Последняя исповедь (2006)

Настоящие легенды не умирают. Утихший с распадом СССР интерес к молодогвардейцам — последствие перекормленности пропагандой и неразборчивого массового свержения прежних кумиров. А жаль. Легенда, конечно, не про партию и ленинизм. Она про стойкость, мужество, культ здорового тела и здорового духа, самопожертвование во имя Родины, про презрение к боли, про доблестную смерть как финал достойной, пусть и короткой жизни. В 2006 году про все это сняли замечательный фильм…

В Голливуде. Он называется «300», и там спартанцы дерутся с персами, но шедевр Зака Снайдера, несомненно, имеет больше отношения к подвигу краснодонских подпольщиков, чем невероятная по подлости и глупости халтура с пафосным названием «Последняя исповедь». Оно, как и многое в этом фильме, взято просто с потолка — никто не исповедуется, нет ни одного священника и вообще ни одного монолога, который мог бы проканать за исповедь. Впрочем, называть фильм «Молодая гвардия» тоже было бы глупо — потому что никакой «Молодой гвардии» там нет. Так, имена совпадают.

Наилучшей современной интерпретацией был бы мрачный кинокомикс — с фетишем красного флага и комсомольского билета, с гротескно-чудовищными немцами и харизматичными героями — так, чтобы подпольщиков можно было опознать по чрезмерно стильному внешнему виду. Кощунство? Бросьте! Бьюсь об заклад, ребятам бы понравилось. Но нет Фрэнка Миллера в своем отечестве, как нет достойного бюджета и просто совести. Поэтому снимается пустышка с невнятными христианскими вкраплениями — и вот это уже настоящее оскорбление тех, кто этого никак не заслужил.

Краснодонские спартанцы были особой породы — таких больше не делают. Старый черно-белый фильм Герасимова получился удачным, потому что снят был по горячим следам. Актеры, игравшие своих сверстников, понимали, за что сражались и за что умерли их герои — уверен, половина из них, окажись в подобной реальной ситуации, поступили бы так же. Молодогвардейцы были весьма взрослыми (на войне вообще быстро взрослеют) для своих лет людьми с развитой волей, дисциплиной и чувством ответственности. Из них можно было делать отличные гвозди — из их современных воплощений выйдет только навоз, и тот не шибко высокого качества. На сцене — кордебалет полудурков, от безделия решивших поиграть не то в тимуровцев, не то в казаков-разбойников. Хиппи в Вудстоке были намного более серьезными и жесткими ребятами, чем местные развешиватели флагов и расклейщики листовок. Будь такими настоящие молодогвардейцы — сопротивление закончилось бы на следующий день поимкой и поркой: не казнить же клоунов. В фильме, правда, это компенсировано немецкой контрразведкой, хитрой, жестокой и опасной, как близорукий школьник с рогаткой. Глядя за ее действиями, невольно вспоминаешь анекдот про койота, который отгрыз три лапы, но так и не выбрался из капкана. Детская игра в кошки-мышки… Да в долбаном «Томе и Джерри» больше реализма! Если в старом фильме были исторические ошибки, новый сериал — одна большая историческая ошибка.

Понимали ли авторы, какая несуразица получается? Возможно. Сценарий, видимо, писался следующим образом: берется оригинальный материал, из него выметается все, кроме имен главных героев и фабулы, после чего добавляются новые персонажи для экономии бюджета и гонки хронометража. Где-то пятую часть сериала сидят два немца, пьют из фарфоровых чашечек и болтают за жизнь, войну и Шиллера, причем один из них вообще никак не участвует в сюжете. Это, во-первых, дешево, во-вторых, позволяет избежать действительно сложных сцен — словно создатели понимали, что у них ничего не выйдет. Ни тюрьмы, ни пыток, ни казни — о последних днях героев мы узнаем из шаблонно-зевотных разговоров фашистов. Зато понатыкали цитат из Библии, хоралов в качестве саундтрека и прочих псевдохристианских элементов, отчего фильм становится только мерзее. А за финальную сцену, где выживший боец в истерике катается, глядя, как увозят его друзей на казнь, всем создателям полагается почетная повязка polizei и недельная путевка в лагерь отдыха «Мертвая голова» за личной подписью Геббельса. Доктор оценил бы деятельность отечественных коллаборационистов по достоинству…

В самом деле, если бы оккупационная власть решила сделать постановку о краснодонских событиях силами местной киностудии — получилась бы именно такая поделка. Снимали бы ее самые жадные, трусливые и подлые… хотя почему «бы»? Это точно сняли победители? Как можно отказывать своим в достойной смерти? Откуда столько презрения к погибшим партизанам, столько почтения к немцам? Штурмбанфюрер Ренатус смотрится намного достойнее сопливых унтерменшей — он умен, решителен и профессионален, вдобавок еще и гуманен — предлагает девушкам договориться по-хорошему за столом. Да чего там — умному достаточно начальных титров. Посмотреть страницы эсэсовского досье, открывающие фильм, и станет ясно, и чью версию мы смотрим, и степень ее достоверности.

После этого стоит ли удивляться, что самыми естественными, живыми персонажами получились предатели? Родственные души, не то что эти бунтовщики. Создатели смотрят на подпольщиков взглядом типичного полицая, не понимающего, чего они рыпаются — новая власть тоже ничего, жить можно, и жить неплохо. А эти дурачки сами виноваты — сидите дома, как нормальные люди, или служите оккупантам. Подвиг для него — пустое слово с передовицы «Правды». Полицай уважает только своего гауляйтера, а партизана презирает и жалеет за непутевость и мучительный конец. Жалеет настолько, что иногда даже снимает про него кино, какое даже сам гауляйтер не снимет: он человек грамотный, у него вкус есть.

Кино, которое легло на полку сразу после своего появления. Компании, которая его сняла, уже не существует. Режиссер снимает недосериалы про ментов и бандитов. Сценарист закончил с шоу-бизнесом. Полицаи думают, что все в порядке — их плевок в вечность остался безнаказанным.

Никто не забыт. Ничто не забыто. Когда наши вернутся — полицаев повесят.