Короткий фильм о любви (1988)

- А ты не знаешь? Никогда не плакал?

- Один раз. Давно.

- Когда одного оставили? Почему плачут? Да, много разных причин. Когда умирают близкие. Или уходят от тебя. Когда так тяжело, что не выдерживаешь.

- Чего?

- Жизни. Когда больно.

- А можно чем-то помочь?

- Когда-то у Мартина болел зуб. Он включил утюг, подождал, пока он раскалится. Приложил к себе и сразу забыл о зубе.

«Короткий фильм о любви» — это длинная версия шестого эпизода из кинокартины «Декалог» польского режиссера Кшиштофа Кесьлёвского. Основой «Декалога» были десять заповедей.

Удивительно, но картина не смотрится, как порицание или осуждение поступков героев.

Наоборот, Кшиштоф сумел создать атмосферу дружеской сопричастности. Кто из нас не испытал силу первой любви? Чистой, искренней, нелепой, робкой, жертвенной, безумной.

Каждый из героев бежит. Только 19-летний Томек — вуайерист бежит к любви, а одинокая и порочная в своем образе жизни Магда, убегает от пустоты и одиночества.

Их бег пересекается и случается, то, о чем в «Темных аллеях» написал Иван Бунин:

«Не все ли равно, чем и как счастлив человек! Последствия? Да ведь все равно они всегда существуют: ведь ото всего остаются в душе жестокие следы, то есть воспоминания, которые особенно жестоки, мучительны, если вспоминается что-нибудь счастливое…»

Мы не выбираем как, почему и к кому мы испытаем любовь. Какой она будет и чем закончится. Но момент счастья и одновременной боли, настигнет абсолютно каждого.

Томек понял, что любовь это не только счастье, а Магда, что это не только боль. Взрослая женщина смогла увидеть себя глазами преданно влюбленного в нее юноши. Она нашла свое успокоение и счастье, которое до этого пыталась разглядеть, раскладывая карты и встречаясь с разовыми мужчинами.

Обычная история, которая не удивляет, но при этом не отпускает до самого финала. Открытого финала.

Это «Короткий фильм о любви». Как отрывок-воспоминание из прошлого, которое было когда-то у всех. После финальных титров сидели и вспоминали с девушкой о своей первой любви. О влюбленности, о тех случаях, что слышали о ней от своих друзей и знакомых. И они как звуки клавиш, что звучали в фильме, по-осеннему были наполнены душевной тоской по тем временам.

10 из 10

- Как в зажиревшее ухо втиснуть им тихое слово?

Главную героиню, на самом деле зовут Мария-Магдалина, Магда. Это уже говорит о многом. У нее изумительные волосы, как на полотне Бальтраффио. Если смотреть на нее из окна, то выйдет законченное видение «ewige weibliche», вечной женственнности.

Простой, талантливый парень, к тому же сирота, влюбляется в это грешное создание.

А так как каждый влюбляется в меру глубины своей натуры, он страдает.

Теперь совершенно бесполезные размышления, которые вряд ли что могут сказать зрителю, который жаждет понять одно: смотреть это кино или не смотреть. Я не думаю, что его надо смотреть всем подряд, это не для всех кино.

Фильм этот, как сказано в названии — «о любви». Я не думаю, что режиссер шутит. Если бы он хотел сказать «о платонической любви», скорее всего так бы он и написал. Однако он ограничился одним словом, и поверим режиссеру. Значит, он уверен, что фильм именно о ЛЮБВИ, а не о чем-либо еще: вуайеризме, потребности жить в старости хоть с кем-то, особенностях работы почты и службы доставки молока, красивых польках, и так далее.

Кстати, кино бы неплохо сгодилось как реклама этого самого вуайеризма, однако наглый наблюдатель установил наблюдение только за одним окном и к тому же, решил познакомиться с объектом наблюдений.

Молодости не свойственен опыт, ум чувствования, — однако ей присуща искренность. Опыту же, годам, присущ… опыт, любопытство чувств, которое граничит с цинизмом. Кинолента предоставляет нам возможность понаблюдать, что может произойти в таком столкновении.

Типовой двор советской Польши, серый, тоскливый, до боли знакомый. Две многоэтажки бессмысленно таращатся друг на друга белесыми глазницами окон. Тусклые и слепые, все они, словно близнецы, похожи, и только одно прозрачно и светло. Там живёт она — Магда, Магдалина, заблудшая, прекрасная, грешная, непутевая, доступная… любимая, тоже всегда и всем бесстыдно и маняще открытая… Томек никогда не плачет, он просто не знает зачем. Последний раз это было очень давно, ещё в детстве — тогда он впервые потерял. И с тех пор он всегда один. Юный Вертер, рыцарь, совсем ещё мальчик, ему в наследство от друга достался бинокль и окно без штор напротив с женщиной, чья «попка часто даёт».

Польского режиссёра Кшиштофа Кесьлёвского без преувеличения можно назвать искусным ювелиром женской души. Для него она всегда красота, порою затемнённая горем и пороком, словно вымороженная до холодной синевы, — не нашедшая, не познавшая себя. И режиссёр помогает ей согреться и восстать, высвечивает нежные черты сияющим светом, не обжигающе красным, но тёплым и радостным, как солнечный лучик на стене. «Короткий фильм о любви» и есть такая история пробуждения чувств. Камерная и по-осеннему грустная, она снята как смена «перспектив любви» — взглядов главных героев друг на друга. Основная часть картины сосредоточена на жизни Томека, все это время мы видим Магду его глазами. И Кесьлёвский как будто бы сам становится очарованным девятнадцатилетним юношей, который не отрываясь следит в подзорную трубу за грацией лёгких движений героини. Она прекрасна, но внутренне разочарована и ожесточена: еле заметная нервозность её манер выдаёт хорошо замаскированный надрыв.

Картина нарочито немногословна, герои будто бы боятся обнаруживать свои чувства, и тогда за них договаривает всевидящая камера — она тоже подглядывает, а затем отражает их внутренний мир через мимику, жесты, взгляды. Это стремление режиссёра показать уникальность происходящего, вторгнувшись на территорию интуитивного и неведомого, легкими прикосновениями кисти набросать эскиз в динамике движения можно назвать характерной чертой кинопочерка Кесьлёвского, где оригинальность сюжета выявляется прежде всего в манере его исполнения. Равно как и смысл событий его фильмов часто передан или продублирован на уровне образов-символов. Евангельские имена главных героев (Томек — Фома, упрямый, «неверующий») или опрокинутая бутылка молока, принесённого Магде Томеком: белое пятно медленно расплывается по столу, а её хрупкие плечи содрогаются от беззвучных слез. Или странный человек в белом костюме, что встречается герою в минуту радости и покидает в час отчаяния, — ангел, благословение свыше?

Этот мальчик был послан её душе как возможность перемен, как надежда. А она не поверила, отвергла, надругалась, извратила. Она, старшая и опытная, решила научить его жёстокой правде жизни. Однажды, чтобы избыть тоску, он уже пробовал причинить себе боль. Но у него не вышло. А вот она смогла. Он был единственным, кто ничего от неё не хотел, — просто находиться рядом, любить и любоваться… Но он не смог её спасти. Ему-то казалось, что любовь его целомудренна и чиста, выше желания, выше естества: эта женщина была для него всем — совершенством, идеалом, падшим, но все равно прекраснейшим существом. А он сам все разрушил, ибо понял, что оказался всего лишь похотливым животным, плотью, что всегда и везде берет своё: одним из множества тех, кто приходил к ней темными вечерами, точно таким, каким она и ожидала его увидеть…

Любовь и секс — это романтическое ent oder weder. Вечная непримиримая дихотомия души и тела, духа и материи, очередная бинарная оппозиция или ещё одна трагедия расколотого мира. Томек — душа, Магда — тело. Их отношения захлебнулись в стыде и боли. В этой встрече тема женственности как своеобразного коррелята личностной самоидентичности приобретает свою неожиданную окраску. На протяжении фильма Магда предстаёт соблазном и вожделением, капризным мстительным ребёнком, но не той, что способна к состраданию и пониманию. Материнство, дарящее женской природе её полноту, было словно изъято из её некогда раненого и с тех пор закованного в броню равнодушия сердца. И тем значительнее выглядит немая сцена в конце картины, где пожилая хозяйка Томека так щедро и по-матерински естественно проявляет свои чувства, пытаясь уберечь мальчика от стоящей рядом «блудницы».

Посыл евангельской притчи о зерне, что не может дать плода, «ежели не умрет», — все тот же архетип нового рождения через смерть — очень близок основному замыслу картины режиссёра-католика. Запоздалое «ты был прав», посланное в пустоту телефонной трубки, уже ничего не значило для Томека, но оказалось итоговым рубежом для Магды как выстраданное и осознанное чувство вины и восхищения. Согласившись с мнением исполнительницы главной роли, Кесьлёвский несколько нарочито превращает свой фильм в подобие сказки, словно обволакивая его столь же желанной, сколь и неосуществимой иллюзией надежды. Но затем в «Декалоге» — этой «хронике человеческих ошибок», он все же возвращается к первоначальному замыслу, через аллегорию убийства души рифмуя фильм с шестой заповедью Моисея. Но здесь и сейчас, последнюю треть киноленты, зритель видит мир глазами обновлённой Магды. И всматриваясь вместе с нею в прозрачное окно напротив, может, на секунду, но тоже захочется поверить, что «он» найдёт в себе силы воскреснуть, простит себя и её, тихо подойдёт, положит свою ласковую руку на содрогающееся от слез плечо, — пожалеет, утешит, поймёт. Её ангел-спаситель, ее мальчик, её надежда, её жизнь.

for Nightmare163

Почему люди плачут? От боли, скорби, разочарования, а порой — от бессилия. Любому знакомо чувство неотпускающей тоски. Подобно колючему шерстяному свитеру она окутывает тело, ранит его и тревожит душу. Мечтается найти спасение в наблюдении за кем-то дорогим, нежно любимым, загадочно прекрасным и… незнакомым. Глазок подзорной трубы по-шпионски выдает одну тайну за другой. Зрелая женщина как на ладони у подглядывающего юноши, он видит ее распутную жизнь, задается немыми вопросами, представляет себя в ее квартире, а сам не знает даже имени. Чувства Томека просты и правдивы, его любовь чиста, как свежевыплавленное стекло, а кругом только хмурое небо, серые улицы, типовая застройка и безвкусная жизнь… Слезы подкатывают незаметно. Он и она плачут в унисон, и у каждого свои причины. Ах, если бы потом наступало облегчение! Но нет — печаль сильнее, а любовь слаба. Тяжело вырваться светлому чувству из шинели недомолвок, но иногда и одно слово, если оно сказано глядя в глаза, способно вызволить душу из плена. Хоть краешек, хоть кусочек, но так прекрасен миг надежды. Он короток, как этот фильм. Но он честен как три заветных слова: «я люблю вас».

Почему люди плачут? Быть может, потому что перестали верить? Для католика Кшиштофа Кесьлёвского такой ответ и ясен, и спорен. Его грустная, как осенняя симфония картина аккуратно, точно исподволь, касается новозаветных преданий, но крепко стоит на земле. Той самой, по которой ходили простые люди тогда, и по которой ходят теперь. Разве сейчас слез стало меньше? Отнюдь, особенно в эпоху циничного отношения к любви. Гуманистический посыл режиссера тонко связывается с душой истинного романтика, способного быть сытым платоническими чувствами. Томек плачет не от бессилия, а от заблуждений Магды. Юноша видит ее жизнь, ощущает ее порочность и пустоту, хочет найти в ней хоть какое-то место. Увы, возможности невелики, а усилия комичны. Он только человек, мальчишка-сирота, все богатство которого — подзорная труба друга. Но в момент долгожданного объяснения он предстает гораздо более зрелым, чем взрослая женщина. Такая любовь сомкнута с грустью и тревогой. Томек не знает, какими разрушительными могут быть боль и разочарование. Не понимает этого для себя самого, а все потому, что любовь проста в своем осознании, но сложна в толковании.

Почему люди плачут? Что помешало Магде найти человека, связать с ним судьбу и ощутить, сколь велика разница между сексом и настоящим чувством? Кесьлёвский не берется осуждать женщину, он с уважением относится к праву каждого брести на ощупь и совершать ошибки. Момент близости двух одиночек наэлектризован тревожным предчувствием. Плотское влечение сходится в смертельном поединке с духовной привязанностью. Не получается их соединить в гармоничном дуэте, и опять разочарование, снова боль, расколотое сердце и слезы. Много слез, еще больше обманутых и растворившихся в ночи надежд, будто можно все исправить, вернуться на стезю добродетели, и быть благодарными чувству, а не уничтоженными им. Будучи известным моралистом, Кесьлёвский распоряжается судьбами так, как это должны были бы сделать сами люди, ощутившие тепло рук по-настоящему родного человека. Так легко нанести сильную обиду, своим ханжеством разрушить замок трепетных чувств и лихорадочно стремиться соорудить его вновь. Горько осознание ошибки, раскаленной спицей прожигает оно разум, и кажется, все кончено.

Так почему же люди плачут? В «Декалоге» Кесьлёвский не оставил шанса на прощение, и порушенного было не восстановить. Но в картине, чье название образовано словом «любовь», все должно было сложиться иначе. Слезы Томека и Магды правдивее всех слов, они вызваны удивительным сочетанием разочарования и успокоения. Осознание ошибки сдавливает сердце, а наконец-то высказанные слова согревают душу. Что бы ни произошло дальше, а у них был совместный вечер. После него каждый стал другим, произошел ментальный обмен «ролями», но одно осталось неизменным — чистая, девственная любовь. В самой сильной, самой богоугодной форме, компенсирующей прегрешения, и потому такой печально прекрасной. Элегия тонкого чувства, раскрасившего серый пейзаж польского города, звучит минорными аккордами. Весь нехитрый быт, скромная жизнь и невеселое будущее незаметно становятся придатком чего-то неосязаемого, но отпирающего сердце изящным ключом. Многое хочется сказать любимому человеку, взять его за руку и позабыть обо всем. Настоящие слова звучат негромко, как перезвон капель, но каждым хочется наслаждаться, плыть по волнам тихого умиления и не открывать глаза от застывших слез. Когда-нибудь захочется расплакаться от счастья, и это будет прекрасно. Нужно лишь дать свободу сердцу.

Посмотрел я «Короткий фильм о любви» сразу на следующий день после «Короткого фильма об убийстве», и думал было, что увижу нечто похожее. К моему огромному удивлению, похожим оказался только почерк режиссера обеих картин, причем весьма интересный и своеобразный. И в отличие от моего первого знакомства с Кесьлёвским, здесь действительно есть, над чем задуматься.

В первую очередь, режиссеру удалось донести до зрителя то, что, как это ни парадоксально, но все мы — люди. Со своими сильными и слабыми сторонами. В этом фильме нет добрых героев, нет злых героев. В этом фильме есть люди — со всеми свойственными людям качествами. Проще всего окинуть человека взглядом, узнать о нем пару фактов, повесить ярлык и пойти дальше своей дорогой, проделывая те же действия с каждым встречным. Сложнее — попытаться разобраться в подобном себе существе и расширить динамический диапазон между цветом «черный» и цветом «белый». И спасибо Кесьлёвскому за то, что в данной картине ему удалось это сделать на сто процентов. А потому и к героям фильма зритель отнесётся по-человечески. Немного с состраданием, немного с осуждением, немного с иронией. Кто-то, наверное, вспомнит себя в девятнадцать лет, кто-то грустно улыбнется над своими тридцатью. Но главное то, что в каждом окне дома напротив живет кто-то, с кем нас роднит нечто большее, чем принадлежность к виду homo sapiens.

Вот такие мысли. Сюжет затрагивать вообще не хочется, потому как это стоит того, чтобы быть увиденным без лишних спойлеров.

7 из 10

«Короткий фильм о любви» творение Кшиштофа Кеслёвского. «Декалог» — возможно лучшее, что снял великолепный польский режиссер. Два фильма: о любви и об убийстве занимают ровно центральное место и возможно являются вехой «Декалога». Настоятельно рекомендую посмотреть этот потрясающий сериал. Конец восьмидесятых начало девяностых — это бурное развитие качественно нового вида сериалов. Сериалов словно раздутых по хронометражу фильмов. «Декалог» и «Твин Пикс» этому доказательство.

Кеслёвский много и подробно описывает в своей книге о создании фильма, о его понимании, об интересных фактах. Лучше него никто не опишет фильм, не расскажет о заложенных смыслах и не поможет всем любителям кино разобраться в этих темных, судорожных событиях. Рекомендую всем к прочтению книгу Кеслевского, благо она есть на русском языке.

Пан Кшиштоф философский, тонкий, скептически настроенный человек, много мыслей, много дум, слишком много правды, её в избытке, она рвется из каждого кадра. Будь то отношение к людям, к обществу, к государству, к машине избавления людей от жизни.

Прямолинейность и стройность сюжета, будничность и неторопливость — это все магическим образом создает волшебство. Умершая однажды любовь, снова воскреснет, словно Лазарь, не уверен, что Томек выступил в роли ретранслятора воли бога, но каждый человек способен на подобное «доступное» чудо. Человек, погрузивший свои чувства глубоко внутрь мертв, он ограничен, не способен ощущать мир в полном объеме.

Кеслевский проделывает интереснейший трюк, создавая контекст в котором мы наблюдаем за отчаянно влюбленного в прекрасную даму, молодого человека измотанного, иссушенного, искреннего в своих чувствах Томека, но не находящего отклика у той кого, он так желает. Впоследствии неких трагических событий, ситуация меняется кардинально. В Магде пробуждаются чувства, она оживает и устремляется всеми способами полюбить, но они фактически меняются местами. Хотя в расширенной версии, для кинозалов, концовка более чем сказочная, если сравнивать с сериальной.

Чувство вины древнее и социальное, ранит обоих героев. Они болеют ею, лечат друг друга. Они становятся самыми близкими людьми, у которых нет секретов, сокровенных тайн, исчезли все границы.

Страсть Кеслёвского описать мир, так как он его видит, мир такой какой он есть. Кшиштоф Песевич в этом помог своему другу и коллеге. Это удивительный тандем режиссера со сценаристом, просто потрясающий, необыкновенно плодотворный и достойный всех похвал.

Любовь как чудо, которое может излечить человека, возродить его чувства и в это же время может отнять самое дорогое — жизнь. Это тонкая грань очень четко прослеживается, она в центре внимания.

Декалог — 10 заповедей Моисея. Кшиштоф Кеслёвский основывается, отталкивается от библейских мотивов. Режиссер очень далек от основного текста, но при этом притча и религиозность чувствуется. Кеслёвский начитанный и умный режиссер, философ и трудоголик. Его фильмы сложны и многослойны. Один человек в белом, может трактоваться по-разному, это ангел, или апостол, или простой прохожий.

Кеслёвский создает сложный мир, ненавидимые, бетонные, одинаковые многоэтажки становятся началом всех десяти фильмов из цикла, так или иначе все начинается в этих убогих и однообразных коробках.

Великолепный, сложный, тонкий, страшный, удивительный и невероятно убедительный фильм. Короткое, компактное высказывание Кеслёвского на одну из самых важных тем. Повторюсь, рекомендую посмотреть весь цикл великого «Декалога».

Как и фильм, получилось довольно короткое мнение.

Осталось только посмотреть.

10 из 10

Удивительно, как легко пану Кесьлёвскому удавалось передавать в своих лентах неподдельные чувства, опираться на социальную среду, но при этом не растрачиваться на лишние диалоги и ненужные сюжетные перипетии. За эмоционально опустошающим «Коротким фильмом об убийстве» последовала история трогательная, хоть и не менее тоскливая в своей внешней обреченности. Герои Кесьлёвского, как правило, самые обычные люди, живущие в среде атрофированных чувств, подменяемых утрированной идеей всеобщей нравственности. Спальный район, дома одинаково неуютны и серы, рабочие будни паренька Томека проходят на почте, а вечер в чужой квартире — собственной сирота еще не разжился. И в этой монотонной круговерти, среди изучения иностранных языков и поедания бутербродов, особое место занимает необычная форма досуга, а скорее даже навязчивая мания — подглядывание в подзорную трубу за живущей в доме напротив художницей Магдой. В течении года, как по расписанию, со звоном будильника рваться к окну, следить за каждым её шагом, встречать каждого нового мужчину на её пороге, звонить и молчать в трубку, силясь выдавить из себя хотя бы сдавленное извинение.

Ощутимая разница в возрасте и социальном статусе героев — далеко не главная проблема, поднятая в фильме. Куда важнее подкорный страх молодого парня, полюбившего далекий и малознакомый образ в окне. Страх, привитый обществом, в котором любое, пусть даже незначительное отклонение от нормы подвергается осуждению, иной раз даже оплеванию. И ведь фильм действительно о любви, но не пламенной, а робкой, обреченной влюбленности интроверта. Позднее лента войдет в цикл «Декалог», олицетворяя прелюбодеяние — режиссер вновь обращается к христианской морали, призывая не разбрасываться камнями в тех, кто не без греха, но проникнуться к ним состраданием. Томек и Магда по своему грешники, но можно ли осудить их, когда вокруг еще вьются толстые корни мертвого дерева социализма? И снова фатум вмешивается в судьбу героев, пересекая их судьбы, обнажая правду. Но встреча оборачивается столкновением — инфантильный парень мечтает о высоком, тогда как у Магды вся любовь вот уже много лет уживалась на белой простыне в полумраке однокомнатной квартиры. Любовь не смерть — место обыкновенному чуду в этом фильме нашлось, как нашлось оно и своеобразному покаянию. Герои поменялись местами, невольно Магда сама заглянула в подзорную трубу, ощутив себя одинокой женщиной, общественной сиротой, влюбленной в едва знакомого и едва не упорхнувшего навсегда парнишку. Перед самыми титрами режиссер предлагает зрителю взглянуть в окуляр, увидеть Томека и Магду вместе, но фильм уносит героев, оставляя их дальнейшую судьбу за кадром.

Смешанные чувства после просмотра этого фильма… Фильм настолько прост, но вместе с тем, поражаешься насколько цепляет…

Сегодня я впервые открыла для себя режиссера Кесьлевского и думаю, с одного из лучших его фильмов. Суть, идея, замысел фильма такой реальный, такой понятный, такой повседневный, всё кажется лежит на поверхности, сразу улавливаешь, то что хотели сказать, но вместе с тем, так трудно сформулировать это в словах. Всё словно ощущается, «понимается» на уровне чувств и оседает каким-то новым осознанием любви. Оно окрашено тихой грустью… Тем, что только юность, неопытность способна любить… Способна верить в это чувство.

Фильм знакомит нас с двумя почти противоположными характерами: зрелая, уставшая от жизни женщина, ищущая утраченное счастье в плотских страстях, «не имеющих ничего общего с любовью» и юный, не сформировавшийся подросток, впервые почувствовавший влечение к женщине, и определивший это чувство любовью. Робость, стеснение, неуверенность, признание по-настоящему удивляют опытную женщину:

-Тысячу лет не слышала, ну то, что сказал утром, ты можешь повторить?..

- Я вас люблю

- Не может быть…

-Да

-Не верю…

Еще больше ее удивляют слова, что ему ничего от нее не надо: ни поцелуев, ни ночей любви, он просто любит и всё. Как? Разве такое возможно, неужели такой существует, который не просто хочет страстных утех, который способен просто любить… Просто любить её?

Женщина, утратившая веру в то, что мужчина в принципе способен любить, пораженная, удивленная, забывает о том, что перед ней мальчик, неокрепший, незнающий жизни, воспринимающий ее по-своему, целый год за ней наблюдавший сначала из бинокля, затем в подзорную трубу, мальчик замкнутый, а значит ранимый. Не подумав об этом она приглашает Томека к себе, мечтая о большой, чувственной любви, она просит дотронуться до нее, ожидая, однако, гораздо большего, чем просто прикосновения…:' И это всё? И эта вся твоя любовь»?- говорит она, не получив того, чего ждала. Мир переворачивается, когда Томек убегает. Она чувствует свою вину, она начинает возвращаться» в юность», она переосознает, раскаивается о годах, прожитых без веры в любовь, о том, как растрачивала себя, все больше и больше разочаровываясь и углубляясь в свою собственную пустоту.

Теперь, сидя на кровати и смотрящей в подзорную трубу на свои окна, она видит там себя, плачущую, но уже не от того, что «очередной» ее покинул, а от раскаяния, от прозрения. И рядом с собой, утешающего, она видит его — своего спасителя- юного мальчика, неокрепшего, незнающего жизни, который верил, искренне верил в любовь.

Перед тем, как опубликовать рецензию, думала о заголовке, и поняла — нечего и добавить, насколько хорошо подобрано название.

9 из 10

Очередной фильм выдающегося польского бытового режиссёра Кшиштофа Ксесьлёвски стал неким ориентиром для кинокритиков, фильмом, на который принято делать ссылку. А это очень важно для создателя, это гораздо больше, чем аплодисменты вежливости.

Романтика тайного вожделения, глупое поведение неокрепшего пернатого, раздражительное, вперемешку с благодарным, поведение подопытной героини, всё это создаёт особую печальную музыку фильма, проникает в душу зрителя своей меланхоличной поступью. Ведь режиссёр, он как гипнотизёр, выполняет свою, известную только ему задачу, о результатах исполнения которой не станет известно никогда, даже когда гипноз гениальности окутает собой множество зрителей.

Колёсико фокусировки подзорной трубы, колёскико рычага телефонного аппарата, она снимает туфли и ставит их на стол, он спит и видит. Он не может очнуться от этого сна. Сон — мечта (от англ. dream — сон, мечта). Он видит свою Мисс Польша через стёкла, пребывая в своём сне — через оконное стекло, через стекло кабинки почтового работника. Он меняет стеклотару у неё под дверью — пустую на пустую, пустую на полную. Разбитое стекло как пробуждение. Будильник заведён, и мы вздрагиваем, когда раздаётся его звон.

» — Вы вчера плакали, пани». Перед нами — момент перелома, перехода на новый, качественно другой уровень сопричастности. Односторонняя синхронизация действий сменяется уже открытыми посягательствами на личное пространство, по сути настолько же личное, насколько шторы незадёрнуты в окне дома напротив.

Нарушителя и прелюбодея мало волнует опасность, ненавязчиво исходящая от объекта вожделения. Однако как можно продолжать молчать в трубку, когда рука неумолимо тянется разбить стекло?

«Настойчивый вкус набрякшего во рту молока»

Любовь. Что мы можем сказать об этом слове? Наверное то, что это самое сильное чувство, которое может испытывать человек. Любовь может осчастливить на всю жизнь, или ранить так глубоко, что больше никогда не сможешь жить…

Кшиштоф Кесьлевский — это режиссер, который умеет снимать очень простые фильмы, которые может понять каждый. Потому что Кшиштоф снимает реальную жизнь, реальные чувства и реальные эмоции. Каждый, кто смотрел его фильмы может смело сказать, что испытывал почти все чувства, о которых говорит Кшиштоф.

В фильме рассказывается про юношу 19 лет — Томека. Он обычный и тихий парень, который работает на двух работах. Друзей у него очень мало, родственников тоже. Но у него есть один секрет — уже целый год он подглядывает за красивой женщиной Магдой, которая живет напротив. Магда ничего не подозревает о том, что за ней кто-то следит. За год наблюдений Томек влюбляется в Магду, но ничего не может сказать ей. И в один прекрасный момент, он все ей рассказывает. Отсюда начинается весь драматический процесс.

С самого начала, кино мне показалось немного скучноватым. Но на самом деле это всего лишь первое впечатление о фильме. Каждую минуту на экране появляются разные чувства. Фильм хочется смотреть не отрываясь. Хочется поскорее узнать, что же будет дальше?

Актерская игра просто безупречная. В каждой стране есть неизвестные актеры, которые играют очень чувственно. Благодаря таким актерам фильм кажется настоящим, не наигранным. Словно оператор просто снимает обычных прохожих, обычных людей. Гражина Шаполовска (Магда) отлична сыграла роль женщины, которую покинули многие, и которая не знает, куда девать себя в этой жизни. Олаф Любашенко (Томек) хоть и очень молодой, но сыграл не хуже своей коллеги. У него превосходно получилась роль влюбленного мальчика, который не знает что нужно делать, когда сильно любишь. Этот дуэт показал польскую любовь, которая надолго останется в моей памяти.

Сильнейший фильм о взаимоотношениях мужчины и женщины. Грустный, но красивый. Печальный, но реальный. Кшиштоф Кесьлевский — гордость Польши.

9 из 10

Томек, 20-летний флегматичный юноша, переезжает в квартиру к матери своего друга и занимает его маленькую комнатку в многоэтажном доме. Помимо комнаты ему в наследство достаётся карточка с чрезвычайно лаконичной надписью КПЧД, которая означает: «Классная попка, часто даёт». Так его друг охарактеризовал 40-летнюю Магду, живущую в доме напротив.

Томек, воспитанник детского дома, постепенно все больше и больше очаровывается прекрасной незнакомкой. Он начинает подглядывать за Магдой сначала в театральный бинокль, а затем в украденную подзорную трубу. В юноше, жаждущем любви, восхищение взрослой женщиной незаметно перерождается в более глубокое чувство. И вот, наконец, Томек решается признаться Магде в своих чувствах…

История тайной влюбленности юного вуайера, подсматривающего за интимной жизнью опытной незамужней дамы, постепенно переходит границу невинных наблюдений. В стремлении сблизиться с пани бальзаковского возраста, и, по возможности, ограничить её любовные контакты, тайный воздыхатель начинает все активнее вторгаться в её жизнь, придумывая для этого всяческие уловки. Работа на почте позволяет Томеку похищать корреспонденцию Магды и подделывать ложные извещения, а в пикантной ситуации он даже вызывает к ней на дом газовую службу.

Используя в качестве ключевого драматургического хода прием скрытого наблюдения, Кесьлевский снимает притчу об отчуждении и неловких попытках его преодоления. Мудрому режиссеру удалось придать библейскую иносказательность и философское звучание вроде бы обыденной житейской истории, да еще на такую «избитую тему» как любовь.

С редкой деликатностью представлена внутренняя перемена, произошедшая с молодым, только начинающим жить юношей, и зрелой, но не наделённой глубокими чувствами, женщиной. Драматизм развития их «связи» приводит к тому, что оба открывают в себе способность любить. Это высшее благо, которого он раньше никогда не знал, а она в его существовании, казалось, уже окончательно, разуверилась.

Это вторая, после «Короткого фильма об убийстве», картина Кесьлевского, выросшая из знаменитого сериала «Декалог» и длящаяся на 30 минут дольше телевизионной версии. В фильме об убийстве исходной библейской заповедью была — «Не убий», здесь — «Не прелюбодействуй». Во многом благодаря именно этим двум картинам, вышедшим еще до премьеры телесериала, Кесьлевского стали считать одним из главных действующих лиц в европейском кино.

При просмотре фильма мне было сложно разбираться в языке кино и следить за выразительными средствами, потому что сюжет фильма захватывает полностью, и ты отдаешься ему.

Мне всегда было интересно узнать, случаются ли такие истории в жизни, или хотя бы в кино. Хотелось, чтобы такое произошло в моей жизни. Но… такого не случалось. Но надежда всегда сохранялась…

И верится, во всяком случае лично мне, что Магда влюбляется в Томека и у них все будет хорошо дальше. Однако, если подумать и посмотреть правде в глаза, то можно подумать, что такого в жизни быть не может: он за ней наблюдает, она ведет «вольную» жизнь, а после она испытывает эту «вольность» и к нему, но он сбегает и режет себе вены, после чего женщина понимает, что потеряла кого-то очень близкого… с ним все хорошо, он просто спит, а она сидит рядом и смотрит за тем, какой она была раньше и хочет все изменить, чтобы рядом с ней был он…

Томек — смелый парень, и если он говорит, что не знает чего хочет, все равно, в глубине души и уже все решил, и он не отступает от своих желаний. Таким свойствам и чертам характера надо всем научиться.

Я тоже когда-то хотела быть такой, как он. Почти. А почти, потому что меня всегда останавливали и не давали сделать ошибок.

Подумайте, как же легко впасть в крайность в подобной истории, превратив ее в «слезоречивую» мелодраму о несчастной любви, в больной нарыв об извращенности мыслей внутри или беспощадную, хирургически препарирующую как скальпель арт-хаусную повесть «о дряни», о противной человеческой натуре (пользуясь случаем передаю привет Триеру).

Но его живая искренность, медленная, обшарпанная пустота жизни Томека, рвущиеся внутри его невыразительного лица эмоции в сцене встречи, трогательная естественность и замечательная простота как-то разом обезоруживают любой скепсис. Мимо не пройдешь.

Деликатный и тонкий Кесьлевский написал будто совсем личную историю. Но своим нехитрым рассказом он создал серьезную пищу для ума. Здесь вызов, противопоставление духовности, платонической стороны чувств по отношению к плотской стороне любви, кому-то здесь видится парафраз притчи о Магдалине, дорого дающемуся пути изнутри к обретению истины, здесь потерявшиеся люди ищут себя, здесь камера отождествлена с людским естеством. Человек не понимает как жить. Человек то не умеет, то не хочет ценить других людей.. Кто вообще он есть? Невольно задумаешься, зачем вот так, по живому.. но попробуй не поверить в этот хватающий за горло диагноз, что любовь настоящая и может быть только такой верой, пронизывающей всю глубину человека, путающей намертво в себе душу и сердце…

10 из 10

Как ни странно, на этом сайте это моя первая рецензия — хотя я «почти киноман» и пересмотрела великое множество картин.

Но это произведение искуства оставило глубокую царапину в душе — думаю, его стоит посмотреть, особенно женщинам и девушкам. Ведь быть ПЕРВОЙ ЖЕНЩИНОЙ у мужчины — это миссия в своем роде, это неизгладимый отпечаток на всю жизнь. А быть первой и ЛЮБИМОЙ — своего рода громадная ответственность. Ведь именно от ПЕРВЫХ женщин (начиная с матери) зависит то, как будет мужчина относиться к другим (возлюбленным, жене и т. д.)

Простой сюжет. Но почти треть фильма на мои глаза наворачивались слезы — настолько хорошо актеры передали всю безысходность, всю боль, всю какофонию чувств — и ЕГО, и ЕЕ.

10 из 10

Кесьлёвский говорит о любви просто, без ухода в излишний лиризм, не погружая героев в драматические конвульсии, вся красота этого фильма в естественности в его персонажах, которых нельзя вырвать из жизни. Всё настолько знакомо и узнаваемо, и Варшава, неотличимая от Москвы 80тых, почта, молоко в бутылках, панельные дома, те же типажи и характеры с налётом советского наивизма.

Весь фильм 19-летний Томек подглядывает за своей соседкой Магдой в подзорную трубу, он живёт с бабушкой и совсем мало знает о том, что бывает в жизни, а она уже зрелая женщина, пытается заниматься творчеством и меняет мужчин. И это абсолютно разные полюса. Два абсолютно разных пути познания любви. И тогда вспоминаются «Смешные любови» Кундеры, созвучные своей особой атмосферой.

Как показать женщину глазами влюбленного в нее мужчины? Кшиштов Кесьлёвский блестяще решил эту задачу. Он смотрит на женщину, находящуюся в смятении после ссоры. Она делает резкое движение. Открытая бутылка с молоком падает на стол. Молоко льется на столешницу. Медленно, образуя лужицу. Объектив камеры увеличивает бутылку. Она садится лицом к столу, спиной к окну, и он видит, как вздрагивают ее плечи от рыданий. Это только один из многих незабываемых эпизодов фильма. В целом превосходная работа оператора, отличная постановка освещения и выбор планов.

Камерный построенный на мизансценах фильм основывается на игре троих — ее, его и его матери. Он — вчерашний школьник почти вдвое моложе ее, испытавший первое в жизни серьезное чувство, неискушенный, наивный и чистый. Он совершенно не готов к настоящей, неплатонической любви. Он работает на почте, и его манера общения с клиенткой разительно отличается от бытового хамства, которое демонстрирует его начальница. Она — из мира искусства, опытная взрослая женщина, свободная от обязательств. Его мать — одинокая женщина, живущая ради сына.

Люди разных поколений, волей случая и режиссера оказавшиеся лицом к лицу.

Фильм воспроизводит обстановку 88-го года — время, которое как будто было вчера, хотя уже прошло больше тридцати лет. Польша. Бедные, но ухоженные подъезды и коридоры на этажах, цветы на клумбах, чистые дорожки во дворах. Польские «жигули» и единичные иномарки. Деревянные оконные рамы, белые выключатели. Джинсы и ковбойки. Плащи-больньи. Атласное белье и халаты. Допотопные мониторы и дубовые клавиатуры компьютеров. Мебель местного производства. Стеклянные молочные бутылки со знакомыми с детства мягкими станиолевыми крышками, только форма другая — более овальное горлышко, чем у тех бутылок, которые выпускались у нас раньше.

И над всем этим — тонкий, невидимый, но осязаемый флер, сотканный из чувств, который дает жизнь и придает смысл всем окружающим предметам.

Кесьлёвский использовал негромкую симфоническую музыку для сопровождения действия. Она очень ненавязчиво, но точно подчеркивает все происходящее на экране.

Пожухлые цвета тогдашней польской кинопленки сообщают действию свое время и место.

«Короткий фильм о любви», телевизионная версия версия шестой новеллы «Декалога», посвящен заповеди — «Не прелюбодействуй». Девятнадцатилетний юноша Томек каждый вечер подглядывает через подзорную трубу в окно за женщиной. Постоянно меняющей мужчин как перчатки. Однако в отличие от своего друга, Томек испытывает к порочной женщине любовь. Первую и чистую, как белый, свежевыпавший снег. И наивно предлагает ей всего себя, без остатка и умысла. но в том то и проблема, что эта женщина как говорится прошла все и вся и мыслит совершенно по другому.

Для нее любовь — это физическая близость, начисто лишенная духовного поддекста. Разумеется ничего хорошего из этого выйти по определению не может. Кшиштоф Кеслевский по своему интерпретировал сказание о древнееврейской блуднице Марии Магдалине, примкнувшей к учению Христа. Главная героиня так же носит это имя, сокращенно Магда. Неожиданно поняв, что она только что упустила, раскаявшаяся в своей гордыне женщина пытается всячески замолить свой грех. Такого искренне влюбленного в нее мальчика уже не найти никогда.

Томек для нее шанс, пропуск в новую жизнь, лишенную всех старых привычек и ошибок. Это как новая возможность начать жизнь с нового листа. Не всякий получает такой шикарный шанс от судьбы. И как порой мы бываем слепы, отказываясь от своего счастья. Поэтому безмолвно плача около кровати спящего парня, Магда хочет видеть в окне (окне своей новой, предполагаемой и бесконечно желанной жизни) себя и Томека.

В версии для «Декалога» концовка несколько иная. Там режиссер не оставляет заблудшей женщине ни единого шанса на спасение, наказав ее за черствость и высокомерие. Но в этой версии Кеслевский оставляет Магде шанс на прощение и счастье. Юноша ласково гладит по голове Магду, и его глаза лучатся добротой и любовью, а женщина счастливо улыбается, обретя прощение и понимание. И найдя душевный покой. Как когда-то это было у Иисуса Христа и заплутавшей Марии Магдалены.

Двойственно? Разумеется. Жизнь как это ни странно иногда дает нам альтернативу. Главное, вовремя суметь ей воспользоваться и не испугаться за свой выбор. Надеяться на лучшее надо. И Кеслевский эту надежду дает. Как героям, так и зрителям. Пусть и неявную. Все равно огромное ему за это человеческое спасибо. Ну и конечно как не упомянуть постоянные декалоговские символы, которые присутствуют и здесь. Молоко и странный парень с велосипедом. Кшиштоф Кеслевский не отступает от своих принципов повествования. Вот и замечательно.

Весьма интересное кино из серии декалогов Кесьлевского, как будто недосказанное, и как всегда у польского режиссера, трогательное. Для меня Томек противоречив, соглашусь с его взглядом на любовь, как на созерцание женщины, любование ей, и это не тупое подглядывание, просто он не может иначе из-за своей слабости и скованности. Но непонятное чувство (предположительно — любовь) завладело им, и никуда не деться.

Самое главное — он говорит Магде: «любовь есть», на что она отвечает «нет». Конечно его поступки глуповаты, особенно, когда он пошел вскрывать вены.

Я вообще против всех этих суицидальных наклонностей, пусть даже из-за женщины, его жизнь не кончилась, ведь махнуть бритвой по рукам — самое простое. Они непохожие, Магда и Томек, они как будто столкнулись в темноте, находясь в поиске одного и того же, только ищут по-разному. Конец для меня непонятный.

Конечно, фильм немного скован временем, нам он может показаться простоватым и неактуальным, но только если мы не любители эпохи 80-х.

Магда и Томек разно ориентированные натуры. Магда всецело отдаётся сексуальной любви, беспрестанно меняя партнёров, делая это яростно и самозабвенно, то на кухне, то в коридоре, то стоя, то, зарывшись в одеяло, на кровати. Она упивается сексом, играя в догонялки со своим оргазмом, который видится ей венцом всех чувств и ярчайшим из ощущений.

Томек — прямая противоположность Магды. Наблюдая за ней и её сексуальными гонками, он не испытывает полового влечения, не мастурбирует и даже не фантазирует, не пытается представить себя вместе с объектом своего внимания. Его любовь носит отстранённый созерцательный характер. Тут, наверно, как раз то место, когда можно покрутить пальцем у виска. Ну, нормальный ли?

И в самом деле, это нормально? Не делая никаких попыток к сближению, юноша, как пушкинская Татьяна Ларина, живёт мечтой: «… Хоть редко, хоть в неделю раз: В деревне нашей видеть. ..», то под одним, то под другим предлогом пересекаясь с объектом своих бестелесных желаний.

Кеслевский нарочно прибег к крайностям, которые, обычно представляют в виде романтического союза, осеняющего благостью счастливых влюблённых. Здесь каждый из героев довольствуется своей частью, не помышляя о большем, либо не представляя себе, что чувства могут оказаться большим даром, чем ощущения.

Оказавшись, наконец, рядом, они обнаруживают между собой пропасть, которая, как кажется, шире улицы, проходящей между их домами. Каждый из них ждёт от другого одного, своего, единственно близкого чувства, но каждый из них пришёл к другому со своим чувством, которое чуждо другому. Так что их ждёт? Разочарование? Боль? Утрата? Осознание ущербности своих чувств, или, напротив, обретение полноты ощущений?

Минимум средств, один режиссёр, два актёра и одно чувство. У каждого — своё.

8 из 10

Классическая история любви молодого 19-летнего молодого человека к женщине средних лет. По правде признаться, происходит это необязательно, так как происходит в фильме, и это снова огорчает, что нам показывают классику. Хотя, скорее всего, это снималось для людей, точнее, под людей того периода социализма, многие, из которых подобные отношения именно так и воспринимали. Естественно, опускаем сюжет, потому что не в нем соль, тем более что он неинтересен и прост — парень следит за женщиной через подзорную трубу и отсюда все раскручивается, результат этого так же в рамках предсказуемости.

Для чего же этот фильм тогда спрашиваю себя? Поглумиться над подобными ему молодыми влюбленными, изучить процесс взаимоотношений? Нет, этого не видно. Вот одна из знакомых рядом подсказывает (Я задаю ей тот же вопрос!): «Ну, что-то идеальное в этом фильме есть, что-то идеалистическое. Сами герои…». Говорит, что в фильме показано, что любовь делает людей добрее и тому подобное. Ну, вот хоть какой-то материал.

Действительно, в фильме, повторюсь, классические персонажи и показаны идеализированно, то есть они существуют в наших представлениях и что-то от них есть и в подобных реальных людях и получается, что разыгрывается ситуация не по-настоящему, хотя и жизненная, а воображаемая. И тогда выходит все довольно красиво и фильмом можно наслаждаться. Но, по-моему, все это защита фильма и он этого не стоит. Все-таки это временная картина (ударение на последний слог) и понравится только тем, кто любит или в мыслях и взглядах остался в восьмидесятых.