Иегуди Менухин. Скрипка века (1996)

Что ни говори, а двадцатый век примечателен не только войнами, эпидемиями СПИДа, ВИЧ, Гепатита и других болезней, рецессиями, затяжными кризисами и ужасом капитализма. Было в нем и нечто другое. А именно: множество первоклассных художников, режиссеров, писателей и конечно композиторов, пытавшихся как-то сгладить, нивелировать тлетворное влияние распоясовшейся тьмы. Но более всего двадцатое столетие примечательно даже не своими творцами, но исполнителями.

Действительно, если девятнадцатый век по факту оказался композиторским, то в следующем царствовали уже великие скрипачи, пианисты, виолончелисты и оперные певцы. Фактически иконами становятся такие личности как Мария Каллас, Лучано Поваротти, Монсерат Кабалье, Вильгельм Фурвенглер, Владимир Горовиц (которому сам Рахманинов сказал: «Вы поняли и отыграли мой концерт лучше, чем я») и др., опережая композиторов по популярности и славе. В числе этих, бесспорно, величайших людей планеты занимает свое почетное место и скрипач Иегуди Менухин.

Документальный фильм французского режиссера (и просто очень толкового парня, который даже по-русски выражается почти без акцента) повествует о жизни Менухина в период от первых подростковых конкурсов до становление знаковой величиной во всей Европейской Культуре, параллельно с фрагментами из интервью с Менухиным, записанным незадолго до смерти.

Во время просмотра становится очевидно, что фильм сделан чрезвычайно талантливым человеком, не понаслышке знакомым с музыкой, да и самой жизнью тоже. Фактически в какой-то момент картина покидает документальную плоскость и плавно перетекает в художественную, отчаянно силясь малыми средствами (кадры кинохроники, стертые фотографии из семейного архива, да небольшое предсмертное интервью) воссоздать личность, экзистенциальное мироощущение великого музыканта, кардинально отличающееся от обывательского своей манящей, страстной глубиной, но в то же время легкостью, игривостью, почти детской непосредственностью.

В каждый кадр проникает какая-то беззаботная Моцартианская, Гайдновская веселость. Не секрет, что она присуща детям, и чем старше человек становится, тем легче ее потерять. Но, глядя на вечно задорную, лукавую ухмылку Иегуди Менухина, пережившую восемь с половиной десятилетий, возникает мысль, что может и старость, и жизненные неурядицы и даже само время — не более чем шутка, а сама жизнь ни что иное как бесконечный повод для смеха?

Между тем Монсенжон, на фоне общей веселости и абстрактной старческой беззаботности пожилого скрипача, не забывает выстраивать связный дискурс из политической, семейной и социальной жизни маэстро. Фактически, это один из самых дружелюбных, общительных и коммуникабельных музыкантов прошлого века, кажется, не знающий, что такое высокомерие и вычурность (М. — первый музыкант, приехавший в СССР сразу после войны, создавший легендарную запись джазовых композиций в 80-е, постоянно контактировавший и продвигавший молодежь, гастролировавший по самым отдаленным местам в Азии и т. д и т. д.). Раскрывая характер музыканта, Монсенжон показывает, как тесно он связан с его гениальностью, карьерой. Что пленяет в звуках Менухина, что делает его легендой? Абсолютная прозрачность, небесно-воздушное звучание, абсолютно свободное и честное. Он всего открыт перед собой, он всегда открыт перед слушателем, перед миром. «Я играл просто потому, что хотел, чтобы моей аудитории было хорошо.» Вот это и есть истинное кредо творца, чуждого всякому честолюбию, самовосхвалению и необъяснимой спеси.

Пожалуй, нельзя было и придумать лучшего документального фильма про величайшего скрипача прошлого века. Тут есть все — сугубо прагматические документальные факты, отвлеченные фантазии на музыкальные темы, связность и цельность повествования и само главное — сама душа Менухина. Вечная. Бессмертная. Музыкальная.