Концерт для крысы (1995)

Торичеллиева пустота улиц и парадных, громкий стук сломанного каблука о влажный асфальт, камера в прямом и переносном смысле смотрит «в лоб» первому появившемуся, сидящему и лежащему на этом самом асфальте; если остановить фильм на любом из этих кадров и долго-долго-долго всматриваться в него, на секунду может показаться, что этот человек — это ты. Крайнее чувство, а фильм ли это? Не мираж? Не муляж?

Казалось бы, странно, но и в таком пралогическом, эфемерном, практически внеощущенческом фильме встречаются бытовые, как будто только очнувшиеся от комы пасторальные отношения. Девушка, вероятно студентка (хотя здесь нельзя ничего утверждать) восклицает бесконечное количество причин, почему ее спутник «ужасный человек», не замечая, чем он одновременно занят: дразнит конфетой распластавшегося в туманной дымке бездомного.

Анимация очкастых, одноногих и одноглазых полуживотных — полулюдей и прочих узоров на фоне исторической советской хроники, которая то ускоряется, то замедляется, то реверсируется, наконец исчерпывая и изнашивая шестеренку всякого смысла, не означает ровным счетом ничего, по утверждению автора, весь политический абсурд, несвязные эпизоды и переплетенные сюжетные линии «следует воспринимать вне символизма».

Воспалительные процессы и параллельное повествование.

Быстрая смена векторов и долгие кадры, направленные на проглядывающее небо из ленинградских колодцев, а вместе с ними режиссер Олег Ковалов и оператор Евгений Шермергор хватают за горло клаустрофобов и кружат с закинутой головой в этих двориках со спертым смрадом.

Режиссер умышленно возвышает и заземляет зрителя над своими героями, предоставляя возможность увидеть их с разных сторон, сливает звуки из соседних комнат, создавая им искушение подслушать друг за другом, а в частности за томной галлюцинаторной дамой, витающей по всей своей огненной комнате и вызывающей рефлекторные обманные видения.

Пронин, отрабатывающий приемы фехтования на своей кукле и, кажется, на зрителе, постепенно сходит с ума, как и все присутствующие в фильме. В полупустой комнате он проживает свою несуществующую жизнь вместе с лишенным человеческого облика манекеном. Он подвешивает эту тканевую груду, усаживает ее на диван, укладывает в кровать и вспарывает живот — чем не тренировка среднестатистического маньяка перед поиском новой жертвы.

Фильм — антидиалог. Диалоги если и присутствуют, то как будто сами себя ненавидят и сами себя дискредитируют, они не несут ничего: ни смысла, ни краски, ни ужаса, не являются даже коротким обрушенным мостом к коммуникациям.

«Концерт для крысы» — абсурдистский фильм по мотивам произведений Даниила Хармса, снятый Олегом Коваловым, киноведом по образованию. Режиссер сам написал краткую аннотацию: «Концерт для крысы» — трагикомическая панорама предвоенной жизни, пронизанная лиризмом и черным юмором. Действие фильма происходит в СССР и некоем государстве, в очертаниях которого угадывается образ Германии 30-х годов. Фильм посвящен 90-летию со дня рождения Хармса, 100-летию кинематографа и 50-летию победы над нацистской Германией.» Абсурдный сюжет не поддается адекватному пересказу. Режиссеру удалось передать дух сочинений крупнейшего советского литератора-авангардиста. Изюминкой ленты стала манера съемки: необычные ракурсы, операторские изыски усиливают психоделичность происходящего. Оператор фильма Евгений Шермергор за «Концерт для крысы» был удостоен премии Ленфильма в номинации «лучший кинооператор года». В картине есть кадры кинохроники 30-х годов, звучат советские и немецкие песни тех лет. Олег Ковалов утверждает, что все в его фильме надо понимать буквально, не надо искать скрытых смыслов, «все люди и вещи обозначают всего лишь самих себя». Достоинством фильма является его глубокая кинематографичность. Одни режиссеры ошибочно считают, что главное в картине — диалоги, другие пытаются «вырулить» за счет звездного актерского состава, некоторые заблуждаются, создавая фильмы по законам театра. «Концерт для крысы» передает самобытный аутентичный дух киноискусства.

«Меня в принципе не интересует коммерческое кино. Потому что меня не интересуют фильмы, механику которых я понимаю. Если я чувствую, как сделан фильм, я теряю к нему всякий интерес. В кино меня интересует другое: проблема сверхрежиссуры» (Олег Ковалов).

Многие люди ошибочно считают абсурдизм нелепым и ненужным жанром искусства. Но, правильно понятый, абсурдизм может стать трамплином к новому, особому, измененному состоянию сознания: вместо того, что бы безуспешно искать постоянно ускользающий смысл жизни, можно пойти другим путем — сделать жизнь и ее мировосприятие еще более абсурдной, чем она есть, полностью отказаться от поиска любого смысла, наслаждаться абсурдом, находя в этом креатив и драйв. Именно это делал Хармс. «Концерт для крысы», избрал путь «деконструкции смыслов», при этом, отнюдь не пессимистичен и обладает обаянием «высокого абсурда».