Под песком (2000)

Первые кадры этого фильма Франсуа Озона вызывают отчетливые ассоциации с увертюрой «Забавных игр» Михаэля Ханеке. Кажется, совпадает даже последовательность ракурсов. На этом процессы отождествления не замирают, ведь по началу, и сюжетная коллизия «Под песком» кажется очередной вариацией на мотивы «трилогии замораживания».

Семейная пара, Мари и Жан, будто бы по инерции отправляется на ежегодный отпуск в домик у моря. Все привычно, все знакомо. Дистанция между супругами, давно уже утроила промежуток, составляющий интимную зону. Зритель успевает прочувствовать формальность отношений, тем не менее, не усугубленных холодной неприязнью. Перед нами не составные части механизма, работающего по некому алгоритму, а все-таки пока еще люди, заключившие доброседский акт о взаимопомощи. И тут муж исчезает. Без прелюдий, объяснений и хоть каких-то улик.

К этому моменту зритель уже осваивается в художественном пространстве «Под песком», весьма тонко связанным в единую материю с субъективной психологией героини. Гюстав Флобер как-то обмолвился, что перед написанием романа задается целью добиться определенного цвета, или оттенка, считая сюжет делом второстепенным. Вот и Франсуа Озон, бесспорно зарекомендовавший себя знатоком порядков хаоса, что кроется в каждой даме, следует этому, как может показаться, на первый взгляд, сугубо визионерскому принципу.

Но на самом деле, конечно, Озон так же далек от формализма, как и Флобер или Вирджиния Вульф, чья предсмертная записка так элегантно вплетается в культурный контекст «Под песком», становясь «означающим» пограничного состояния психики Мари. Эти литературные аллегории не случайны. Озону удается имитировать визуальными средствами чрезвычайно эфемерные, сложные эмоциональны процессы, проходящие спиралью через уровни восприятия героини — от самого глубокого, до сознательного, и наконец, социального. Так и Вульф с Флобером, втягивали читателя в сквозное пространство текста, временное, а затем и вне-временное измерение, соединяющее воедино мысли, чувства и идеи людей и вещей в перцептивном абсолюте состояния потока.

Кино-текст в своей априорной многоплановости казалось бы, дает более широкий спектр возможностей для погружения. Но на самом деле это не так, и кино само по себе искусство куда более грубое, чем литература. Потому изящность, с которой Озон отображает сюжет в метаморфозах цвета и пространства, как-бы в проекции на внешнее из внутреннего мира Мари, заслуживает восхищения. В прочем, в не меньшей степени, чем игра Шарлотты Рэмплинг, извлекающей все новые обертона из восхитительно детализированного психологического портрета ее героини, находящейся в опасном состоянии на грани психоза.

И раз за разом, мы следим за тем, как образ мужа то тонет где-то в глубинах ее психики, то словно зловещий демон повседневности, всплывает на поверхность, преодолевая последний барьер восприятия и материализуясь в неопровержимом галлюциногенном правдоподобии. И там, где герои Ханеке обнаруживают ту самую внутреннюю замороженность, полную ригидность установок, Озон рисует оттепель, наделяя свою героиню идентичностью, способной, что важно, на не совсем сознательную, но волевую позицию по отношению к следствиям личностного кризиса.

Временам кажется, что мужа не существовало вовсе, временами, что он никуда не пропадал, а в некоторые моменты, следующим сюжетным ходом видится «призрачная» свадьба. На самом же деле, героиня как-бы доживает концовку своего брака, вдруг вырезанную, будто бы неловким монтажером, один за другим устраняя детерминанты между реальностью и ее бывшим.

Психика устраивает ей импровизированные спиритические сеансы с мужем, которого и в самом деле никогда не было, если только, конечно, буквальное это не есть истинное.

Нельзя не отметить, насколько оригинальны и характерны эти сцены, в которых «возвращение» не знаменуется ничем, кроме пресловутой обыденности. Ее символом и является фигура мужа, не имеющая отличительных признаков, пассивно выполняющая свою социально-психологическую функцию балласта в безопасном дрейфе в столь же безликой среде. Он с самого начала был скорее образом человека, чем человеком, элементом ирреального, абсурдного мира пост-фаустовской Европы. Этим и объясняется его нежелание исчезать, продолжая следовать порядку условностей, разрушить который пытается Мари.

При этом ни у одного критика не повернулся бы язык сказать, что-нибудь вроде, «Франсуа Озон критикует институт брака», или «констатирует кризис маскулинности». Иллюстрации психологических реакций героев настолько разнообразны и изобретательны, что мы легко можем представить и гендерно обратную ситуацию, на что намекает, например, фигура нового любовника Мари. Повествование, практически лишенное акцентов, строится исключительно на связи искусства и восприятия, формируемой деталями, дополняющими, но не нивелирующими одна другую, как оно и бывает на панораме психического мира человека. А несколько элегическая интонация повествования идеально совпадает по тональности с характером переживаний героини, таким образом, заключая художественные средства в старую добрую гармонию.

8 из 10

Ускользающий муж… Песок… Бурные волны… Безбрежность и безмятежность жизни, грубо оборванной посередине. Двоящееся сознание женщины, бывшей жены, не ставшей матерью…

Красиво, печально, путано, атмосферно.

Моя любимая актриса, сыгравшая главную героиню. Почти всегда статичная, несколько окаменевшая от внутренней сдержанности и замкнутости, усугублённых горем внезапной потери…

А любовь жива. Любовь живёт не смотря ни на что…

За это, и только это, поставила 7 из 10.

В целом, фильм не понравился.

На КиноПоиске одна из рецензисток написала о фильме Франсуа Озон «8 женщин» — размалёванный карнавал.

Карнавал, в принципе, не может быть чрезмерно размалёванным, как и слишком музыкальным и ироничным. Это красочный бурлеск и, если придадим обратное значение бурлеску, то фильм Озона «Под песком» настолько же претенциозен в крайности чувств, преподнесённых главной героиней, муж которой нечаянно утонул, как и карнавал в «8 женщинах», и обвинить фильм в эпатаже не поднимется сознание.

Озон глубоко чувствует и сопереживает женщине, и вспоминаются слова автора пьесы «Служанки» — Жан Жене: «В „Служанках “ играть должны мужчины. Да, именно мужчины».

Мужчины, чувствующие потайные женские уголки, лучше самих женщин, что пугает и вопрошает: почему же мужчины столь жестоки к нам или это большинство мужчин не наделённых чувствовать нас, как это дано месье Франсуа Озон.

Внутренний нерв отчаяния и поиски спасения, подсказанные главной героине инстинктом самосохранения — держат в напряжении и становишься мудрее, понимая тщетность своих мечтаний о счастье, которое не предусмотрено всем творчеством великого француза.

Когда-то давно молодой и дерзкий Франсуа Озон с неистовой силой и альмодоварским энтузиазмом будоражил национальный кинематограф, выветривая оттуда последние устои целомудренности и непорочности, делая это на редкость тонко и выразительно. Но однажды мир увидел совсем другого режиссёра, нашедшего в себе способности для глубокого психологического анализа состояния своих героев и их поступков. Это было заметно уже в «Криминальных любовниках», но в наибольшей степени проявилось в снятой через год драме «Под песком», по странному стечению обстоятельств, не удостоенную серьёзных фестивальных наград.

Здесь уже заметны отличительные особенности новых творческих решений Озона — гармоничная манера съёмки, обманчивая безмятежность планов, строго дозированное музыкальное сопровождение и ограниченный стиль речи. Фирменное сочетание этих и других приёмов даёт возможность с головой уйти в новый, уже не столь легкомысленный, полупризрачный озоновский мир, остаться наедине с персонажами и прочувствовать странную неопределённость их положения, пройти вместе их сложный внутренний путь, зачастую ведущий в никуда.

«Под песком» — это не только трагическое, но и почти что совершенное зрелище, достигаемое буквально от противного, противоположно существующим условиям. Загадочная история с исчезновением близкого человека, в которую погружается героиня Шарлотты Рэмплинг, изначально не выглядит чем-то из ряда вон выходящим, благо мировое кино знает много подобных примеров. О супружеских отношениях Мари и пропавшего Жана можно судить лишь по отрывочным сценам, не способным в полной мере выявить случайность или неслучайность происшествия. Таким образом, единственным ключом к раскрытию истины остаётся сама Мари, но так уж необходимо ей это в действительности?

На момент создания «Под песком» Озон ещё не вышел на компромисс с собственным отношением к институту семьи, отчасти поэтому он весьма изящно уходит от прямого взгляда на взаимоотношения Жана и Мари, проводя между ними невидимую, но безусловную границу отчуждения, исключая даже возможность открытой демонстрации секса, в том числе, в фантазиях Мари. Важно и то, что потенциальная вдова, по мнению режиссёра, вовсе не должна выглядеть несчастной женщиной. По крайней мере, снаружи. И внешность Шарлотты Рэмплинг, её кажущаяся безэмоциональность в этой ситуации произвели нужный эффект. Когда надо было показать чувство, героиня Рэмплинг на удивление легко демонстрировала его и точно так же в считанные минуты могла уйти в себя, потерявшись для окружающего мира и будто бы действительно спрятав всё самое важное «под песком». Похвальна и её смелость в телесном плане, уже возрастная актриса играла естественно и непринуждённо, а ведь столь необычная роль требует даже от опытной исполнительницы немалых усилий.

Первый серьёзный шаг Франсуа Озона в сторону от абсурдно-эпатажного стиля и его новый трагически-совершенный взгляд на европейцев получились более чем достойными, так что впору рассуждать о наличии у довольно молодого ещё француза неиссякаемых возможностей для самосовершенствования, что и было продемонстрировано им в будущих постановках.

И снова Франсуа Озон показывает нам новые горизонты своего творчества. Фильм «Под песком» является одной из моих любимых работ режиссера. Мне всегда нравилась Шарлотта Рэмплинг, она чрезвычайно неординарная и интересная актриса.

Кино нас погружает в бездну грез и внутреннего мира главной героини. Она потеряла супруга и никак не может с этим смериться. Когда мы теряем любимого человека, мы теряем частичку себя. Смотря это замечательное кино, ясно и четко это понимаешь и принимаешь.

Честно говоря, я не могу представить на месте главной героини ни одну другую актрису. Складывается впечатление, что Франсуа Озон писал эту роль именно только для своей любимицы Шарлотты Рэмплинг. Она в этом фильме так чувственна и неотразима, что невольно понимаешь — Рэмплинг необыкновенная и редчайшая актриса, таких звезд действительно мало в современном кинематографе.

Фильм я этот советую смотреть обязательно любителям европейского кино! Получите огромное удовольствие!

9 из 10

Шарлотту Рэмплинг вполне можно считать одной из муз Франсуа Озона. Она снялась в трех его фильмах, в двух из которых — главные роли. Именно эти два — «Под песком» и «Бассейн» — наиболее близки между собой по атмосфере и режиссерской технике. Зритель с первых минут и тут и там погружается в некоторую клеевидную повествовательную субстанцию — в этом пространстве даже камера ползет неторопливо, словно сонная муха, но вместе с тем подспудно ощущается нарастание какого-то неизъяснимого напряжения. В обоих фильмах это обусловлено различными мотивами и по-разному все в итоге разрешается, но общее сходство картин, кажется, трудно не заметить.

Лето. Море. Солнце. Песок. Это очень привычные озоновские декорации, которые подготовленного озонолюба (например, меня)) сходу наталкивают на понимание того, что что-то непременно произойдет. Подобные декорации режиссер уже применял в своих короткометражках («Мои родители в летний день», 1990; «Летнее платье», 1996) и в «среднеметражке» «Посмотри на море» (1997). На этом фоне у Озона всегда что-то происходит. Волна не зря накатывает на берег — что-то накатывает и на героев, солнце не зря ярко и жарко светит… Это «что-то» происходит на разных уровнях — внешнем и внутреннем (в душе, в рассудке героя). В этой картине — «Под песком» — «что-то» происходит сразу на обоих уровнях.

Первый (внешний) — размеренная и устоявшаяся жизнь героини рушится из-за таинственного исчезновения любимого супруга. Второй (внутренний) — жена не может смириться с потерей мужа и защитные механизмы психики ей в этом значительно подыгрывают.

Возможно, я притягиваю это сходство за уши, но события, разворачивавшиеся в этой картине на внутреннем уровне, напомнили мне «Аллегро» Кристоффера Боэ, где превосходный пианист исключил из своей памяти историю с гибелью возлюбленной. Впрочем, у Боэ защитный механизм безжалостнее и аккуратнее — он вырезает из памяти главного героя не только гибель любимой, но и саму любимую. Здесь же у Озона защитный механизм психики Мари избирателен, он то включается, то выключается, то конструирует несуществующую реальность, то не мешает героине осознавать всю тяжесть утраты.

Тут, кажется, Озон мастерски показывает процесс принятия утраты в самом его зачатке, потому что даже в финале Мари неосознанно срывается с места и тщетно пытается догнать силуэт мужчины на берегу. Пытается ли она догнать ускользающего Жана или свою развалившуюся жизнь, полное разложение которой она поняла, увидев разложившийся труп утопленника… Трудно сказать. Режиссер уже не успевает дать ответов на эти вопросы. «Время прощания» придет позже, а пока, Мари, беги за Жаном, беги за волной…

8 из 10

Самый мой любимый фильм Озона. Сначала смотрела скучную и размалеванную, как карнавальная маска, картину «Восемь женщин»… Решила, что все разговоры о талантище-французе с воздушной фамилией — очередная пиар-кампания, сляпанная по принципу «много шума из ничего». Не стоят его труды моего драгоценного внимания… И вдруг — «Под песком». Ошеломляющий фильм. Полезно посмотреть всем, кто считает себя завзятым циником и давно забыл, как сжимают горло спазмы плача. Катарсис не катарсис, но режиссёр даёт реальный шанс почувствовать себя не городским аборигеном, закалённым офисными баталиями, дурной погодой, сварами в транспорте и тотальным раздражением на всё и вся, а человеком. Ранимым и чувствительным, беззащитным. Движимым по жизни потребностью в любви и безумно без неё страдающим. Так, как страдает главная героиня, безупречно сыгранная Шарлоттой Ремплинг.

Актриса, разменявшая шестой десяток, здесь удивительно хороша собой (чего стоят одни её чуть набрякшие веки, придающие лицу столько своеобразия и очарования). Впрочем, в кадре она настолько убедительна, что быстро забываешь: это та самая англичанка, которую открыл великий Висконти, и уж тем более не кидаешься судорожно подсчитывать её возраст. Перед нами просто женщина. Интеллигентная, умная, не юная, но по-прежнему красивая, из тех, что отроковицам фору дадут. И очень несчастная. Вернее, не так. Делающая вид, что у неё всё в порядке. Как раньше, когда её муж Жан, ныне то ли утонувший, то ли бесследно исчезнувший, был рядом. Как раньше, когда жизнь была наполнена смыслом, а ночи — жаркими поцелуями и объятиями.

Кадры фильма насыщены тоской по утраченной гармонии, как воздух на морском побережье напитан влагой. Они словно сочатся непролитыми слезами. Мари категорически отказалась принимать новую, страшную для неё реальность. Нет-нет, её Жан жив, он с ней. Вот все его вещи, всё, что он любил. Как же его может не быть? Её сознание двоится. Иллюзорный Жан, приходящий любимый призрак, какое-то время мирно уживается с реальным бой-френдом, навязанным сочувствующими друзьями. Но как только «весьма достойный мужчина средних лет» совершает попытки заставить Мари принять и смириться, она тут же даёт ему отворот-поворот.

Исчезнувший бесследно, как жадно поглотившая его вода испаряется на солнце, но такой родной и близкий Жан всё же сильнее реального, но чужого человека. Никто не понимает: она любит одного и только с ним ей будет надёжно и спокойно. Полицейские, методично предъявляющие ей часы и прочие вещи утопленника, безмерно удивлены: почему эта странная женщина так упорствует, так рьяно отрицает очевидное? Это же просто безумие! Да, реальная, настоящая жизнь, действительно, надёжно погребена Мари под руинами прошлого, под песком иллюзий и несбыточных фантазий. Но стоп! Разве это жизнь? Одинокая, горькая, без всякой надежды снова увидеть единственного по-настоящему дорогого человека, который за четверть века, проведённых вместе, стал понимать тебя с полуслова-полувзгляда?! Уж лучше замки из песка, они даруют спасение от боли и бессмысленности. И можно жить дальше, и верить. Пусть и в несбыточно-иллюзорное.

Супруги Дрийон — Мари и Жан, благополучная семейная пара с 25-летним стажем совместной жизни, в очередной раз уезжают отдохнуть на морское побережье. Но однажды отправившийся искупаться супруг не возвращается обратно. Отчаянные поиски, в том числе и с помощью спасателей, ни к чему не приводят. Неясность ситуации: то ли муж все-таки утонул, то ли просто сбежал — ушел к другой женщине, — окончательно выбивает почву из под ног Мари.

Теперь, с одной стороны, она пытается смириться с новым для себя положением и вернуться к прежнему образу жизни — встречам с друзьями, всякий раз стремящимися свести её с каким-нибудь одиноким мужчиной. С другой же, Мари все глубже погружается в мир иррациональный, в котором её регулярно навещает Жан. Систематические галлюцинации становятся ответом на нежелание смириться с потерей единственного мужчины. Ведь для Мари исчезновение любимого человека адекватно утрате смысла жизни.

Поклонники провокационных, эпатирующих картин молодого французского хулигана отказывались верить в произошедшую с Озоном метаморфозу. Его четвертый полнометражный фильм явил миру нечто совершенно иное: углубленный психологический псевдо-детектив с загадочным, логически никак не объяснимым и неподдающимся рациональному истолкованию названием, в котором анализируется поведения 50-летней женщины, оказавшейся в «пограничной ситуации».

На протяжении всего фильма режиссер подбрасывает всё новые и новые загадки, исключающие однозначное истолкование сюжета. Тем самым эта таинственная метафизическая история преодолевает жанровые границы детективного триллера и становится поводом для философского осмысления как анатомии чувств, так и бытия человеческого.

«Под песком» невольно заставляет вспомнить таких корифеев авторского кино как Бунюэль, Шаброль и Антониони (нельзя не заметить здесь не только фабульной, но и пластической связи с его «Приключением»). Кроме того, фильм «вызволяет» почти из небытия английскую актрису Шарлотту Рэмплинг, чьи лучшие роли — у Висконти, Кавани, Осимы — пришлись на 1960—1980-е годы. А в последующее время о ней если и говорили, то всё больше по поводу личной жизни (особенно о разводе с композитором Жаном-Мишелем Жарром).

Несмотря на несколько затянувшееся отсутствие достойных внимания ролей, Рэмплинг в 54 года оказалась в прекрасной профессиональной и физической форме. Ее участие в рискованной сексуальной сцене или пребывание в купальнике на пляже не только не вызывают неловкости, но, наоборот, способны доставить эротическое, если не сказать — эстетическое, наслаждение.

Обманчивый синопсис намекает, что у некой женщины Мари таинственным образом исчезает муж, и она отказывается верить в его смерть. Заданная загадка требует ответа, и ты ждешь детективной истории о поисках пропавшего человека с выяснением шокирующих подробностей из прошлой жизни героев. Шарлотта Ремплинг уже видится в образе Шерлока Холмса в юбке с ее суровым взглядом и мрачным амплуа, а Франсуа Озон — этакой Агатой Кристи с уклоном в сексуальные девиации. Но «Под песком» внезапно оказывается психологической драмой о неспособности смириться с потерей близкого человека, в целом довольно средней, в частном — изысканной историей о неожиданно нагрянувшем одиночестве.

Франсуа Озон со скрупулезностью психоаналитика диагностирует расстройство своей героини, ее галлюцинации и расслоение сознания. Мари одновременно и понимает, что она вдова, и отрицает это всеми возможными способами. Никто не пытается помочь ей, намекнуть, что следует проконсультироваться с врачом, в надежде, что она сама справиться со своей болью, но Мари не хватает сил бороться, и она идет на всевозможные уловки, чтобы обмануть себя, свое сознание.

Тут идеально вписывается Шарлотта Ремплинг, тут же вызывающая банальную ассоциацию с марочным вином. Она словно достигла приличного возраста и остановилась, но у Озона, кстати, она раздевается в свои пятьдесят «с хвостиком» и выглядит потрясающе. Поначалу ты спрашиваешь себя, зачем месье режиссеру эта безэмоциональна актриса, потом тонкие настройки и порода Ремплинг срабатывает, и вот она уже самая настоящая вдова, главный кандидат то ли в дом престарелых, то ли умалишенных. Ремплинг подходит и на роль преподавательницы английского языка, даром, что сама англичанка, и кокетки, упускающей, может быть, свое последнее счастье. И когда ее героине выпадает последний шанс освободиться от своего горя и выздороветь, она без особых усилий взламывает свое подсознание, подчиняет его себе и мастерски демонстрирует, как человек отрицает перед окружающими и самим собой абсолютно очевидный факт, отражая патологический диссонанс сознания в актерской игре, сохраняя так называемые «логику и последовательность» поведения.

«Под песком» стилистически относится к более позднему периоду творчества Озона, когда он укрепился больше в бытовых драмах, нежели в эксперименте. В его четвертом фильме угадываются корни таких картин как «Время прощания» и «5Х2», и ничего похожего на окаймляющие «Капли дождя на раскаленных скалах» и «8 женщин». Со «Временем прощания» фильм роднит и тема осознания смерти. «Под песком» — это взгляд на нее со стороны и постфакутм. «Время прощания» — это скорее взгляд изнутри, и процесс принятия факта смерти.

Слишком размеренный, правильный «Под песком» также представляется попыткой Озона опробовать себя в жанре классической драмы. Немного Бергмана, чуть-чуть Фассбиндера, женщина из фильмов Антониони в рассыпающемся мире. Когда-то все это было в новинку, а теперь стало высоким штилем культуры. К тому времени месье Озон уже пользовался зрительской любовью, и, наверное, решил снять что-то действительно значимое, скрыв внутренние переживания Мари «под песком», и пустив их внутренним течением, которое требуется ощущать, а не считывать с экрана как таблицу умножения.

8 из 10

«Я чувствую, что снова схожу с ума. Я уверена в этом, как и в том, что повторения этого кошмара мы просто не вынесем. Я знаю, что больше никогда уже не приду в себя. Я опять слышу голоса и не могу сосредоточиться. Поэтому я собираюсь сделать то, что считаю единственно правильным». (Вирджиния Вулф)

Отпуск пожилой пары на берегу Бискайского залива, скучный и обстоятельный, обрывается, почти не успев начаться. Роскошно медлительная постановка завязки будто издевается над зрителем, действуя на нервы своим обещанием утомительного психологического действа в духе «charmante, intime, но не глобально». В этом месте Франсуа Озон ехидно хохочет, ибо прозе и морализаторству дан от ворот поворот, а Жан, аки Тесей, оставляет свою Ариадну на Наксосе, благо греться на солнце, благо в квадрате — под присмотром солнцезащитного крема. Волнение, поиски, последний отчаянный взгляд на море — и домой, в Париж. В никуда. Мари в темных очках, за рулём, ночь, Portishead.

«Если кто-то и мог бы меня спасти, то лишь ты один. Я потеряла все, кроме уверенности в твоей доброте. Я не могу больше портить тебе жизнь. Кажется, не было на свете более счастливых людей, чем мы с тобой».

Отсюда открываются две реальности, каждой из которых невдомек до существования другой, а взирающим на сие непотребство остается разве что на кофейной гуще гадать, где Жан и чьи это сладострастные руки ласкают Мари. Вопросов не возникло бы, как и интриги, если бы режиссер, тот еще озорник, откинулся в академически беспристрастном кресле. Но нет, в мелкие дребезги и к черту объективизм, дальше зрителю предлагается, дерзко и безальтернативно, переселиться в душу Мари и наблюдать только оттуда.

Хотя, не только ее душа в кадре. Та почти языческая смелость, с которой Озон обнажает тело Шарлотты Рэмплинг, на грани вульгарности и болезненного желания, не может не напомнить Изабель Юппер, с ее излюбленными амплуа надлома и исступлённого преодоления стыда, что в «Пианистке» Ханеке, что в «Моей матери» Оноре. А вышедший спустя три года озоновский же «Бассейн», только утвердил неоспоримость этого внутреннего родства.

Кстати, о родстве. Кульминационным моментом фильма стала сцена Мари со свекровью, в завораживающем исполнении 89-летней Андре Таинси. В этом споре поколений режиссер отдает первенство той женщине, которая ему, по известным причинам, ближе, то есть Матери, а не Жене. Такие эпизоды отпечатываются в памяти надолго, не оставляя никаких сомнений в том, стоит ли фильм просмотра.

При чём тут Вирджиния Вулф? Прощальное письмо английской писательницы перед уходом из жизни становится зеркалом, в которое смотрит Мари, а отражается Жан (как в «Твин-Пиксе», и так же холодеет кровь). Ужас осознания приходит к ней во время лекции по английской словесности, и позже, в ресторане, в обществе ее нового воздыхателя, Венсана. И не надо быть Эсхилом, чтобы узреть главную мысль: выбор есть, но только между смертью и сумасшествием. Траурный мотив из шестой прелюдии Шопена склоняет к одной чаше весов. К другой? Undenied.

Это достаточно нетипичный фильм для талантливого французского режиссера и сценариста Франсуа Озона. Зритель не увидит здесь эпатирующих элементов сюжета, немного гротескных персонажей, крикливости, акцента на сексуальных особенностях. Это не единственная меланхоличная драма в его фильмографии, но на мой взгляд она стоит несколько особняком.

Простой сюжет об исчезновении человека нередко был использован в кинематографе, так как позволяет при правильной реализации достигнуть единения со зрителем, ведь ощущения потери и неизвестности одни из самых сильных по эмоциональному воздействию. К тому же режиссер имеет возможность наполнить эти ощущения своим авторским видением и новыми смыслами, чтобы эти ощущения были особенными.

Вот уж где прекрасно отразилось природное чувство стиля и атмосферы Озона, его тонкий французский чуткий взгляд. И если сама композиция фильма по-хорошему типична: загадочная завязка, раскрытие образа главного героя и многозначный финал, то наполнение фильма вышло целиком свое, озоновское. Мне сложно определить то эмоциональное состояние, которое я испытывал при просмотре фильма, но оно меня захватило.

И хотя можно сказать, что в режиссуре Озон не блеснул чем-то принципиально новым (наиболее креативная сцена — сцена воображаемой любви главной героини с руками мужа и любовника), но как для сценариста эта лента лучшая у Озона по моему мнению. Причем главное наполнение сценария это передача эмоционального состояния главной героини так, что любая трактовка событий кажется верной.

Атмосфера фильма несмотря на кажущуюся простоту не отпускает с начала и до конца, а соткана она из очень чуткой, внимательной операторской работы, пронзительной грустной музыки и главной героини, удивительно сыгранной красивой и тонкой возрастной музой Озона Шарлоттой Рэмплинг.

Поэтому мы не будем утешать Шарлотту Рэмплинг, хотя и знаем, что ее утрата реальна. Мы не будем переживать вместе с ней о том, что сложилось и не сложилось в ее семейной жизни и была ли она виновата. Нет, не будем. Но мы будем вместе с ней бежать по берегу моря навстречу уходящему человеческому силуэту, бежать пока хватит сил, бежать, чтобы сохранить в памяти то, что нам дорого…

8/10

Не готов я в свои 25 лет сказать, о чём этот фильм: о любви, об одиночестве, о силе привычки… Озон слишком хороший режиссёр, чтобы так однобоко подавать смысл. Однажды этот фильм объяснил мне одиночество, заставил понять это чувство, обострить его. Избавившись от одиночества, я понял эту картину яснее. Что будет, когда самого главного человека в жизни не станет? От любви до одиночества — один шаг. Как нужно жить, чтобы не сделать этот шаг? Как быть, что главный человек оставался главным?

Почему мы думаем, что любовь — это всегда бантики с цветочками? Озон целенаправленно выбирает немолодых героев, доказывая, что любовь, возможно только и с одной стороны, может быть тихой. Женщина варит спагетти и не просит мужа обнять её. Она сама его обнимает ночью.

Разве Жан скучает? Вполне возможно. Страсть прошла. Несколько детективный сюжет держит в напряжении, но недаром ведь в финале режиссер подчеркивает: Жан — не самоубийца, он сопротивлялся, он хотел жить.

После этого фильма я в последнюю очередь подумаю и силе привычки. Я всего лишь задам вопрос: был ли, будет ли в моей жизни человек, исчезновение которого закопает всю жизнь под песок?..

P.S. Хорошую театральную актрису в кинематографе видно всегда. Рэмплинг даже в темных очках, одними губами, выражает то, что не могут выразить многие её коллеги. Замечательная актёрское мастерство актрисы в этом фильме — словно пособие для театральной академии. Мало того, её обаяние, фигура, улыбка дают нам право любоваться на такую редкость в современном кинематографе, как женственность, изящество, изысканность.

Европейская кинопремия за эту роль — малая толика той высокой оценки работы Рэмплинг, которую сможет дать каждый из нас.

Озон — настоящий мастер отображения на экране чувств и взаимоотношений между людьми, и он доказывает это своим очередным фильмом «Под песком». Главная героиня Мари (бесподобная Шарлота Рэмплинг) и ее муж Жан (Бруно Кремер) вместе уже больше 25 лет, все в их жизни довольно размеренно и понятно, свой отпуск они всегда проводят на берегу моря во Франции, каждый год в одном и том же месте. Даже находясь вдвоем, они почти все время молчат, и сначала зрителю и не понятно, что это — смертельная скука и поглотившая их однообразность или такая форма счастья, высшее выражение взаимопонимания и любви, когда слов уже не нужно.

В последний отпуск происходит трагедия, бесследно пропадает Жан, и не понятно, то ли он утонул, то ли так свел счеты с жизнью. Но Мари не верит в его смерть и продолжает ждать и верить… Именно с этого момента фильм полностью держится только на игре Шарлоты Рэмплинг, которая у зрителя вызывает тоску, печаль, чувство безысходности и даже слезы. Уже понятно, что жизнь без ее любимого Жана для нее абсолютно пуста, она все время представляет его, разговаривает с ним, покупает ему вещи. И эти сцены просто разрывают душу. Даже новое знакомство с Венсаном (Жак Ноло) не способно хоть немного вернуть ее к жизни, она хочет видеть и чувствовать только Жана рядом с собой. Она все больше замыкается, все больше ограждается от окружающего, ей хорошо уже даже со своими воспоминаниями и фантазиями о муже.

Этот фильм не сможет оставить равнодушным никого, его нужно даже не смотреть, а просто чувствовать…

10 из 10

Фильм очень интимен. Франсуа Озон как всегда превосходный психолог. И как всегда в короткий промежуток времени он успевает показать абсолютно все, что нужно для понимания и сопереживаниями. Все его фильмы коротки, но Озон, как истинный мастер, раскрывает темы, затронутые в фильме, с неповторимой виртуозностью.

Меня фильм «Под песком» тронул до глубины души. Я думаю, что каждый человек, потеряв самого близкого и любимого человека так до конца и не может в это поверить, осознать это. Так и героиня фильма никак не может поверить что ее муж погиб. Поначалу нет никаких доказательств его смерти, и она верит что он вернется. Но вот появляются и неоспоримые доказательства, а она все равно не может в них поверить. Концовка фильма очень символична — в ней весь смысл катрины.

Конечно, фильм задуман так, что он держится на игре главной героини. Но Франсуа Озон прекрасно знал, кому отдавать эту роль. Шарлотта Рэмплинг просто восхитительна! Действительно создается впечатление, что она не сыграла, а просто прожила жизнь своей героини, пропустила через себя все ее эмоции. Но думаю, что каждый, кто потерял близкого человека, глубоко прочувствует этот фильм.

Франсуа Озон еще раз доказал этой картиной, что остался и, я думаю, всегда останется верен себе и будет продолжать радовать поклонников интелектуального кино. Аплодисменты ему и великолепной Шарлотте Рэмплинг.