Платформа (2000)

Понять другого человека — сложно. Человека, говорящего на другом языке — еще сложнее. На понимание того, кто мыслит иероглифами, может уйти вся жизнь, если ты действуешь в иной системе языка. Про то, чтобы принять — речь не идет, непостижимая наука. Исследовать Китай на расстоянии — бесполезное занятие, возможно. Кинематограф, пусть и многогранный, не даст полного погружения в хаос течений, мыслей, всплесков энергии. Но я пытаюсь, мне интересно.

Один из удивительных мастеров киноязыка — Цзя Чжанкэ, его картины полны многозначительного молчания, кричащей пустоты, неистовых недомолвок. Чтобы читать его «свитки», необходима подготовка и практика, иначе внимание ускользает, взгляд зрителя тускнеет, иероглифы, зашифрованные в кадрах, ссыхаются и опадают в вечность, не опознанные. Между тем, этот автор не просто так признан кино-сообществом: он поднимает вечные темы.

В «Платформе» ускользает все: без подсказки непонятно время событий, куда все движется, к чему и так далее. Чжанкэ посвятил картину своему отцу, но в 1979 году, откуда стартуют шаги рассказа, самому Цзя было 9 лет, так где же его отец — он один из моднящихся разгильдяев, требующих от матери пошива брюк клеш? Или он в отражении партийного работника, ведущего артистическую группу по городам северного Китая? Или это посвящение времени, что было отмечено застоем, как и в СССР, когда клещи власти еще могли хватать инакомыслящих, но в целом, большинству уже был по барабану умирающий режим и его бонзы?

Попробую ответить, как понял. Китай в «Платформе» — серое, безжизненное пространство, отмеченное запустением и разрухой. Вот в деревню наконец-то провели электричество. А здесь — тщедушный парень идет работать на шахту, где может сгинуть в любой день, чтобы помочь сестре оплачивать учебу. А позже — девушка забеременела от пижонистого шалопая, и надо делать аборт. Тишина и молчание режут воздух высоким стаккато, но все звуки поглощает серость кирпича. Пыль дорог. Невозмутимое достоинство гор. Презрение вечных ландшафтов.

Стоит обратить на это внимание: природа и человек на ее фоне. Букашка. Мелочь. Ничто. Это ощущение роднит нас с китайцами. Мы тоже живем в размашистых, величественных и гигантских, подавляющих нас пейзажах. Мы также ощущаем свою малость и преходящую природу. Только с этим давлением каждый справляется по-своему. Чжанкэ посвятил эту ленту своему отцу, как человеку, совершившему подвиг. В стране, где идеология, вкупе со статной природой, закатывала все под асфальт и бетон идеологии, уничтожая инакомыслие, эмоции, радость, саму жизнь, единственным способом осмысленного бытия стало стремление пробиться сквозь серость ростком…

Это и была их жизнь — из последних сил, назло, стиснув зубы, ломать то, что довлело. Несмотря на холод, голод и пустоту быта — растить детей, оберегать их, отдавать им последнее, чтобы они потом рассказали истории на непонятном языке из смеси тишины, отчаяния, оттенков пыли и грязи, с капелькой надежды и скрытой улыбкой. С радостным ощущением, что удалось пробиться к свету.

Этот фильм — как отличная книга в любимом мной бытовом жанре, про жизнь простых людей. И как органично вписаны сюда социально-экономические изменения под влиянием Запада, начавшиеся в Китае на рубеже 70—80-х годов. На протяжении двух с половиной часов просмотра уловил себя на мысли, что не обнаружил ни одного кадра, ни одной панорамы, которые бы не понравились. Вот правда, ощущение, что фильм-книга, только книгу после него писать не нужно, а если бы и был на самом деле по книге, то своей художественной составляющей, невычурностью, он бы полностью книжку заменил, что бывает очень редко. Цзя сильно удивил, тем более, что многие считают, будто «Натюрморт»-то получше будет, а мне понравилась именно «Платформа». У моего любимого режиссёра Хоу Сяосяня в подобных драмах поэтичность и созерцательность довлеют над правдивостью, а здесь же — идеальный баланс того и другого. Кроме того, пожалуй, впервые вижу в одном фильме собрание всех основных проблем китайского коммунистического режима и того, как это отражается на обществе.

10 из 10

Тягучая, необычная и пестрая работа.

Вот он — настоящий эпос второй половины 20 века, прекрасная альтернатива «Основанию Китая», наглядно демонстрирующая, что такое авторское кино.

В центре наблюдения — творческие люди, которые так же, как и все другие, стремятся к комфорту, самовыражению и любви.

Нелепые для современного реципиента выступления, которые отражают всю суть существующего режима и попадают под влияние многочисленных изменений в стране.

Скудный антураж реальности, убогость выбора, преследующего героев, и разбавляющий все юмор. Правдиво и интересно.