Климт (2005)

Джон Малкович на самом деле похож на Климта, а Николай Кински — на Эгона Шиле. И это не единственное сходство с действительностью в фильме заправского сюрреалиста Рауля Руиса. Здесь присутствует Первая мировая, высокая мода венской буржуазии, споры о формах и характере нового искусства, австрийские интерьеры начала прошлого века, известные факты биографии Климта — тот, например, что у него было много внебрачных детей, он заводил романы со своими моделями, и, что венские власти, несмотря на революционный характер его живописи, все же опекали его, и что самым преданным его последователем был известный график Эгон Шиле. На его судьбе Руис делает достаточно серьезный акцент в этом фильме. Но чтобы понять его, нужно знать тот факт, что Шиле погиб на фронте в 1918 году, спустя несколько месяцев после смерти Климта, в возрасте 28 лет. В фильме Руис посылает своего рода оракула, предвещающего его гибель. Им стал беззубый, безумный солдат, в исступлении выкрикивающий неразборчивые слова о войне и указывающий рукой на Шиле.

Руис любит детали, он их поэтизирует. Он дает нам знать, что именно предпочитали джентльмены в венских ресторанах канувшей в лету эпохи. И кайзер-меланж, то и дело заказываемый ими, дает нам не меньшее представление о том времени, нежели богато одетая дама за столиком. Большое внимание в фильме придается моде венской знати Fin de siecle, воссозданной так скрупулезно, кроме прочего, потому, что Климт, по выражению одного героя фильма, любил богатую буржуазию, а она любила его. Он жил и работал среди хорошо одетых людей. К тому же, платоническая любовь его жизни, Эмилия Флеге, была владелицей модного дома и одевала всю венскую знать того времени.

В фильме достаточно эпизодов построенных в мастерской Климта. Без этой магии артистического труда фильм о художнике вряд ли состоится. И Руис показывает зрителю, с какой тщательностью и любовностью Климт декорирует полотно тонкими золотыми пластинками, снятыми в искусном ракурсе известным аргентино-французским оператором Риккардо Ароновичем. Новаторство Климта и состояло, кроме прочего, в этом безудержном золочении картин и панелей, до него не имеющем прецедента.

Руис рисует образ одинокого Климта, ищущего идеальную любовь, в которой бы сполна воплощалась фантазия его «глубоко эротичной натуры». Таким болезненно недосягаемым для него объектом желания становится некая Леа де Кастра, танцовщица, имеющая двойника, и, возможно, не одного. За их редкими встречами неизменно следит некий галантный неприятный тип, скрывающийся за тайными стеклами. Впоследствии становится понятным, что этот тип рожден воображением Климта, как и прекрасная танцовщица.

Смерть Климта преподносится в фильме предельно спокойной и грустной Умирая, он просто заходит в темную комнату с несколькими освещенными дверными проемами. Там медленно летит снег и довлеет настоящее одиночество. Какой-то вежливый мужчина советует ему, выйдя отсюда, сворачивать только налево, всегда налево, тогда он окажется там, где нужно. В спутницы он дает ему девочку по имении Сильвия. Климт любил читать «Божественную комедию», и знал, как много значит хороший спутник в столь длительном путешествии…

Сюрреализм Руиса — латиноамериканского пошиба. Главное его отличие от французского извода состоит, прежде всего в том, что в нем больше теплого лукавства в отношении к миру, нежели интеллектуального вызова и китча, предложенного в свое время французскими сюрреалистами.

Красиво! Не понимаю. Сексуально! Ни о чем. Гениально! Чепуха. Картинами Климта восхищаются, их также ругают и поныне, но нет ни одного равнодушного. Сотня лет минула с тех пор, как публика впервые увидела его полотна. Застыли в изумлении посетили выставки, испугались чиновники от культуры — но что же привело их в шок? Работы, кажущиеся поистине невинными после «Происхождения мира» Курбе или «Олимпии» Эдуарда Мане и появившиеся почти спустя сорок лет после них.

Художник, который не похож ни на кого. Странно, почему до сих пор не снял его биографию — Рауль Руис решил исправить столь досадное недоразумение. Можно просто описать факты жизнедеятельности известной личности кинематографическими чернилами — не прокатит: слишком ординарно для судьбы человека, вознесшегося над банальностью. Вдохнуть воздух, которым он дышал, увидеть мир, где он жил, услышать, о чем болтал старина Густав.

Век модерна. Огромные женские шляпы, тульи которых сплошь усыпаны выпуклыми бутонами искусственных роз, яркая шелковая одежда, странные головные уборы, воспроизводящие форму индуистских храмов, интерьеры в восточном стиле и манящий запах благовоний. Диспуты об искусстве, каким оно должно быть, чему служить, споры, переходящие в размазанные по лицу куски торта. Жорж Мельес и его движущиеся картинки — изобретение, производящее фурор.

Мастерская творца, обнаженные и совсем голые натурщицы — киношный штамп или реальность жизни австрийского живописца? Рауль Руис подвешивает к потолку огромные косынки-гамаки, заставляя нагих девушек раскачиваться в них. Режиссер знает толк в женской красоте, тела, лишенные одежды пробуждают желание. Но сексуальность картин Климта иного рода: одетые женщины воспринимаются чистейшей порнографией в отличие от «муляжа» вульвы работы французского революционера Курбе.

Свободные нравы, большое количество женщин, брошенные дети от многих из них — не преодолев клише любых пустых толков о творческих людях, режиссер не обходит стороной и сифилис, как болезнь богемы начала 20 века.

Чилиец продолжает препарировать холсты австрийца: Руису не дает покоя механика создания неповторимого стиля. Взгляд через стекло, покрытое струйками воды, разбитое на кусочки зеркало — конечно, это весьма упрощенная модель картин художника-модерниста, действительно похожих на калейдоскопические узоры.

Увы, хороший актер Джон Малкович, очевидно, по мнению постановщика, имеющий портретное сходство с живописцем, не смог стать Густавом Климтом. Слишком уж серьезный и важный его персонаж совсем не похож на чудака с фотографии, в халатике с кошкой на руках и искорками в уголках глаз. Да и самая главная тайна, почему отношения с Эмилией Флёге на протяжении всей жизни художника оставались платоническими — не раскрылась.

Ну что ж, воздадим хвалу режиссеру за портрет эпохи ар-нуво, бывшей с точки зрения исторической хронологии, мигом, но оставившей след навеки. А, может, и хорошо, что югендстиль загнулся молодым, не дойдя до стадии разложения, и не стал массовым явлением ибо, как сказал один из героев фильма: много красоты — это уродство. Рационализм победил, конструктивисты наплодили функциональных коробок и черных квадратов. Короткий отрезок времени баланса в искусстве между классикой и авангардом закончился со смертью Климта. А легчайшие частицы сусального золота, как снежинки на ветру, продолжали кружиться в его комнате в прощальном танце.

7 из 10

Фильм — не точная биография художника, а то, как он ее увидел перед смертью. Именно это имел ввиду режиссер Рауль Руис, когда представлял свой фильм на ММКФ 2006.

Красочная и немного декоративная картина со странностями. В начале фильма видишь больницу и палату, в которой лежит умирающий Климт. Потом показывают его вполне здорового, и, вроде, понимаешь, что он вспоминает свою жизнь. Логически выстроенный порядок событий убеждает тебя в этом. Но есть подвох, который не сразу воспринимаешь.

Герой, корого вроде никто не видит, хотя сам Гюстав Климт общается с ним очень по-дружески и их беседы никто не прерывает. К тому же у этого персонажа есть имя и даже должность.

Так же не очень воспринимается, что в каждом новом эпизоде должность и обязанности этого человека меняются. Но он настолько приятен и доброжелателен, что все странности ты ему прощаешь. Но потом они становятся привычными, и в твоем сознании он становится мистическим.

Так размеренно и методично фильм (по дороге описывая жизнь известного художника со всеми ее проблемами и любовными переживаниями) становится все более неоднозначным. Не только из-за друга-«фокусника» Климта, но и благодаря незначителтным, на первый взгляд, деталям — своеобразным символам.

В итоге все в конец мешается: комната, улица, люди реальные и нет. Весь окружающий мир художника концентрируется в одном помещении, из которого он хочет выйти, потому как он потерялся и хочет понять где он. В конце фильма Климт окажется по ту сторону жизни. К чему весь фильм и движется с самого начала.

После просмотра «Климта» у меня в голове было чувство полной сумятицы, но очень красивой и немного тяжеловестной. И если бы это не был фестивальный показ, где режиссер своей речью не запутал бы зрителя с самого начала, то в конце фильм не был бы понят, по крайней мере, лично мной.

Кому-то «Климт» покажется занудным и скучным, потому что его надо смотреть полностью сконцентрировавшись на действии и не отвлекаясь на мелочи.

Думаю эта картина будет, в большей мере, интересна творческим людям, мыслящим нестандартно.