Город пиратов (1983)

Именно так мог бы выглядеть фильм ужасов, снятый художником-авангардистом (с) Крис Фудживара

Небо в глыбах туч почти осязаемо каменной твёрдости. Мистический закат. Тонкий серп месяца и заходящее солнце над волнами моря, безграничного, вечно беспокойного в зыбкости своей плоти, равнодушного к жизни и смерти копошащихся на суше человеческих существ. Словно кистью художника, поочерёдно окунаемой во все цвета радуги, суровые пейзажи приморского побережья окрашиваются самыми причудливыми, неестественными в своей яркости цветами, среди которых доминируют попеременно то ультрамариновой, то кроваво-красный, то безжизненно-стальной. Природа — бесстрастный наблюдатель бесконечной человеческой трагедии и одновременно самый одухотворённо прекрасный персонаж этой фантасмагорической истории.

Само название «Город пиратов» имеет такое же отношение к содержанию фильма, как, например, название картины Рене Магрита «Это не трубка» — к изображённому на ней. Здесь нет никаких пиратов. Да и те строения, что временами попадают в кадр и походят то на заброшенные лачуги, гордо именуемые курортом, то на давно превратившийся в руины замок на скалистом остове кровавого островка, вряд ли можно именовать городом. Все персонажи, только внешне похожие на обычных людей, страдают многочисленными психозами, маниакальным синдромом и множественным раздвоением личности. Особенно поражает воображение образ девятилетнего мальчугана с глазами, сияющими как звёзды, и лицом ангельской чистоты, таскающего в школьном ранце украденные драгоценности и бесстрастно кромсающего живую человеческую плоть ножом мясника. Все герои вместе и каждый по отдельности являются чистой условностью. Это жуткие символы толи современных, исковерканных городской цивилизацией людей, толи их ещё более страшных потомков. Возможно, это социум будущего, в котором нормы и ценности извратятся до своих противоположностей, а религии, проповедующие свет, добродетель и спасение, обернутся тотальным культом тлена, смерти и разложения среди лабиринтов гигантских кладбищ, погребающих под собой города.

Впрочем, эта постапокалиптическая трактовка — лишь одна из десятков возможных, ведь поливариантность смысла — главная особенность малобюджетных картин Рауля Руиса. Повествование исполнено отрешённого спокойствия. Зритель видит как будто бы настоящих и даже во многом внешне обычных людей, которых можно встретить среди своих соседей. Персонажи при всей своей аллегоричности и жутковатости не теряют телесной человечности. Однако само их странное, часто абсурдное поведение, речи, в которых осмысленные истории переплетаются с элементами бреда и галлюцинаций поражают и заставляют задуматься одновременно. А невозмутимость стиля усугубляет это удивление и погружает зрителя в некое мистическое оцепенение, вызванное тайной внутренней сущности человеческого существа.

«Город пиратов» напоминает некий сложный ребус, но такой, который полностью разгадать невозможно. Причудливое переплетение элементов магического реализма, сюрреализма, авангарда, крайне абстрактного и в тоже время мистическим образом опоэтизированного хоррора наталкивает на мысль об обманчивости зримых образов, их скрытой многослойности и, в то же время, как это ни парадоксально, ощутимой связи с реальностью. Если в привычных для нас фильмах происходящие события не обязательно реальны, но стремятся выглядеть правдоподобно, то в картине Руиса всё с точностью до наоборот. При всей абстрактности происходящего и условности символических образов, показанный им мир ужасающе близок к нашей реальности в её неприятных, отвратительно будничных подробностях. Это пугает и гипнотизирует.