Триумфальная арка (1984)

Эта экранизация просто ножом по сердцу прошлась. Я даже не буду говорить о дешевом кадре, убогих декорациях, скудном музыкальном оформлении. Это же Ремарк, ребята! Его таким не испортишь! Вам интересно, чем же испортишь? Милости прошу взглянуть на руины Триумфальной арки!

Я понимаю, что весь роман, в котором ценной является каждая строка, при всем огромном желании в хронометраж среднестатистического фильма не уместить. Какой целью задавался режиссер со своими 1,33? Возможно, отбить у незнакомого с произведением зрителя все желание когда-нибудь его прочесть? А формат теле-фильма — это даже не насмешка над книгой и ее поклонниками. Это просто безумие.

Один из величайших романов о любви, жизни и рассудке представлен нам как копеечная драмочка. Господа Хусейн и Израэль отобрали на свое усмотрение несколько фундаментальных, казалось бы, точек, которые, стоит отметить, без окутывающей их в романе густой паутины моральный нитей не стоят совершенно ничего. Настолько по-разному расцениваются поступки книжного Равика и доктора экранного! Как же по-другому мы видим это двуединое испытание — любовь и боль. Сколь велико различие в расставленных акцентах! Лесли Энн Даун, должна сказать, внешне идеальная Джоан. Но это все. Тоска и опустошенность, которые знакомят нас с персонажем, — скомканы. Легкая жизненная философия, но особая мудрость во взглядах, словах и решениях — где? Ветренность характера как неизлечимая зависимость, вызывающая потребность, но приносящая боль — забыли? Женщина, мудрая в своей глупости, верная в своих изменах, та, что остается уходя — это Джоан Маду. Эту экранизацию она, к сожалению, не почтила своим присутствием.

Я восхищаюсь доктором Равиком. Человек, видавший все, ко всему готовый, но ничего не ждущий. «Он жил, и этого было достаточно». Столь трезвый ум при таком-то количестве кальвадоса! Любовь, проходя через призму его души становится чем-то необъяснимым. Теоретически можно дать название любым отношениям, так или иначе истолковать любые чувства, но того, что показано в этом романе, я не видела нигде. Не возвышенность, не грехопадение, не благо и не боль. Эта любовь не рождалась и не умирала. Она будто всегда была. Как слой души. Как время. Как понимание. А если я скажу, что слово «любовь» не подходит Равику? Если скажу, что это что-то большее? Воображение нарисует жертвенность, нечеловеческую боль и чуть ли не радиоактивное свечение — атрибуты «того, что выше, чем любовь». Но тут не выше. И не больше. Просто по-другому.

Хопкинс — идеальный Равик. Абсолютно книжный образ. Но опять же — внешне. Но в этот раз бонусом идет еще и талант — внутренняя способность стать идеальным Равиком книжным. В этом же фильме ему просто нечего играть, некем становиться. Этот Равик — никто. Без понимания, без решений, без концентрированной романтичности, без выдержанной простоты и силы. Без той Джоан. Этот Равик — рыдал, а тот — нет. И в этом была его суть. Я прощаю режиссеру отсутствие важных деталей, но не прощаю присутствие одной невозможной.

Итог: этот роман просто нельзя экранизировать. И дело не в режиссерах, актерах, хронометраже или оформлении. Просто нельзя и все.