Праздник подснежников (1983)

Уже в следующей за «Срезками» картине Менцеля «Праздник подснежников» несмотря на чисто грабаловскую жизнеутверждающую интонацию (на этот раз объектом экранизации становятся рассказы писателя) в повествование вползает танатографическая тематика, и как следствие – печальная интонация. Благодаря прекрасной как никогда музыке Иржи Шуста жизнь чешской деревни весной, которая снята так, что почти неотличима от осени, и забавные истории, с ней связанные, окутаны реально ощутимой тоской. Этот непередаваемое смешение настроений впоследствии перекочует и в следующий фильм Менцеля «Деревенька, моя центральная», будет ощутимым даже в экранизации «Чонкина». Благодаря умело написанному Менцелем и Грабалом сценарию в сюжете есть единый стрежень, которого могло бы и не быть, возьмись режиссер за экранизацию новелл напрямую, то есть в форме альманаха.

Орущие бабы, визжащие младенцы, погоня за диким кабаном по всей деревне, спор охотников о добыче, примиряющий всех финальный пир неожиданно звучат диссонансом в контексте человеческой смертности, конечности бытия. Неслучайно Менцель для киноальманаха «На десять минут старше: виолончель» создал нарезку эпизодов из своих фильмов, назвав ее «Один миг», в которой большая часть материала была взята именно из «Праздника подснежников». Менцель нечасто показывает в кадре смерть (разве что в финале «Поездов под пристальным наблюдением»), это инородно его витальной поэтике. Однако, завершив фильм кончиной одного из персонажей, постановщик будто говорит: «Вы, зрители, считаете меня наивным жизнелюбом, игнорирующим законы человеческого бытия, но это не так, я знаю, что человек смертен, и мелкие радости его жизни становятся еще меньше на фоне его смертности».

«Праздник подснежников» - изначально, с первых же кадров интонационно сложно устроенная картина, Менцель пытается показать течение времени, неизбежно цикличного, ведущего все и вся через расцвет к увяданию. Для этой цели он чрезвычайно активно снимает природу чешской глубинки, а натура весьма изменчива. Когда-то в своем втором фильме «Капризное лето» Менцель детально зафиксировал жаркий сезон, отдав должное его витальности, торжеству бытия и человека, вписанного в него. Теперь почти полтора десятилетия спустя режиссер показывает едва пульсирующие токи бытия: здесь весна почти неотличима от осени, а человеческая речь, обильно исторгаемая персонажами в «Капризном лете» по поводу и без повода, в «Празднике подснежников» то и дело уступает место молчаливому созерцанию героями капризов природы да и вообще их собственной жизни (в этом отношении одноголосая озвучка «Праздника подснежников», доступная в Рунете, вполне сносна в отличие от скоростного перевода «Капризного лета»).

Как всегда жизнь персонажей прозы Грабала и лент Менцеля полна скромных радостей: посидеть с друзьями, поесть, выпить, попеть, подраться, помириться – что может быть лучше? Однако, герои Менцеля и Грабала стареют и уже с тоской смотрят на женскую красоту: то, что сулило невиданные перспективы нового опыта в «Поездах под пристальным наблюдением», становится в «Празднике подснежников» источником печали почти екклизиастовского размаха. В этом смысле фильмы Менцеля и проза Грабала стали с течением времени мудрее, глубже, хотя так и не утратили своих витальных характеристик. Вместе с тем в «Празднике подснежников», как и двумя годами позже в «Деревеньке…», чувствуется некая цивилизационная грусть по тем временам, когда люди больше общались и были родными друг другу. Об утрате чего-то непередаваемого сейчас говорят многие, человеческое бытие с его переходом в цифровую эру становится каким-то закапсулированным, отдельным от других, отчужденным, атомизированным. Удивительно то, что уже сорок дет назад Менцель почувствовал начало этого отчуждения, что объединило его поздние фильмы с картинами Отара Иоселиани, вообще сделавшего тему распада межличностных связей магистральной в своем творчестве.

Веселый фарс о разухабистой жизни в советской чешской глубинке. Чудаков много везде. Но если бы фильм снимался о советской деревне, мы бы увидели представителей разных профессий: тракториста, доярку, милиционера… Здесь же парад хобби: достаточно сказать, что основная интрига закручивается вокруг спора о трофее представителей двух враждующих охотничьих клубов.

Иржи Менцель снял фильм по рассказам культового чешского писателя Богумила Грабала. И, как мне кажется, лучше Менцеля с паноптикумом персонажей Грабала никто бы не справился. Плюс картины — отличный актерский состав, позволяющий режиссеру работать над картиной широкими мазками. И тут уж невозможно отличить «чудика» от «нормального» человека. Но герои истории этим и не озабочены. Они живут весело и в свое удовольствие — а это, главное.

Атмосферное кино, которое, уверен, вызывает приступы острейшей ностальгии по былому у нынешнего старшего поколения чехов.

7 из 10