по сути о кинематографе. И Линч не зря использует именно эту форму подачи своей идеи. Кинематограф — это то чем он живет с рождения. И ему легко использовать эту форму. Не буду обсуждать все эти сложнейшие образы — кроликов, старуху рассказывающую притчи и не знающую где она — в будущем или прошлом(она вам никого не напоминает? «I am the arm. And I sound like this»)- обсуждение всех этих образов займет огромные полотна, да и вряд ли кто-то будет это читать. Потому что тому, кому это важно, кто живет тем же, чем Линч — тот посмотрит фильм и поймет.

Не могу не сказать об актерах. Они просто великолепны. А разве у Линча по другому бывает? Все та же старая гвардия — Лора Дерн, Грейс Забриски, Гарри Дин Стэнтон, Джастин Теру — все они бесподобны, собственно, как обычно. Кажется, Линч ввел в кинематограф потрясающую плеяду актеров.

Этим фильмом Линч подводит итог своего творческого пути, доводит свои идеи до полной ясности и выражает их в новой форме. Он надеется, что мы поймем его. И сможем освободиться сами.

До определённого переломного момента в своём творчестве гений сумрака человеческого разума Дэвид Линч не принадлежал к тому многочисленному аки легион сонму творческих единиц, кто нарочито, в открытую, не без эксбиционистского удовольствия переносит на кинопленку детали своей жизни, препарируя её с очевидным экзистенциальным сладострастием. Как и все сюрреалисты, Линч склонен к тотальному отрицанию бытового примитивизма, его киновселенная прикована железными цепями к надреальности, ирреальности, а там и прошлое, и настоящее, и будущее растворено в серной кислоте эксплицитной образности. Но пришёл и его час волка, и в 2001 году Линч снимает «Малхолланд Драйв» — авторскую исповедь, где Фабрика Грёз, Голливуд представлен режиссёром как царство мёртвых. Последовавшая же за «Малхолланд Драйв» «Внутренняя империя» 2006 года и вовсе стала, пожалуй, самым личным и автобиографическим творением Линча, поскольку весьма нетрудно найти в сюжете этой ленты отголоски крайне мучительного брака режиссера с Изабеллой Росселлини. Но это лишь внешний слой картины.

Кем в сущности является Никки Грейс, главная героиня «Внутренней империи»? Это актриса, находящаяся в творческом кризисе, идущая себя и свою роль, и при этом терзаемая, порой совершенно необоснованно, ревностью своего мужа. Линч практически не показывает зрителям мужа Никки; он фактически затворник, отшельник, коим некогда был в 70—80-х годах сам режиссёр, приманивший этой своей загадочностью Изабеллу Росселлини. И как и вымышленная Никки, реальная Изабелла мучилась в этом браке, ей было сладко и горько, больно и томно. Вместе с тем вторым отражением самого Линча в фильме становится Кингсли Стюарт, постановщик проклятой картины, в которой занята сама Никки и Дэвон Берк — сублимация всех ревностных страхов самого Линча. Стюарт в своей кинематографической работе — жёсткой, властной, подавляющей — суть рифма и самому Линчу, доведшего Изабеллу Росселлини до нервного срыва. Таким образом, перевоплощая на экран самый свой тяжёлый опыт отношений Дэвид Линч буквально проводит жирную черту над ним, отпуская все свои терзания на свободу, как Никки отпустила Потерянную Девушку, прощая и себя, и реальную Изабеллу при том, что на прямой контакт с актрисой Линч так и не решается. В кинематографе все проще…

Но, между тем, Внутренняя империя это не только империя самого режиссёра. Таковой обобществляющей империей являются авторские иллюзии, преподнесенные в удобном формате «фильма в фильме». По сути каждый кинематографический объект, любое кино в отрыве от жанров и стилей, это отдельная Вселенная, самоценный и самоцветный мир, претендующий на первичную реальность. Во Внутренней империи зритель наблюдает как порой незаметно стираются грани между постановкой и всамделишной бытийностью; роковой сценарий обретает плоть в нашем мире, захватывая в заложники чужой авторской воли — Режиссёр в картине не более чем посредник, а Демиургом, истинным и безжалостным, является невидимый сценарист — исполнительницу главной роли, которая жертвенно отдаётся на заклание этим язычникам от Цейса. Причём её жертва добровольна; настоящее искусство, по Линчу, это тотальное разрушение и растворение психофизиологической сути человека, актёра, природа которого заключается в множественностях перевоплощений, до степени утраты своей индивидуальности, в изощренном вымысле, который становится для него первичнее того, что снаружи.

Но вместе с тем Внутренняя империя — это империя нашего сознания, подсознательного. В фильме Линча сознание интроспективно, то есть все, что режиссёр показывает, происходит внутри разума субъекта Никки. Сознание главной героини становится фильмом, на протяжении которого она заново проживает свою жизнь и обретает своё истинное Я, коим есть Потерянная Девушка, заточенная до поры до времени в недоступных пределах разума Никки. Кролики — это посредники между подсознательным и бессознательным; это цепкие страхи и комплексы самой Никки, в прошлом которой было что угодно, но не гламур и притворство. Но когда приходит время понять кто ты и что ты есть, оказывается, что для Никки, обманывавшей саму себя на протяжении многих лет, это до чудовищности тяжело, мучительно, происходит слом её сознания, невысказанные кошмары оживают, а доппельгангеры своего затаенного озлобления несут лишь боль не только для Никки, но и для всех, кто был причастен к её судьбе.

И империя страстей и пороков человеческих это тоже, по Линчу, Внутренняя Империя. Кого не копни, неглубоко даже, из героев этой картины, то станет ясно, что для протагонистов во Вселенной Линча никогда и не было места. Никки — актриса, жаждущая большей славы, денег, готовая на все ради роли, даже если цена за неё будет высока: её жизнь и разум. В ней воплощены алчность, жадность, слепота. Девон Берк — самовлюбленный, эгоистичный, эгоцентричный актёр, пожалуй, давно продавший свою душу даже не за гениальность, но за отблеск её. Он — очевидное воплощение похоти и гордыни. В Кингсли Стюарте Линч воплощает уныние и гнев от невозможности создать то, что он желает, но не способен сделать, но лишь до определенного времени. Им овладевает зависть, как и Дорис Сайд, которая идёт на убийство, обрекая себя в дальнейшем на ничтожное небытие. Линч снова возвращается к финалу фильма к мысли о Голливуде как городе мёртвых, ибо «фильм в фильме» завершается смертью на Аллее Славы. И дальнейшим переходом Никки в потусторонье. Одновременно порождённая режиссером множественная тройственность — мир Потерянной Девушки, Польский Ад, Голливуд и Никки — кривозеркалит Трём Ступеням Лестницы Мироздания, и Никки, как и зрителям, суждено перед поднятием вверх, опуститься далеко вниз, посмотреть на неизлечимые уже души в польском борделе, туда, где царствует Фантом, новый лик Сатаны (его проводником была Старуха, косвенно предупредившая Никки), с тем, что бы в конце спастись и спасти других. Внутренняя Империя, как и Шоссе, сотворено по законам цикличности, и Линч зарифмовав финал сводит все к новой истории новой Никки, очистившей себя от грехов и страхов. Но надолго ли, ведь сумеречные пределы Голливуда она так и не покинула?

На данный момент крайний полнометражный фильм от Дэвида Линча. Очень сложный фильм для восприятия, очень большой хронометраж, эти условия четко делят людей на категории, которые его смотрят — либо случайно как-то, может по совету, и выключают минуте на пятнадцатой, либо синефилам или поклонникам данного режиссера.

Сюжет. На мой взгляд, банальный по своему общему смыслу. Фильмы про судьбы актеров снимались давно и успешно такими мастерами, как Бергман, Трюфо, Годар и другие. Но все фильмы Линча проходят под призму сюрреалистического осмысления головного мозга Дэвида. В этом фильме нет четкой формы, четкой логической цепочки событий происходящих действий и от этого фильм только выигрывает.

Ведь необязательно понимать все что задумывает автор, каждый найдет свой лимонный кусочек пирога и возможно попробует на вкус черничный и постарается понять и его. Режиссер дает нам 3 часа агрессивной атаки на наш мозг и ждет от нас бурю эмоций, чувств, страсти. И он все это получает с лихвой. Фильм напоминает попурри своих ранних фильмов и оммаж некоторых своих любимых режиссерв в первую очередь Хичкока и все это только в плюс.

Атмосфера фильма постоянно меняется. Постоянный разрыв шаблонов всех попкорн фильмов, загадки, мистика и сны реальные или нет. Естественно Линч дает нам полный картбланш на осмысление. А эти чудесные кролики. Фильм полон безумия, тайн (без следствия), параллелей сюжета которые иногда сплетены тонкой зубной нитью, иногда нет. Все что нам предлагает мастер это кинополотно в которое необходимо вдумываться, всматриваться и еще раз пересматривать.

Чумовой актерский состав. Великолепная актерская игра Лоры Дерн, возможно лучшая за ее карьеру. Грейс Забриски, очень интересная внешность у актрисы, которая придает зловещности и некой мистики к своему образу. Ну и конечно Джереми Айронс. Британский интеллигент с харизматичной аурой истинного поданного короны. И конечно любимице Линча Джастин Теру.

Возможно есть претензии к фильму, но это великое кино. Да к тому же одного из величайших режиссеров.

10 из 10

Приступаю к рецензии, а с чего начать совершенно не представляю, как передать читателю ту непостижимую какофонию мыслей, которые начали проламывать мне череп после обезумевшей соседки, у которой сегодня наступает завтра и если на часах 9,45,то уже за полночь.

Это кино вообще можно судить, разбирать по частям, критиковать, чёрт возьми?!Нееет, друзья мои это кино нужно впитать и переработать, усердно пытаясь не сойти с ума в пучине «реальности»,потому что это уже больше, чем просто кино. На этот раз дружище-Линч загадал нам такую загадку, которая(с первого просмотра, по крайней мере) оказалась не по зубам. Этот хитрец специально запутывает, мучает, теребит нервы зрителя, попросту играет с нами, посредством дичайших образов. Если вы спросите его о «смысле» сей картины, он отделается шуткой, даже название фильма`Внутренняя империя»,якобы, было выбрано совершенно случайно, однако, по-моему глубокому убеждению(на эту мысль натолкнула фраза про внутреннюю империю, упомянутую в фильме единожды),этот старик вовсе не спятил, нет, это его личный метод «естественного отбора» зрителей. Держу пари, что выдающееся большинство не вытерпит такую пытку. Общность с более ранними произведениями Линча делает картину крайне интимной, доступной лишь узкому кругу, но вместе с тем и ярко выделяется на их фоне, так как здесь`реальности» нет, как таковой.

Здесь мы видим изобилие перевоплощений, зеркальных отражений, реинкарнаций, если вам так угодно, будоражащих сознание. Я пришла к мысли о том, что пути нашей героини совершенно бесконечны, она одновременно существует в огромнейшем количестве миров, каждый из которых по-своему реален(или это новая форма шизофрении, что скажите?)и каким-то образом произошло смешение(кролик, её отвёл туда кролик!)и героиня пытается найти себя, между тем, как это невозможно. Создаётся впечатление, что она в зеркальной комнате своего «Я».

В фильме есть сцена, где она умирает в окружении «разноцветных»(прошу простить мой рассизм) бомжей, которые словно не замечают её и разговаривают о блондинке с дырой в вагине и её мартышке, что вечно какает, так вот эта сцена и натолкнула на вышесказанные мысли, но эту сцену нужно было терпеливо ждать аж 2,5 часа.

Между этим я всё ещё плутают в своём личном лабиринте мыслей, пытаясь понять почему цветом картины был избран зелёный?(я ждала отсылки к синему бархату)что значит 47?почему на всем часах за полночь?почему мужчины представлены как некое демоническое начало?и т. д.(прищёлкните пальцами, если понимаете о чём я)

Говоря кратко, если вам давненько не щекотали нервы, если вы готовы искать ответы и смиренно принимать их отсутствие, если к чёрту смысл, важен образ и сам процесс, то вам в комнату с кроликами, друзья мои.

Не стану отмечать высококачественную игру, музыкальное сопровождение, неповторимый стиль и отсутствие граней, т. к. рецензия и без того затянулась.

Актриса Никки Грейвс наконец то получает долгожданную ею роль в фильме, который, как выясняется, является ремейком незаконченного фильма, актёры которого погибли при странных обстоятельствах. Но героиню пугает не это — её пугает тот факт, что она перестаёт видеть границу между реальной жизнью и жизнью её героини, а дальнейшее погружение в расхождение реальности приближает к непонятным и кошмарным событиям, которые не ясно — правда это, или вымысел…

Последний на данный момент полнометражный фильм Дэвида Линча выполнен по старой известной схеме и с гордостью носит ярлык «сюрреализм». Все характерные черты картин данного режиссёра есть и в «Империи», но вся соль в том, что черты стали гораздо глубже, а значит и не понятнее. По большей части фильм напоминает набор бессвязных между собою событии, в которых так или иначе замешана героиня. И как по мгновению волшебной палочки мы переносимся из одной реали в другую.

Взмах, и Никки — актриса, получившая роль. Взмах, и Никки в роли престарелой проститутки, рассказывающая незнакомцу о своём недавнем убийстве. Взмах, и она в компании продажных женщин, явно довольных собой, и танцующих весёлый танец. Взмах, и мы в Европе, где молодая девушка опасается опасного маньяка, явно преследующая его. Взмах, и Никки спасается от таинственного убийцы. Ещё взмах, и ещё, и ещё, и эти реальности, или сны, смешиваются между собой, которые с первого взгляда не связаны между собой, но среди них есть та деталь, что объединяет их вместе. Один вопрос: что это за деталь?

Что является реальностью, что сном, что «фильмом», а обыкновенным представлением? Что это за кролики, сидящие на диване и ведущие бессмысленный между собой диалог? И что с главной героиней? Ведь Линч нам явно показывает, что с ней что то не то. Ещё что то терзает, мучает, её страшный ночной кошмар пытается вырваться наружу, чтобы уничтожить её, и она вынуждена бороться с ним, или же с самой собой.

Для поддержания пугающей и таинственной атмосферы, Линч использует цифровую камеру, и хочется отметить, что этот ход чётко вписывается в произошедшие события. Мы как будто наблюдаем события с чужого разума, или мы, словно ангел-хранитель, незримо следуем за героиней.

Про себя отмечу, что фильм получился ещё более запутаннее и загадочнее, чем Малхолланд Драйв и другие предыдущие картины Линча, потому что на протяжении двух с половиной часов наблюдать бессвязные сцены и пытаться их соединить вместе довольно трудно, и может ничего не получится, хотя, кто знает. Возможно, даже сам Линч не знает о чём его фильм. Может, в этом вся и прелесть Внутренней империи — не решённая никем головоломка, способная надолго засечь в вашем мозгу.

10 из 10

Мы с подругой совершенно недавно «подсели» на творчество Дэвида Линча. Фильмы Линча — это как наркотик, хочется еще и еще, потому что это дает нехилую встряску мозгу, который в век наших развитых технологий зачастую находится в спящем состоянии.

Первым просмотренным фильмом был «Малхолланд Драйв», который мы тщетно пытались разобрать с подсказками и без. Да, «МД» кажется сложным фильмом, пока не сложишь воедино все «ключи» и образы, которые дает нам Линч для разгадки, однако, в «МД» их не так много, как во «Внутренней Империи». Если в «МД» можно было еще в какие-то моменты «расслабиться» и просто смотреть кино, то во «ВИ» приходится следить за каждым кадром, потому что каждый кадр, каждое слово, буква на стене, звук — это и есть разгадка. Ни секунды расслабления, ни секунды потери концентрации внимания — вот, собственно, главные эмоции при просмотре фильма.

Каждые сорок минут мы ставили фильм на паузу, чтобы обсудить те образы и подсказки, которые дает Линч. Забавно, но самая первая подсказка к разгадке и есть само название фильма. Что же подсказывает нам название? «Внутренняя империя» — это сложный, таинственный внутренний мир каждого человека — тут и сознание, и подсознание, и наше образное мышление, и восприятие мира через призму своих предыдущих опытов и навыков, это и принятие себя в человеческом качестве. Список можно продолжать до бесконечности. Человек — это маленькая безграничная Вселенная, прикрытая завесой тайны и мистики для других обывателей. Все мы — ты, я, она, он и есть та самая «Внутренняя Империя», которую можно разгадывать до бесконечности.

Многие окрестили все действо «ВИ» шизофреническим бредом без смысла и приписали, мол сюжета тоже нет, однако, я категорически не согласна с этим. Разгадку к смыслу фильма дает нам женщина, которая приходит к Никки домой. Кажется, что она несет полнейшую ахинею, но потом в течение фильма раскрываются все карты — становится понятным, о чем говорила женщина и для чего дала зрителю подсказки. Не менее важной основополагающей для понимания фильма являются сцены с кроликами. Кролики дают нам колоссальные подсказки, хоть порой и кажется, что они мелят полнейшую чушь. Проще представить, что кролики — это ваше подсознание, которое говорит с вами, кролики — это, как вспышка мысли, появившаяся в человеческом мозгу — прерывистая, образная, но вполне логичная и имеющая последствия. В общем, трюк с кроликами прокатил на ура — именно за них я цеплялась весь фильм, чтобы уловить смысл. Более того, кроликов можно рассматривать и с несколько другой точки зрения — они — это то самое тайное, самое закрытое и неприкосновенное, что есть в каждом человеке. Порой это могут быть даже те вещи, в которых мы не то что другим, самим себе не можем признаться. Считайте, что комната с кроликами и сами кролики — это подсознание, то есть бессознательное восприятие действительности и реация на эту самую действительность.

Чтобы понять появление кроликов в фильме, нужно очень внимательно слушать, что они говорят, все это находит дальнейшее объяснение и присутствие в фильме.

Повторение — мать учения, на что, собственно, Линч и делает упор. Повторяющиеся кадры, фразы, образы — это еще один ключ в разгадке.

Стоит обратить особое внимание на название фильма, на название пластинки, которую слушает девушка в номере отеля, на то, что говорит женщина в доме Никки, на разговоры кроликов, на часы и упоминания о времени, на красный свет и на мужчину, которого встречает Никки-Сюзи в коридоре отеля — вот, собственно, что и поможет разгадать смысл фильма.

Что касается эмоций — было тяжело смотреть. Во-первых, фильм идет 3 часа, во-вторых, очень много деталей, которые нужно собирать воедино, в-третьих, постоянное напряжение и работа мозга, в-четвертых, какие-то моменты смотреть было неприятно, но не страшно. Никакого особого страха я не испытала, скорее легкая щекотка собственных нервов и любопытство.

Для меня это безусловно

10 из 10

Некогда блиставшая, ныне остепенившаяся актриса Никки получает предложение сыграть в фильме, основанном на легенде польских цыган. Недолго думая, она соглашается, поскольку данная роль снова выведет ее на Олимп. Но оказывается, что фильм является ремейком так и не доснятой картины. Причиной тому послужило жестокое убийство ведущих актеров. Проклятие повисло над фильмом, или же это просто легенда, обернувшаяся правдой?

Прежде всего, стоит обратить внимание на то, что «Внутренняя империя» является последним на сегодняшний день художественным фильмом Линча — мастера своего дела — и, одновременно, самым противоречивым. Противоречие этого фильма содержится, и это естественно, в сценарии. По сути, следующие события за посещением Никки киностудии и лицезрением самой себя являются абсурдным сюрреализмом, но как же прекрасны эти визуальные решения! Если бы они были сняты на должном уровне, а не в убогом 480i, то можно было бы говорить о начале новой «эры Линча», поскольку «Внутренняя империя» является первым фильмом, снятым режиссером на цифровую камеру.

«Внутренняя империя» оказался самым завораживающим фильмом Линча. При колоссальной продолжительности, оторваться от него невозможно практически ни на минуту. Погружаясь во внутренний мир героини Лоры Дерн и в ее альтернативные версии, ты словно забываешь о том, что когда то она блистала в «Парке юрского периода» в роли ученого. Здесь она — приличная обеспеченная актриса, живущая в дорогом районе, интеллигентная и невероятно симпатичная, а ближе к концу фильма — проститутка-алкоголичка с парой синяков и злобным, пропитанным агрессией и обидой на весь этот мир взглядом.

При всех своих достоинствах, «Внутренняя империя» — фильм далеко не для всех. И это учитывая даже поклонников режиссера, поскольку здесь Линч полностью погружается в собственное видение альтернативной реальности, не обращая внимания на привычные каноны, хотя бы близкого к поступательному развитию сюжета и логики в повествовании. Его фильм — один сплошной большой секрет, ответ на который вряд ли сможет найти с первого раза даже внимательный зритель.

Все начинается с команды «мотор!», как обычно. Как обычно герои Линча путаются в тайнах прошлого, копаются в своей памяти и фобиях, сталкиваются с другими реальностями, бытийствуют в совершенном режиссерском киноимпрессионизме в духе «красочного» нуара… И только девушка плачет, глядя на спектакль, где люди с заячьими головами ведут странный диалог. Она плачет, хотя все зрители смеются…

А потом… а потом начинается тягучая боль. Затяжная, невыносимая. С любовной истории начинается, как обычно. Необычна лишь сама боль: от нее хочется кричать, бежать, разбивать стекла, выбивать двери, лишь бы избавиться, освободиться, не быть здесь и сейчас, а быть «завтра» (это слово повторяется многократно)… быть завтра и совсем в другом мире… В другом мире? Пожалуйста. Их много. Они все здесь. Режиссер собрал их воедино. Вот только миры замкнуты. Замкнуты на себе. Туда не попасть без приглашения. Внутри каждого из них, как в мыльном пузыре собран кусочек воздуха, там тем же герои и звуки те же, но миры разные. Почему? Почему разные?…

«Я тебя слушаю, но не слышу»,- звучит фраза в фильме. Это не удивительно — страхи не могут договориться, их демоны говорят на разных языках и держат держат за горло героиню фильма Никки Грэйс, понимая своим хищным чутьем, что вот она уже совсем их и они имеют право на эту душу, они борются за нее… Так вот где секрет. Душа ускользает в иные миры, а не тело, для тела они замкнуты. Для тела есть только одна история, а миров много и каждый из них — это страх, упивающийся сам собой, хватающий добычу и рвущий ее на куски. Забавное зрелище. Развлечение масс. Все смеются, а девушка смотрит и плачет…

Но Линч не так жесток, как кажется, он не заставляет героиню кочевать из страха в страх. Нет. Это ее добрая воля — тащить или нет за собой два жутких видения: убивать и быть убитой. Он оставил открытой дверь… только одну… и ее надо найти в лабиринте пузырей-страхов и спасти Никки Грэйс. Ищите… Это фильм-игра со зрителем. Великий. Великий игрок — Дэвид Линч. Ищите… Ведь девушка может плакать, когда все смеются…

Маленькая девочка вышла поиграть на улицу. Заблудилась на рыночной площади. Словно родилась лишь наполовину. Не на самой площади, понимаете? А на аллее за площадью. Это… дорога к дворцу.… Но вы об этом не помните… Забывчивость. Это случается с каждым. А я? Что ж, я хуже всех. Так о чем я? Ах да! В вашем фильме есть убийства? Нет, такого в фильме нет. Думаю, в этом вы ошибаетесь…

Не могу вспомнить, что же сейчас: сегодня, послезавтра или вчера.

Полагаю, что если сегодня 9:45, то уже за полночь. Например, если бы сегодня было завтра, то вы бы даже не помнили о не оплаченном счете. У каждого действия есть последствия. Но все, же есть еще и волшебство.

Если бы сейчас было завтра, то вы бы сидели, там…(с)

Основа.

Что бы было, если бы то, что мы видим сейчас, было на самом деле не тем, что мы видим? Возможно, на Вас повлияли химические заводы в городе, а может быть — новая робота. Но Вы точно понимаете, что с вами что-то не так. Понять что именно не так и доказать, что это действительно не так, Вам только предстоит.

-Я все когда-нибудь знаю. — Когда же ты скажешь? — Кто бы знал? — Который час? (с)

- У меня есть тайна. — Сегодня никто не звонил. (с)

Тайна.

Как в каждой мелодраме должны быть слезы, так в каждом триллере должна быть тайна. Таких тайн тут было достаточно. Чего стоит один только разговор человекоподобных кроликов. И в этом определенно что-то привлекает и не отпускает от экрана до конца просмотра.

Мы наслаждаемся. Наслаждение. Вот то самое слово. А Вы наслаждаетесь, Фредди?

Я люблю собак. А раньше разводил кроликов. Всегда любил животных. Их природу. То, как они думают. Я видел, как собаки размышляют над своими проблемами, как они продумывают выходы из самых сложных ситуаций…(с)

У каждого действия есть последствия. Конечно же, будут последствия и у неправильных действий. (с)

Преступление и наказание.

У каждого преступления есть своя мера наказания, даже если оно воображаемое. Вы вправе думать, что угодно, но уж точно известно одно — любые ваши действия принесут последствия. И какими они будут, решать только Вам.

Когда я злюсь, я злюсь по-настоящему. (с)

Кинокаст.

Вот уж, если совсем честно, то не особо нравилась мимика Лоры Дерн, исполняющей главную роль. Порой ужас на лице вызывает смех. Но с другой стороны, это даже добавило фильму своеобразности, потрясной эмоциональной особенности что ли. За три часа абсолютно привыкаешь к неуклюжим переигрываниям и даже перестаешь их замечать.

Хронометраж фильма, безусловно, затянут, но отдельные эпизоды можно пересмотреть еще много раз.

А в остальном, конечно же, очень и очень.

Отдельный плюс финальным титрам. Nina Simone — Sinnerman. Саундтрек, который дал возможность и желание жадно смотреть фильм до последнего кадра.

9 из 10

Невероятно.