Лосев (1989)

Этот фильм бесполезно смотреть просто как документальное кино, ничего не зная о выдающемся русском философе Алексее Фёдоровиче Лосеве. Фильм Виктора Косаковского — это кинодокумент, донесший до нас образ философа. Монтаж, сюжет, «картинка» и пр. здесь не главное. Представьте себе, что каким-то чудом в XIX веке удалось бы снять на киноплёнку, да ещё и взять интервью у Гегеля или у Петра Яковлевича Чаадаева. Кого бы сейчас интересовали чисто технические аспекты съёмки или внешний вид этих философов? Все бы слушали, о чём они говорят.

Так и здесь. Впечатляющая «картинка» не является целью для Виктора Косаковского. Самое главное в предлагаемом фильме — человек и его слово.

А. Ф. Лосев говорил о себе, что он был «сослан в XX век». Его жизнь могла бы составить сюжет отдельного фильма. На родине классической философии, в Германии, ему довелось побывать только один раз в юности и как раз в тот момент, когда Германия объявила войну России в 1914 году. Пришлось в спешке возвращаться домой. Лосеву предстояла долгая, трудная и тяжёлая, но при этом творчески плодотворная жизнь в России.

Попытка обойти советскую цензуру и напечатать без сокращений свой труд «Диалектика мифа» (1930) стоила ему и его супруге свободы, лет жизни и здоровья. Когда он прошёл через лагерь и строительство Беломорско-Балтийского канала, ему позволили вернуться к преподаванию философии в столичных МГУ и МПГУ. В эпоху оттепели 50-х, когда большая часть жизни осталась позади, начали печатать его книги, и к нему пришла заслуженная известность. Получилось так, что из-за цензурных ограничений собственные взгляды он мог формулировать лишь рассказывая об античной философии и о мировосприятии людей эпохи античности («История античной эстетики») или об эпохе Возрождения. Читая вышедшую в 1978 году «Эстетику Возрождения» трудно поверить, что изобразительное искусство и социальную философию эпохи Ренессанса на высочайшем уровне анализирует человек, который фактически потерял зрение.

В этом фильме Алексей Фёдорович Лосев запечатлён в последние годы своей жизни. Старик на пороге вечности, резковатым голосом рассуждающий о главных вопросах бытия. Человек, который собственной жизнью поверял и доказывал свои философские воззрения. Интересно это или не очень? Если вы читали его книги, то слушать Лосева очень интересно. При чтении всегда хочется представить себе автора, а здесь — вот он собственной персоной перед нами. Если не читали и не в курсе, кто это, и почему вдруг известный документалист Виктор Косаковский в начале творческого пути снимал какого-то старика — то вряд ли фильм покажется вам интересным.

Особенно любопытно фильм смотрится, если знать, что за окнами арбатской квартиры Лосева в момент съёмок кипела перестроечная жизнь и веял «ветер перемен». Уличные поэты, музыканты, барды, торговцы, ораторы, неформалы, туристы… Арбат — эпицентр жизни перестроечной Москвы середины-конца 80-х, московский аналог Гайд-парка. И вдруг здесь, рядом со всей этой суетой, сидит в кресле человек и рассуждает о вечном. Точно, он — путешественник во времени, и прибыл к нам из другой эпохи. Составил нам компанию и покинул нас. Виктору Косаковскому повезло и удалось запечатлеть на плёнку этого путешественника. Спасибо!

Сюжет черно-белого фильма повествует о последнем годе жизни советского философа. Фильм снят длинными статичными планами. Часто используется наезд и отъезд от объекта съемки, панорамирование — как способ отобразить пространство, в данном случае квартиру Лосева, о котором зрители могут сложить единое мнение, что человек он начитанный и содержит огромную коллекцию книг, в особенности по античной философии, а также различные бюсты и скульптуры, свойственные античному миру Греции и Рима.

С первых секунд просмотра автор удивляет выбранной для фона иллюстрацией для вступительных титров. Косаковский использует фотографию Ж. Ньепса «Вид из окна в Ле Гра», полученную в 1826 году, которую считают первой фотографией. И не случайно эта фотография появляется на протяжении всего творчества Косаковского, можно сделать вывод, что автор видит мир как бы через «окно своего дома» — метафора, отображающая авторский взгляд из глубины, случайный взгляд высунувшегося из окна очевидца происходящих событий, который не вмешивается в процесс, а просто наблюдает.

Фильм «Лосев» начинается длинным двухминутным планом восхода солнца из полной темноты без применения специальных съемок (цейтраферной). Интересно, что автор включил этот кадр в начало фильма об ослепшем философе, который мог различать только тьму и свет. И если рассуждать еще глубже, то саму философию — любовь к мудрости и просвещению можно символизировать с восходящим солнцем.

Тот образ философа, а именно так Косаковский интерпретирует снимаемых им людей, так как он считает, что на камеру никогда нельзя показать настоящего человека, что мы собственным своим явлением, словами, вопросами, включенной камерой и т. д. меняем реальность и способны отобразить лишь образ представляемого нам человека. Так вот, его фильм о Лосеве создает интересный образ философа, который при своем преклонном возрасте находится в здравом уме и памяти, и продолжает философствовать, вспоминая былое. Также Косаковский показывает нам труды самого Лосева, крупно панорамируя названия книг. Особенностями фильма также являются: использование наплыва друг на друга портретных фотографий взросления философа и кинохроника с кадрами из жизни учителя Лосева, теоретика символизма, поэта В. И. Иванова. К слову, данный эпизод не совсем понятен с точки зрения уместности, возможно автор хотел показать схожие черты жизни учителя и ученика, а может просто хотел отдать должное учителю замечательного философа, как части его самого.

Пространство в фильме замкнутое, что усиливает внимание к герою и к тому, что он говорит о свободе, судьбе и о Боге. Косаковский, показывая больного старика в профиль, сидящего за своим рабочим столом с книгами, с помощью монтажа и круговой панорамы, а также, прерывая панораму текстом на черном фоне о дате смерти Лосева, возобновляет обзор комнаты, возвращаясь снова к рабочему столу, но уже к пустому креслу. Это своеобразный намек на быстротечность времени и о том, что вот он только что сидел в кресле, а вот его уже и нет.

Немного пугающим выглядит закадровый голос героя, в то время когда идет церемония прощания с усопшим в центре кадра, где он говорит: «Это акт Божественной любви ко мне». И такой закадровый текст героя довольно часто сталкивается с изображением умершего. Как если бы герой говорил сам о себе, когда уже умер.

Монтаж у Косаковского не линейный, смешанный. Он может показать, как усопшего везут в машине на кладбище, а в следующем кадре он сидит на кресле и рассуждает о Боге. Такое столкновение кадров можно объяснить тем, что хоть Лосев и умер, труды его, и вклад в философию имеют огромное значение и благодаря им, он как бы жив, он увековечил память о себе, своими знаниями и мудростью. Весь фильм создан на спокойных тонах, в замкнутом пространстве с длинными, статичными планами, что подчеркивает умиротворенность и глубину философской мысли о человеческой судьбе, о которой рассказывает Лосев на протяжении всего фильма.