Тигра (1990)

Три сестры живут в маленькой деревне, затерянной посреди эквадорской сельвы в 30-х годах прошлого века. Здесь считают электричество магией, лечатся у странствующего шамана и не представляют жизнь за пределами своего маленького мирка. Мирка, в котором Франсиска, Хулиана и Сара считаются если и не богинями, то уж по крайней мере властительницами душ и жизней всего местного населения. Все жители поселка работают на принадлежащей им ферме, приобретают товары в принадлежащем им магазине и коротают вечера за стаканом дешевого рома в принадлежащей им таверне. Но цивилизация постепенно вторгается и сюда: то пройдет через деревню по каким-то своим надобностям армейское подразделение, то бродячий торговец привезет радиоприемник, который пока можно использовать только в качестве барабана, но это только пока… И если младшие сестры с надеждой и нетерпением ждут изменений в своей жизни, то старшая (Франсиска) встречает новое с испугом и недоверием. Слишком дорого она заплатила за право царствовать в своем мире, чтобы легко расстаться с прошлым.

Эквадорский режиссер Камило Лусурьяга не первый и не последний, кто рассказывает о конфликте старого и нового. Да и легший в основу сценария роман классика национальной литературы Хосе де ла Куадры «Тигрица», похоже, был написан не без влияния русских писателей (Чехова-то уж точно). Но это никак не отражается на драматургии картины, действие которой держит в напряжении от первой до последней минуты, перенося зрителя в экзотический, но отчего-то кажущийся знакомым и едва ли не родным, мир, в котором вместо буйной сельвы совсем нетрудно себе представить поля и перелески Средней полосы России. А на месте горячей «Тигрицы» Франсиски лесковскую «Леди Макбет Мценского уезда».

Спусковым крючком для событий, развернувшихся в романе и фильме, стало пророчество бродячего колдуна, предсказавшего Тигрице, что ее земля будет под защитой богов до тех пор, пока младшая из сестер Сара сохраняет невинность. И тем самым выпустил из бутылки джинна. И без того властная и не признающая никаких законов, кроме своих собственных, Франсиска становится настоящим тираном. Пережив в отрочестве гибель родителей во время налета бандитов, которых сама же хладнокровно затем перестреляла, она и раньше была непредсказуема. Могла разделить постель с любым из своих пеонов, а наутро под угрозой револьвера прогнать его голым по всей деревне. Да и застрелить неугодного для Тигрицы не представляло особой проблемы. Но теперь она перестала находить поддержку своих сестер. И если Хульета внешне безропотно перенесла смерть своего любовника Тернероте от руки Франчески, то Сара не желает смириться с уготованной ей судьбой, всеми силами стремясь вырваться из жестоких объятий любящей сестры.

Франсиска отчаянно цепляется за привычную жизнь, пытается остановить мгновение, в котором она счастлива — счастлива своей ответственностью за младших сестер, за доверившихся ей крестьян, за тщательно выстроенный ей самой уютный мир. Но не понимает при этом, что прошлое вернуть невозможно, а будущего у нее нет. На самом деле единственный человек, которого она любит и ради которого живет — это она сама. И ради того, чтобы остаться собой, «Тигрицей», она готова даже пожертвовать собственной жизнью. Потому что измениться для нее — гораздо страшнее…

А теперь представьте, что эта драма всепобеждающего эгоизма разворачивается с поистине латиноамериканской чувственностью, среди экзотических локаций, в исполнении органично выглядящих в своих амплуа актрис (а Лисетт Кабрера в роли Франсиски так и просто роскошна)! Даже если в работе начинающего на момент съемок «La Tigra» режиссера и были недостатки, то они оказались успешно заретушированы. Причем настолько, что даже незаметно, что в фильме отсутствует казалось бы необходимая для драматургии любовная линия. И без нее страсти на экране кипят нешуточные. Так что отчаянный порыв Сары: «В Гуаякиль! В Гуаякиль!», — уже не кажется цитатой из всем известной пьесы. Все-таки разные они эти сестры: в России и Эквадоре. И в тоже время чем-то неуловимо похожие… Как и фильм. При всей своей кричащей латиноамериканской яркости, он в чем-то неуловимо вписывается в традиции русской классики. А то, что одно другому не противоречит — несомненная заслуга Камилло Лусурьяги, снявшего очень хорошее кино.