Пленница (2000)

«Пленница» — один из самых удивительных фильмов Шанталь Акерман, под стать её биографии и внутреннему миру. В нём нет почти ничего, что могло бы привлечь случайного зрителя, а повествование остаётся сухим и сдержанным при любых обстоятельствах, но никакой банальности здесь нет и в помине. Режиссёр избегает психологического объяснения действий и чувств героев, разделяя их сомнения со зрителями. Нет правильного или неправильного решения проблем, а конечные выводы открыты для любых интерпретаций.

Будучи в душе глубокой «шестидесятницей», Акерман в своих поздних фильмах стремилась воссоздать характерные черты самого интеллектуального десятилетия кино. Студент Симон в исполнении Станисласа Мерхара словно выточен из камня сомнения, подогреваемого принадлежностью к обеспеченным слоям парижского общества. Не имея материальных затруднений, Симон находится в стадии духовного поиска и сосредотачивается на проблемных аспектах интимной близости женщин с мужчинами и друг с другом. В этом ему призвана помочь живущая в его доме Ариана, образ которой так и остаётся размытым и рассматривается исключительно через субъективную позицию Симона, исследующего телесную и душевную грани её личности. Но вместо желаемого он получает дополнительную и более серьёзную проблему — Симон желает знать об Ариане буквально всё и чувствует, что не в силах достичь своей цели. В итоге, он понимает, что всё это — часть его собственного уравнения, у которого вряд ли могут быть решения.

«Пленница» является свободной и обновлённой до современности адаптацией одноимённого произведения Марселя Пруста из цикла «В поисках утраченного времени». Для французского писателя было вполне естественным выстраивание своего произведение от лица мужчины, видевшего в возлюбленной непостижимый объект своего интереса, который изначально был временным и предельно аналитичным в проблемном отношении, а вот для режиссёра-женщины встать на сторону мужчины и попытаться раздвинуть субъективные границы восприятия интимных отношений в женской среде никогда не бывает просто. Учитывая именно женскую специфику фильмографии Акерман, такой выбор заслуживает определённого уважения и призван нивелировать возможные противоречия.

Пассивный механизм картины соответствует её внешней сероватой оболочке, но и на холодном фоне всегда есть где применить художественные средства, а в «Пленнице» таковыми являются звук и интерьеры. Череда звуковых проявлений, которыми фильм открывается и заканчивается, имеют естественную природу — шум волн, работающего кинопроектора или стук женских туфель, но каждый звук удивительно соответствует определённой сцене, драматически сливаясь с ней и отражая эмоциональное состояние героев в тот или иной момент времени. Повседневный ритм их жизни напоминает синусоиду с небольшими циклами подъёма и спада жизненной активности. Но если для Арианы активность сопряжена с пребыванием вне дома Симона, то для него собственный дом является подлинным прибежищем духа, в котором явственно чувствуются ноты затхлости и отчуждения. Сам дом имеет несколько коридоров и призван символизировать собой бесконечность или, ещё более точно, бег по кругу главного героя, воздвигающего стену сомнений между собой и внешним миром. В этой большой квартире есть несколько коридоров, отражающих друг друга, словно линии жизни, судьбы и сердца её хозяина и несколько комнат в стадии реконструкции, создающих иллюзию активности.

Для Шанталь Акерман решающее значение имеет цена знания. Ариана и Симон не знают друг о друге почти ничего, но если для неё это вполне нормально, то для него — вопрос жизни и смерти. В реальности именно так и происходит, а степень спокойствия и комфорта одного человека, в каком бы то ни было плане, зачастую оказывается степенью беспокойства другого. И не всегда эти два корабля в океане совместной жизни расходятся мирно. Особенно, если океаном зовётся уличная лужа.

Мягкие солнечные тона, тяжелые складки тканей, полуправда — в какой еще атмосфере говорить о любви, любить, страдать из-за любви?

Симон, такой тонкий и чувственный, он идеально вписался в образ героя Пруста. Он боится правды, ему необходима ложь, успокаивающая ложь, когда кажется, что вот всё, теперь всё будет хорошо. А ей не трудно, она скажет то, что он хочет услышать.

Забыты книги, забыт Расин, главное только слышать ее сонный шепот.

Прекрасные, нежные крупные планы, трогательно бестолковые диалоги, летящие шаги — сплошное очарование. Кажется, автор сочувствует герою, но при этом — она не на его стороне. Ничего не поделаешь, ты чужой, Симон. Еще более чужой, чем раньше.

Достойное обращение Акерман к Прусту, хоть и ограниченное, как водится, одной лишь любовной линией.

10 из 10