Там, где река становится чёрной (1986)

Притягательное начало — идущая под начальные титры музыка Джеймса Хорнера, с первого вздоха погружающая в переливающийся нотами этнический мотив, уносящий в непроходимые джунгли амазонской сельвы, обращаясь к выдаваемой авторами за настоящую, но не слишком похожей на правду легенде, живущих у реки индейских племён. А до того внушительный человек в рясе с малиновым поясом, заняв место в исповедальне, попытается получить у исповедника отпущение давних грехов.

Десятилетней давности загадочное исчезновение молодого подвижника-миссионера стало ударом для его церковного начальника, но витающие над рекой слухи говорили о том, что в глубине лесов живёт женщина-дельфин, соблазнившая заплывшего к ней монаха, и, проводив его, родила сына, с которым и живёт в непроходимой глуши.

Епископская исповедь легко отделяется от основного сюжета, переносящегося в лесную даль, туда, где река становится чёрной, чтобы найти мальчика, играющего с дельфинами, и женщину, оберегающую его от невзгод, случайную встречу с плохим человеком и неизбежную с этой встречей кровавую беду.

Найденный сирота с крестом погибшего миссионера, находит избавление, оказываясь под крылом заботливого священника, ненадолго зависая в католическом приюте, где ушлые монахини обращают дикарей в благообразных католиков, не гнушаясь оригинальных и своеобразных воспитательных средств, не остановивших новокрещенного Лазаро от преступления заповедей, когда на горизонте возник убийца матери, и замаячила желанная месть.

Отступление от заповедей и обетов, начавшееся с провала священника, не устоявшего перед соблазном случайной любви, прервавшееся по ходу фильма назидательным уроком мальчику от перекованного монашками беспризорника, вернулось новым испытанием для исполненного ненависти ребёнка и взявшего о нём заботу священного слуги.

Простой расклад с кинувшимися в бега приютскими друзьями растянут в серию погонь и невероятных спасений, позволяющих начавшемуся с живописных картин девственной зелени и водных широт, продолжиться в разрезающих целину карьерах, открывающих пришельцам скрытый в земных глубинах золотоносный слой, обнажая кривой оскал обмана и ложных даров вторгающейся сюда цивилизации.

Экологическая свежесть и разрушительный прогресс, насильственное просвещение и утрата культурного слоя — достаточно много тем, чтобы дать этому фильму далёкий ход. Однако отчего-то не сложилось, как будто кто-то специально хотел его замять. Можно подумать, испугались тех самых духовных измен, выстраивающихся в странную линию прощения и греха, греха и прощения, в толковании которой может быть найдено несколько альтернатив. Или же причина в вольностях, которые позволяет себе епископ, говоря о коллеге, как о друге, собираясь воспитать найдёныша как своего родного сына, что даже тамошние приютские монашки считают за большой перебор.

Вот и осталась лента лишь в бобинах магнитофонных кассет, согревая мечты киноманов призрачной надеждой увидеть её более современный релиз, где красота и природная мощь живых просторов оживёт в насыщенной палитре цифровых оттенков, где разнооттеночные оркестровые темы будут сливаться с движением стихий и людей, создавая гармонию безукоризненной точности звука и изображения, живущих и оживающих одно в другом.

Удача юного Алессандро Рабело стоит рядом с успехом тренированных дельфинов, пожалуй единственных, кто избежал картинности и пережатых сцен. Мальчик и дельфины, легенда, которую не забрали, а оставили в таинственной речной тиши, нелогичной красотой развязки, в которой авторам виделся недостижимый, но такой желанный цивилизационный исход.