BBC: Убийство в Риме (2005)

Спустя 60 лет после Рождества Христова Цезарь отсылает героя Пунических войн Марка Красса в отдаленную провинцию. (из синопсиса начала нулевых)

Кажется, Энгельс когда-то заметил, что из творчества Бальзака можно узнать о его времени больше, чем из учебного пособия. Допустим. Однако, если посадить смотреть историческое кино специалиста по эпохе, в которой разворачивается сюжет (антиковеда, медиевиста и так далее), можно узнать много нового и не совсем приятного уже об авторах произведения. Позиция, конечно, неверна: там где ученый видит грубые несоответствия, режиссер различает лишь почву для собственного замысла. Вот почему недавно выступившая на повестку дискуссия об исторической достоверности в искусстве кажется мне несколько странной. И пока министр культуры крайне некультурно ругает всех, кто не разделяет его видения; пока седовласая профессура пытается втолковать, что любую науку в принципе следует изучать в рамках учебной программы, а не по книжкам с разноцветными картинками [на развороте]; я, особо не надеясь на любовь публики к образовательному процессу, решила обратиться к той форме популяризации знаний, которая рассчитана на самую ленивую аудиторию.

«Murder in Rome» — театрализованная документалка BBC из долгоиграющей серии «Timewatch» (с перерывами выходит с 1982 года): большинство исторических фильмов на т/к «Культура» как раз оттуда. Лента, основываясь на записях Цицерона, рассказывает о знаменитом процессе Секста Росция. Итак, Рим времен диктатуры Корнелия Суллы. Палевые колонны и белые тоги, ораторское мастерство и политические интриги. Гражданская война уже закончилась, но репрессии все еще идут: недобитые марианцы разбегаются, как тараканы, некоторые — недостаточно быстро. Под брендом борьбы за чистоту родной Республики у богатых, но недостаточно благонадежных отжимают непосильно нажитое. Наследник внушительного состояния Секст Росций обвинен в убийстве собственного отца. Не повезло. Дело, от которого отказываются все защитники, достается относительно молодому и подающему надежды Цицерону. Перед нами разворачивается судебная драма в декорациях Вечного города.

Авторы как могут выстраивают подходящую интригу, но безнадежно упираются в… историческое соответствие. За время слушаний Цицерон вываливает столько аргументов и хитроумных следствий, что осудить бедолагу Росция не смог бы и Кировский районный суд. Далее в игру вступают законы жанра: за много лет зрителя надежно приучили сопереживать уступающей стороне, тем более, что вежливый голос за кадром обещает обвинителю клеймо на лоб в случае неблагоприятного исхода. Личное обаяние Оуэна Тила (его вы могли видеть мертвым в «Игре Престолов») также не помогает верно распределить симпатии публики. «Куи боно!» — тем временем, словно боевое заклятие, выкрикивает Цицерон, продолжая громить оппонента и попутно переходя на личности. (Эта неприятная особенность Марка Туллия также аутентична: спустя четыре десятка лет он настолько достанет окружающих, что его руки и голову с проткнутым булавками языком выставят на ораторской трибуне форума. Но сегодня речь не об этом.) В отсутствии возможности вытянуть из материалов дела драматический эффект, сценаристы пытаются сделать упор на административный ресурс обвинителей. Ниточки коррупционных связей уходят на самый верх, чуть ли не к Сулле. Однако проблема ставится чересчур остро, и ее свободное разрешение кажется не слишком естественным.

Удивительно, но после таких жертв на алтарь Клио историческое соответствие местами все равно оказалось поверженным. Это общая проблема документалок BBC, несмотря на то, что над ними работают не последние люди (оксфордская профессура в том числе). И все равно: то Екатерина II взойдет на престол в 1721-ом, то фильм о Ганнибале получится бездумным пересказом из Тита Ливия. В общем, то у них руины лают, то у них собаки говорят. В этом плане «Murder in Rome» также не лишен изъянов. Ну, например, начальная сцена. Вечер, вилла, классический римский интерьер, приглушенные голоса. Цецилия Метелла пытается уговорить Марка Туллия взяться за защиту, тот благоразумно отказывается. «Знаешь, Гая Цезаря? — находит аргумент хозяйка. — Он моложе тебя и уже добился воинской славы. Говорят, он скоро станет сенатором». Где-то здесь настоящий Цицерон должен был ответить примерно следующее: «Скажи мне, женщина, кто распускает эти безумные слухи о беглом марианце? И кого он успел одолеть на поле брани? Неужели победа над гаремом Никомеда обладает такой ценностью?» Или даже спросить: «А кто это вообще такой?» Вместо этого сраженный доводами Златоуст соглашается на рискованное предприятие.

Вот тут и возникает вопрос. Если мы можем игнорировать те или иные искажения в рамках художественного произведения, что нам делать с лентой, чья основная задача — популяризация и просвещение, да еще выпущенной под маркой BBC? Впрочем, сами британцы с известной иронией относятся к такого рода контенту. Вспоминается прекрасная серия «Absolute Power», в которой английский телеисторик, опираясь на подделанные письма, утверждал, что Анна Клевская была… мужчиной. В общем, возвращаясь к высказыванию Энгельса, хочется уточнить, что если дух времени и можно передать в рамках художественного произведения, то за реальной картиной лучше обращаться к специализированной литературе, и даже популяризаторское телевидения тут вам не друг. Так что читайте, господа и дамы, читайте! Если не Светония с Тацитом, то хотя бы Моммзена.