Горные огни (1985)

Можно ведь всю жизнь прожить, оставаясь в полной уверенности, что подъёмники на склонах гор ставят исключительно для любителей снежного катания и отмороженных велосипедистов, перемалывающих колёсами каменистую круть. А ведь для многих швейцарцев подвесная люлька — единственная связь с внешним миром, затерянным где-то внизу, меж высоких скал.

Какие мысли приходят на ум при упоминании Швейцарии? Часы, банки, сыр. К этим трем прилагательное «швейцарский» приклеивается крепче всего. Часы — Женева. Банки — Цюрих. Сыр. За сыром Фреди М. Мюрер предлагает зайти в фермерскую семью, одиноко обосновавшейся в туманной выси далёких гор, представляя, по сути, этнографический тур по швейцарской глубинке.

Укромный домишко с уютным хлевом для равнодушных коров, сердитый хозяин, деловито взбивающий свежее молоко, тихая хозяйка в домашних делах, взрослая дочь на подхвате, а на улице — главный работник, не говорящий с рождения подросток-сын. От нас не скрывают внутрисемейный конфликт: строгих нравов отец забрал дочь — учительницу из долины и теперь, коротая расцвет своей жизни, она единственный наставник своего глухонемого брата.

Простая семья и большие проблемы. Естественные человеческие потребности и принудительный изоляционизм одинокого существования, отцовский диктат и зов природы. Старшие сами замечают назревающий конфликт отношений. Мальчик — мужчина, не привыкший стесняться своей наготы, вступает в пору открытий новых возможностей своего тела и путь этот грозит всем серьёзными неприятностями. Но даже дедовский опыт старшего поколения не в силах переломить упорства настырного хозяина.

Так сквозь суровый быт и тяжелую работу проступают контуры семейной драмы, зародившейся много лет назад и до сих пор связывающей родных людей нитями не оглашенных обязательств.

Разумеется, внимание акцентируется на необычном подростке, в представлении которого преуспел Томас Нок, сумевший сделать из бессловесного персонажа активного и, что более важно, самого выразительного участника этого кинопроизведения. К нему стремится страдающий образ сестры, не менее сильный, чем роли уставших родителей.

В сближении брата и сестры — необходимая неизбежность суровой развязки, в которой, найдя очевидных виновных, никого не хочется привлекать к ответственности. В представленных обстоятельствах это единственно возможный исход, естественный в своей противоестественности.

Швейцарская драма оказывается ничуть не менее глубокой, чем прикатанные произведения классиков. Значит ли это, что Фреди М. Мюрера пора зачислить в ряды глубокомысленных титанов? Пожалуй, нет, он не первопроходец, но его кино открывает миру затерянный в горах мир патриархальной Швейцарии, уклад и нравы уединённых людей, где среди холодных снегов горят яркие огни человеческих страстей.