Carreras Domingo Pavarotti in Concert (1990)

Безусловно, я люблю оперу, но в значительно меньшей степени, чем симфонию и, представьте себе, песню. Пусть Вас не коробит столь разительная и «дикая» жанровая дистанция между последними. Скажу сразу, что более всего я ценю итальянскую оперу-буффа (где много блистательных мелодий, гротеска, бурлеска, юмора, блеска), и здесь «Севильский цирюльник» Россини не сравнится для меня ни с чем (хотя многие нынешние деятели «серьезного» искусства давно считают это «попсой»). Великолепны и совершенны в музыкальном отношении «романтические» оперы Верди «Риголетто» и «Травиата» (всегда очень воодушевляет дуэт Виолетты и Жермона, чудо!), очень интересно написана «Аида», но невероятно хорош и виртуозен комический «Фальстаф». Мало того, что там роскошная, просто-таки услаждающая слух музыка, так там все очень логично и тонко замешено. Там полное слияние музыки и драматического действия (чего нет, наверно, в 90 % опер). Там сквозное музыкальное развитие с эмоциональными монологами, интересными игровыми сценами, а не традиционный для оперы набор арий и дуэтов, сдобренных схематичными, часто очень искусственными, холодными и безыскусно выписанными репликами-речитативами.

И смею заверить, именно за эту «искусственность», чрезмерную напыщенность (как в сценографии, костюмах, так и в вокальной подаче, в которой так много академического самодовольства), а также часто вопиющий дисгармонизм драматургической идеи и ее вокально-сценического воплощения, — так вот за все это и не любит оперу массовый слушатель и именно поэтому она становится предметом критики и пародий (кстати, как правило, очень добрых).

Конечно, Вы мне возразите и скажете, что амплуа оперного актера зависит отнюдь не от его возраста и тем паче внешней фактуры (как в обычном театре), а ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО — от природы и высотности его ГОЛОСА. То есть если у тебя сопрано, ты будешь до конца дней своих сценических петь Татьяну, Аиду, Виолетту, Лизу (в «Пиковой даме»), Марфу (в «Царской невесте»), Тоску… А если меццо-сопрано, то — Кармен, Амнерис, Графиню (в «Пиковой даме»), Марфу (в «Хованщине»), Любашу (в «Царской невесте») и проч.

Да, таковы законы оперы. Но они, увы и ах, входят в противоречие с законами человеческой природы и ЛОГИЧЕСКОГО восприятия. То есть не может 60-летняя дива петь арию от лица 16-летней девушки. НЕ МОЖЕТ! Это воспринимается ДИКО. Это ненормально. И это, как бы вы сейчас ни защищали оперу, есть ее главный (и я бы сказал «роковой») недостаток. А если подобную условность (да, я прекрасно понимаю, что любое искусство УСЛОВНО) довести совсем уж до абсурда, то почему тогда уже не разрешить петь Татьяну ну, например, певцам-кастратам в возрасте? А?! Вот это был бы трюк! Кстати, на Западе, говорят, и это уже не внове.

Что еще раздражает в опере массового слушателя? То, чем все хорошие оперные певцы гордятся — звучание голоса.

Нет, сам по себе хорошо поставленный певческий голос (к тому же красивого тембра) звучит божественно. Но в опере, опять-таки увы и ах!, в подавляющем большинстве развиваются отнюдь не «божественные», а очень даже житейские (вполне банальные) сюжеты: любовь и ненависть, ревность и разлука, жизнь работницы табачной фабрики, бал в деревне Лариных и т. д. И когда разного рода любовные партии-«разборки» пропеваются академическими (читай: неестественными, досконально «вытренерованными» голосами), воспринимать это адекватно психологически вменяемому человеку НЕВОЗМОЖНО. По одной простой причине: ни одна самая лучшая оперная дива, ни один самый великий оперный артист НИКОГДА в жизни не будет, упрекая в чем-либо своего любимого (или любого другого) человека (да просто общаясь с кем-либо по любому вопросу), прибегать к помощи оперной арии и делать это «хорошо поставленным» голосом. В противном случае ваш визави сочтет Вас умалишенной и отправит в сумасшедший дом.

И главное, чего не понимают эти горе-актеры и певцы: ВСЯ ФАЛЬШЬ СЦЕНИЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ И МАКСИМАЛЬНАЯ ЗАЦИКЛЕННОСТЬ НА ВОКАЛЬНОЙ БЕЗУПРЕЧНОСТИ ВИДНА ДАЖЕ РЯДОВОМУ ЗРИТЕЛЮ И СЛУШАТЕЛЮ. Не говоря уж об искушенных. Но все это, повторяю, трагические противоречия оперы как жанра, или музыкально-драматического искусства. ПРОТИВОРЕЧИЯ, КОТОРЫЕ ИСТОРИЧЕСКИ НЕВОЗМОЖНО ПРЕОДОЛЕТЬ. Поэтому их просто принимают как ДАННОСТЬ.

Да, я еще не сказал об оперных певцах, берущихся петь «легкую эстраду». Они думают, что это плевое дело, пара пустяков. «Да мы саму оперу пели! (Читай: ежей давили!) Ха!» И вот яркий пример — исполнение «тремя оперными титанами» (Паваротти, Каррерас, Доминго) знаменитого шлягера Эдит Пиаф «Жизнь в розовом свете» (это было в Италии на концерте в рамках Чемпионата мира по футболу, кажется, в 1990 году). И что? Медовые, протяжные, звонкие голоса, небрежная «соревновательность» друг с другом (кто голосистее!), а ПЕСНИ НЕТ — ее смысл не донесен, ДУША не прочувствована… Душа песни, разумеется. Гениальная мелодия стала лишь благодатным материалом для демонстрации голосов. Да, красивых, да, прекрасных, да, совершенных, но причем здесь «Жизнь в розовом свете»? Шедевр, в котором так метафорично и емко отразились трагические парадоксы творческой и личной жизни великой Пиаф! Только она могла донести это в полной мере своим надтреснутым, нервным (и совсем не «поставленным») голосом. И другого я здесь не слышу. А медовые безупречные рулады, простите, хороши на другом материале и в другом месте. И не надо думать, что эстрадные шедевры (такие, казалось бы, «простые»!) ниже известных оперных арий. Может, они в чьем-то представлении и «ниже», да еще попробуй их спой! В простоте-то как раз вся сложность и глубина…

Другое дело песня. Вот что может выразить абсолютно все наши мысли, чаяния, эмоции, состояния: радость, печаль, тоска, удаль, потаенные мысли, желания, невысказанные страсти, неясные предчувствия… Песня может вдохновлять, убеждать, развлекать, бичевать, исцелять, утешать, воскрешать, не говоря уж о том, чтобы «строить и жить помогать». (Вы можете не кривя душой сказать то же самое об оперной арии? Или просто об опере?)

Именно ПЕСНЯ — душа народа. Выскажу истину, которая известна давно в веках (уже все забыли о ней, потому что она — банальность): БЕЗ ОПЕРЫ НАРОД ПРОЖИТЬ СМОЖЕТ, БЕЗ ПЕСНИ — НИКОГДА.

Вспомним, что делали крестьяне, когда сеяли, пахали, убирали, готовили, хоронили, шили, ели-пили? Конечно, пели. Вспомним, откуда взялись все наши попевки, причеты, частушки, наигрыши, хороводные, колыбельные, свадебные, обрядовые, величальные, все русские народные песни? То-то и оно.

Все великие композиторы (от Монтеверди, Россини, Верди до Чайковского и Прокофьева) очень широко использовали в своих операх фольклор: песни, напевы, наигрыши… И всегда говорили: «Музыку сочиняет народ, а мы, композиторы, ее только записываем и оркеструем». Вот вам и последний штрих к «портрету жанров»: как «сначала было слово», так и «сначала была песня». «Ну а опера? А опера — потом» (Видите, даже здесь просится песенный парафраз.)