Смерть на Луне Сатурна (2000)

Любить кинофантастику можно по-разному. Можно включить мировой блокбастер стоимостью в бюджет какого-нибудь крохотного государства, и — пусть глаза радуются! А можно посмотреть единственную картину никому не известного режиссёра, и долго находиться под её впечатлением. Некие аллюзии с «Солярисом» Станислава Лема появляются ближе к финалу, но такое «открытие» нисколько не обедняет фильм, потому что режиссёр Джон Кроузик «загрузил» свой фильм собственными находками. Мне всегда импонировали фантастические ленты, сюжет которых не противоречит современным астрономическим знаниям даже в мелочах. Ведь именно от этих самых мелочей зависти то, как воспримут зрители главное «мегадопущение».

Завязка проста и бесхитростна: На Титан прибывает командор Хейз (Пол Нолан) с заданием провести расследование по факту гибели руководителя проекта, на который Земля возлагала большие надежды. Что это за проект, зрителю так и не скажут, ограничившись намёками о его секретности и особой важности. На исследовательской станции находится всего два сотрудника: женщина Липерт (Сэлли Мерсер) и мужчина Стёрнер (Курт Карибалис). Липерт меланхолична, не особо расположена к откровениям; в лаборатории занималась «обеспечением секретности». Стёрнер отвечает за техническое состояние станции. Разговорчивым его не назовёшь. На язык колок. Хэйз приступает к опросу «свидетелей», параллельно делая предположения о том, что могло толкнуть Барнета выйти наружу без скафандра.

Всё, что касается антуража самого крупного спутника Сатурна Титана Джон Кроузик сделал безукоризненно. Панорамы местности вокруг базовых сооружений представляют собой равнину оранжевого цвета. Это вовсе не по аналогии с Марсом, а потому, что метан придаёт атмосфере оранжевую окраску. Во время пребывания командора на станции всё время дуют ветры — на Титане, как и на Земле, время от времени образуются настоящие штормы — это нагрев поверхности солнечными лучами генерирует восходящие потоки воздуха, вызывая мощную конвекцию, перемещение влаги и конденсацию облаков. В одном из эпизодов Хэйз говорит: «Холодно…» Липерт ему отвечает: «Минус 290…» Тут бы и возмутиться, дескать какие «минус 290», если предельно возможная низкая температура — абсолютный нуль — это минус 273,15 градусов Цельсия или ноль по шкале Кельвина! Но всё дело в том, что американцы измеряют температуру по Фаренгейту. А -290 по Фаренгейту это -179 градусов Цельсия — именно такую температуру зафиксировал аппарат «Кассини», который находился на орбите Сатурна с 1 июля 2004 года, то есть через 4 года после того, как Джон Кроузик снял свой фильм!

Весьма сложно захватить внимание зрителя, когда в кадре всего 3 человека. Режиссёру это удалось благодаря очень необычной музыке и разнообразным звукам, которые вместе создавали предощущение, будто вот-вот должно что-то случиться. Титан не обладает существенным магнитным полем, поэтому его атмосфера (особенно верхние слои) сильно подвержена воздействию солнечного ветра, который «сдувает» атмосферу, что и показывает камера оператора. Именно подобные воронки-турбулы всевозможных оранжевых оттенков будто гипнотизируют Хэйза, заставляя от показаний сотрудников перейти к анализу собственных ощущений. И вот здесь показывается отголосок лемовского сюжета. Но Кроузика нельзя обвинить в плагиате, потому что смысловой стержень в его фильме иной. Не случайно камера неоднократно фиксирует книгу стихов английского поэта Уильяма Блейка, которого современники считали безумным, а более поздние критики отмечали его выразительность и философскую и мистическую глубину его работ. «Я вышел как-то в снежный день гулять, просил я снег со мною поиграть…», «Но ангел явился в сиянии крыл и лучиком света гробы отворил…» Две цитаты из стихотворений поэта подводят Хэйза к пониманию того, что происходит на станции.

Разумеется крайняя скудость бюджета не позволила режиссёру использовать дорогостоящие спецэффекты, чтобы хоть как-то «овеществить» то, что скрывается за стенами станции. Пришлось сделать это с помощью диалогов:' — Но в этих вихрях нет никакой структуры. Как будто они живые…»» — Считайте как хотите. Может, это облако. Или буря. Или… Лучше спросите ЭТО…» На мой взгляд Кроузик поступил абсолютно правильно, показав лишь контур, абрис чего-то настолько невероятного, что не всякое сознание способно вместить ЭТО. Противопоставляя идущую на Земле кровопролитную войну и оранжевый ураган за стенами станции, Кроузик позволяет зрителю самому выбирать — на чьей он стороне, как и персонажам решать: «впускать ЕГО или нет». Кто-то решает, что «Моя жизнь — она моя! Мои мысли — только мои!» а если нет, то «прах к праху, пепел к пеплу…» Кто-то успевает сложить мозаику в единственно верный узор: «Воспоминания из детства — это видения из другого мира. Там никаких сожалений, страхов, боли. Неплохое место для старого солдата…»

P.S. 1. Отдельные учёные считают, что практически единственным вариантом для размещения колонии в пределах Солнечной системы является вовсе не Луна и даже не Марс, а крупнейший спутника Сатурна — Титан. 2. В очень далёком будущем условия на Титане могут значительно измениться. Через 6 млрд. лет Солнце значительно увеличится в размерах и станет красным гигантом. Температура на поверхности Титана увеличится до -70 °C, став достаточно высокой для существования жидкого океана из смеси воды и аммиака. Подобные условия просуществуют несколько сотен миллионов лет — этого периода должно хватить для развития сложных форм жизни.