Бал (1983)

(09:26, если точнее).

Начало можно назвать даже мрачным: темнота, хромающий старик, пугающие звуки сдвигающихся ставен… Всё это — гулкая атмосфера подготовки к следующей сцене: оглушительно ярко освещённый зал, шустрые огоньки цветомузыки и напряжённая ослепительная пауза перед началом бала.

Бал начинается.

Здесь не станут размениваться на пустую болтовню. Это фильм, где вы будете следить за каждым жестом, улавливать каждую эмоцию — и ловить от этого всепоглощающего занятия нереальный кайф.

Выход каждой из дам — самопрезентация, образ каждой — автопортрет души. Возраст, характер, цвет платья, стиль, каждое движение — всё отобрано с умом, отработано, отточено и выразительно независимо от времени и роли. Уникальному выходу каждой женщины противопоставляется выход мужчин шеренгой — друг за другом — по одному. Они сверкают не столь ярко, но мужчины ведь и не должны услаждать взор внешним видом — они должны поражать своей статью и мощью (и качеством костюма), а не оперением.

Причём, у каждого из них — у каждого человека и у каждой пары — уже есть собственная история. Сменяются годы, десятилетия, власть, образ мышления, мода на платья и танцы, — но люди остаются прежними. Честно говоря, я так и не разобралась, у каждого из актёров была только одна роль — или несколько? Хотя это и не важно, c`est la vie. Важно то, что один танец может перевернуть жизнь — и в хорошем, и в плохом смысле слова. Танцплощадка может спасти жизнь — и погубить. И никто не спасётся от последствий бала.

И так во всём. Танцплощадка — это поле битвы, где мужчины и женщины — враги, соперники, временные союзники и все — одновременно победившие и проигравшие. Они сходятся, сражаются, сдаются в плен, предают и передают друг друга, — одним словом, танцуют. Ах да, ведь это бал, а не война.

Ну ладно, может быть, я нагнетаю, и это не война, а разговор: диалог глаз с глазами, тела с телом, а души с душой. Но вообще-то, справедливости ради, я должна сказать, что вид того, как эти люди танцуют, не нуждается в словах или каких-то метафорах.

Но последнюю метафору я себе всё таки позволю: видеть, как встречаются взгляды, как парочки складываются и распадаются, как течёт своим ходом история — а люди хотят лишь одного — тепла другого человека. В общем, видеть всё это было прекрасно, и моё сердце трепетало. Но когда бал подошёл к концу, стало грустно. Мы уже и забыли, что конец истории — это по-настоящему грустная вещь. Да, история продолжается, ничего ещё не закончилось, — но музыку выключают и люди расходятся по домам. Сердце разбивается.

Удивительный, наполненный музыкой, эмоциями, энергетикой, образами и житейскими история фильм без единого слова. И как тут не вспомнить Федора Тютчева с его «Мысль изреченная есть ложь?». Этторе Скола взял за основу спектакль Жан-Клода Пеншена, пригласил сценаристов Руджеро Маккари и Фурио Скарпелли и правдиво показал историю Франции от 1934 года до современности.

О разных периодах времени можно судить по артефактам, текстам, изречениям. А можно — по костюмам и танцам. Скола пошел по второму пути. Танец-топот протеста против войны, стойкость времен оккупации, веселое безумие 1968 года, вторжение (иначе ин е сказать) рок-н-ролла. И за каждым танцем — срез характеров, судеб, типажей.

Интересный творческий эксперимент, повторить который с таким же успехом будет невозможно в силу обреченности на вторичность. И все же, временами меня отвлекала от происходящего на экране слишком очевидная театральность действия, присущая телеспектаклям. Но это — субъективная особенность восприятия.

8 из 10

Прочел предыдущие рецензии, частично с которыми я согласен, но есть моменты, которые не отмечены ни в одной рецензии.

Этот фильм мне, захлебываясь от восторга, посоветовал посмотреть мой 16-летн. сын. Я пошел смотреть… Народ дружно уходил, примерно, одна треть зала. На меня этот Бал произвел неизгладимое впечатление настолько, что в последующие годы, достав его видеовариант, я пересмотрел его более 50 раз! Каждый раз я открывал для себя какие-то новые интересные нюансы.

Успех фильму обеспечил так же композитор Владимир Косма, создав из отдельных мелодий и песен замечательную композицию, которую хочется слушать как аудиозапись вне видеоряда.

Не секрет, что на фоне политических событий, большое внимание было уделено французскому и итальянскому кино. На думаю, что от зрителя не ускользнули такие праобразы выдающихся актеров мирового кинематографа, как Симона Синьоре, Марлен Дитрих, Элизабет Тейлор, Жан Габен (в сцене из Набережной туманов), Чарли Чаплин, знаменитая танцевальная пара: Джинджер и Фред, начинающий джазовый трубач — Луи Армстронг. Знал бы старое французское кино, вероятно, нашел бы еще и сходства с другими актерами. Какая замечательная сцена буржуа со своей дамой, исполненная актером М. Берманом! А какая, можно сказать, гениальная сцена с гитлеровским офицером и коллабрационистом, так же сыгранная М. Берманом и Ж.-Ф. Перье!

Интересно было проследить, как танец преобразуется с изменением общества: из массовых танцев выходят парные, а в конце фильма и пары уже распадаются, и веет одиночеством. А какой печальный уход персонажей из танцзала под минорную мелодию, исполняемую на трубе?! Вот она, иллюстрация одиночества сегодняшнего индивидуализированного общества!

О игре актеров было уже выше много сказано. Добавлю только свой восторг по поводу их замечательной и яркой игры.

Про режиссера — Этторе Скола можно сколько угодно высказывать восторженных эпитетов, и все равно этого будет мало! Гениальный фильм — Бал, создан им.

Заранее знаю, что буду периодически пересматривать этот фильм вновь и вновь!

На Кинопоиске почти у всех актёров этого фильма нет даже персональной фотокарточки. И если бы в конце фильма «Бал» каждый актёр и актриса не были бы представлены пофамильно, то я бы никогда и не узнал, как зовут Жана-Франсуа Перрье — человека-харизму, человека-пластичность, человека-Актёра. Это тот самый долговязый товарищ, который, лично для меня, обусловил не менее половины приятных впечатлений от фильма. Он побывал в нескольких образах по ходу фильма, но начальную сцену и заключительную с его участием я с удовольствием пересмотрел раза три. Да и вообще впечатляют разные созданные образы одними и теми же актёрами. И то, насколько точно продуман образ, продуманы мелкие детальки, движения, например, у одного из заметных участников — Марка Бермана и его персонажей. Это здорово, интересно и увлекательно.

Вот именно первую часть и финальную и хочется пересматривать, они самые очаровательные. В середине кинолента не то чтобы становится не интересной, но не происходит какого-либо слома, какого-нибудь драматического поворота, кульминации. Фильм фактически, мне показалось, без кульминации. Идея о танцевальной площадке в разные годы, иллюстрируемые разными событиями, безусловно, новаторски создана и безупречно реализованная. Но события сменяют друг друга, персонажи сменяют друг друга, и, с точки зрения мысли — это правильно, ведь история не подвержена литературным законам о завязке, кульминации и развязке, но вот кино подвержено. И в художественном фильме должны быть и завязка, и кульминация, и развязка. Кинокартина «Бал» представила моему вниманию потрясающую по очаровательности завязку и развязку, но вот какой-либо кульминации не предложила. Возможно, драматические события войны, танцующий одноногий солдат, по мысли создателей, и должны были ознаменовать собой кульминацию фильма, но в этой конвейерной череде исторических событий её не разглядеть. Поэтому с особым удовольствием я пересматривал лишь первые минут 30 фильма и последние минут 10, они особенно классные.

И ещё раз огромное зрительское спасибо двум самым харизматичным актёрам — Марку Берману и Жану-Франсуа Перрье. Они сотворили что-то невообразимое, переиграть их в этом фильме, мне кажется, невозможно.

8 из 10

Без единого слова, лишь танцами, жестами и музыкой Этторе Скола воссоздал огромный период истории глазами группы людей, проживших жизнь в бесконечном танце. Вторая мировая война, оккупация, революция — все значимые для Европы события они переживают в замкнутом пространстве танцпола. Меняются лишь ритмы, одежда и огромное количество мелочей, которыми режиссер тонко и естественно подмечает особенности каждой эпохи.

Они влюбляются, ссорятся, предают и чествуют героев — и все это без единого диалога, лишь блестящей игрой и танцем. При этом упрощенная подача событий компенсируются мельчайшими деталями, которые всегда узнаваемы и точны. Образы и характеры, которые передаются актерами из десятилетия в десятилетие меняются, но настолько плавно, что к финалу их возможно узнать только по мельчайшим хореографическим элементам и мимике.

И все же главная роль отведена музыке. Она узнаваема и соответствует духу каждой эпохи. От танго до рок-н-ролла, от латинских мотивов до диско — именно так проходит жизнь, со всеми горестями и печалью, с радостями и праздником. И, несмотря на политический подтекст, благодаря отличной режиссуре и операторской подаче, «Бал» становиться кинематографическим праздником и необычным буйством фантазии, которым Скола решил удивить мир.

9 из 10

Один из любимых фильмов — Бал Этторе Скола. Два века из истории Франции, представленные через музыку и танец. Неточно! История отношений между мужчиной и женщиной, представленные через музыку и танец. При этом не говорится ни слова. Главный действующий герой — музыка. Естественно, все костюмы — в ряд и в лад эпохе. Начинается фильм с показа огромного танцпола со светящимися шарами из зеркальных осколков, шары кружатся и зайчики по стенам кружатся тоже. Как будто приглашают в огромную гостиную, где герои — мужской и женский ряд — пройдут сначала перед зеркалом, придирчиво оглядывая себя. И кого тут только нет — эмансипе, кокотка, жиголо, профессор…

А затем начнутся разные танцевальные номера, разные исторические эпохи, и герои будут переходить из одной в другую, меняя костюмы, прически, грим. Конечно, в танцах всегда будет присутствовать темпераментная, свободолюбивая душа Франции. Благодетели из Иллюзиона (ведь этот фильм я получила из единственно возможного тогда источника), решив сэкономить пространство, удалили ключевой эпизод. Это когда вся массовка отбивает ритм каблуками и строится затем в ряды, как на параде, с выражением несгибаемого сопротивления. Именно этот эпизод удалили для экономии места. В фильме звучат все знаковые мелодии каждого исторического цикла, задуманного авторами, герои танцуют под них, влюбляются, расходятся. А история Франции, да и общемировая, не стоит на месте, погружая всех в различные ситуации.

Эпизод оккупации Парижа немцами. Никто не хочет танцевать с долговязым немцем- оккупантом (великим комическим актером). Только полуслепая девушка, счастливая оттого, что ее пригласили, подчиняется его объятиям, пока не обнаруживает на его мундире знаки различия… Война и бомбежка напоминают кадры из Репетиции оркестра, да и девушка очень похожа. А вот с войны возвращается одноногий солдат, танцевать он уже не может, но это только кажется — он ловко прыгает на одной ноге, уцепившись за свою подругу. И всеобщий танец продолжается.

Подозреваю, что много здесь взято из французского фольклора, вот например танец с платком, где избранница или избранник вызываются на середину, как водится, целуются, а остальные вокруг вприпрыжку бегут в хороводе. Заокеанская цивилизация входит в зал с рок-н-роллом, янки ведут себя вызывающе, задирают нос…

Этот фильм — история Франции, история отношений между мужчиной и женщиной, история войны и мира, любви и ненависти, благородства и подлости, красоты и уродства, и еще очень много здесь противопоставлений и чувств общечеловеческих. И все без единого слова, только танец и музыка. Печален финал — все расходятся под грустный вальс. Но кое-кто нашел себе пару — но это не тот, за кого болели…

Из всех участвующих в Бале актеров только одна или две пары танцуют профессионально. Запомнились рок-н-ролльщики. Да! и еще одна — несомненные профессионалы — партнер со жгучим взглядом, подходящим для танго, и поэтому разыгравший маленький спектакль во время приглашения, и его партнерша — староватая девушка, долго кокетничавшая, прежде чем встать в пару. Они полетели по залу как влюбленные бабочки, подхваченные ветром. Помните их танец? Если нет, посмотрите. Полтора часа наслаждения под знакомые мелодии.

10 из 10

Фильм потрясающий! Его не зря называют среди наиболее значимых картин Этторе Скола! В этом фильме без единого слова — средствами музыки, танца и пантомимы рассказывается история Франции и французского кино за последние полвека: победа Народного фронта в 1936 году, нацистская оккупация, первые послевоенные годы, война в Алжире, майские события 1968 года. В каждом эпизоде разыграны несколько драматических миниатюр. В картине звучат популярные мелодии прошедшего века, среди персонажей возникают образы звезд французского кино.

Начало несколько затянуто, но это недолго, дальше я уже боялась оторвать взгляд от экрана, чтобы ничего не пропустить, ведь все происходящее приходится читать по лицам и движениям.

Собираясь смотреть, я думала, что в фильме мелодий столько же, сколько исторических отрезков (6), но оказалось, что это не так, мелодий больше. При просмотре иногда сверялась со списком событий, чтобы не запутаться, но оккупацию видно сразу же- тогда было не до танцев! Я думаю, что режиссер очень любит Францию (он сам- итальянец, ему уже за 80!), раз сумел снять так пронзительно, я плакала от потрясения и сожаления, что про Россию никто так не снимал!

Танцуют люди из разных слоев общества, есть даже VIP-персоны. Смотреть на одежду и манеры разных людей очень интересно, неловкие ситуации — смешно. Танец здесь — сама жизнь. На смену одним кумирам приходят другие, меняется мода, стили, ситуация в стране, но жизнь продолжается, несмотря ни на что.

Отдельная история- про период оккупации. Не надо много фильмов с кровавой мясорубкой, посмотрите этот- все главное тут есть! Люди прячутся от авианалетов, пытаются отвлекаться от жутких мыслей простыми и привычными делами, показывают фото близких, а то, с каким лицом женщина смотрит на еду, без слез видеть невозможно! И хочется верить, что многие женщины действительно вели себя более патриотично, чем те, кто сдал страну врагу.

Считаю совершенно необходимым показывать этот фильм детям лет с 10 (проматывая пару самых грубых эпизодов), чтобы успеть привить вкус к хорошему кино до максимума подросткового протеста. Рекомендую смотреть всем, кто умеет думать над фильмами!

10 из 10

Этторе Скола снял незабываемое кино. Оно врезается в память раз и навсегда, завораживает и кружит вас в умопомрачительном танце, как только вы слышите название — «Бал».

Скромный дансинг на задворках Парижа с его обычными посетителями, характерными для 20-ых годов прошлого века. Но вот зажигаются огни танцпола, посетители разбиваются на пары и начинают танцевать, окуная нас в водоворот эмоций и чувственных страстей.

Танцевальные новеллы сменяют одна другую, а вместе сними — десятилетия французской истории: победа Народного фронта, фашистская оккупация, послевоенные годы, война в Алжире, студенческие волнения 1968 года, тотальная американизация и диско 70-ых.

И все это языком танца и фантастической пластики актеров театра «Ла Компаньоль», без единого слова, без титров, без кинозвезд. Только танцевальная музыка и танец. Фантасмагорическая феерия, сумевшая рассказать о целой эпохе лучше всяких слов.

Меняются великолепно выполненные костюмы и чудесный грим. Меняется освещение танцпола и напитки в маленьком баре, детали декора и мебель. Неизменным остается лишь танец и его волшебная власть над зрителем.

Множество узнаваемых киноцитат лишь дополняют удовольствие. Танцевальная музыка разных десятилетий 20 века создает настроение детской радости и восторга.

Многие кинофильмы устаревают и новые поколения смотрят их со снисхождением и максимализмом, присущем молодости. Фильму «Бал» такая судьба не грозит, он не может устареть, как не могут устареть человеческие эмоции и чувства.

10 из 10

Этторе Скола является нормальным человеком. Это необходимо понимать больше и лучше, чем все остальное. И я предлагаю всем склонить свои рабочие колени людей перед этим человеком. Именно сегодня — в день, когда ты увидел аметистовый браслет. Этторе Скола — механик времени. Плевать на фильм, дело же не в кино, ну, это же та же самая планета, на которой и дальше ты будешь жить. Конечно, в картине тысяча триста семь моментов, когда человек с прямой вытянутой шеей может поставить ядро смерти, написать своей рукой скрижали и тут же умереть, но она и вправду медленно божественна в своей бессознательности повествуя о важности мира, чем кажется крокодилам.

Фотографируя время, а тут уже так и есть, без квазиприближений к прямым смыслам, от которых всячески убегаешь, фотографируя танцующих в разные времена, а они маленькие — 10—20-30—40 лет — это магазины рядом стоят на таком расстоянии, и тут Скола ленив. Фотографируя время Multiplex — System 2,8, Этторе вводит в зрителя заблуждение, что мир прекрасен своей вечностью и пребыванием нас как наблюдателей происходящего кино над нами. Ведь тут почти все занимаются облачением жизни в кино и подтверждениями важностей проекций человеческого сознания на Вселенную. Именно этой нежностью занимается Этторе, а он, несомненно, человек и ему свойственно любовь ко всему, что принадлежит к открытию ума. Фотографируя танцы, бал жизни, которому подвержены все они, мы, и они, автор не дает поразмыслить над другими вариантами, хотя проще простого налить какого-нибудь напитка, или если ты «ну, вообще такой умный», то можешь позволить себе, будучи уверенным, что точно все уловишь, то есть что-то типа роллов, потому что роллы надо макать и отвлекаться на соус, а еще параллельно наслаждаться несколькими линиями восприятия способен не каждый мозг, и уж точно не каждый человек, которых меньше, чем мозгов.

Но если не вдаваться в устройство мира, до которого разве что самоубийство дотянулось, то концовка фильма вызывает слезы Бога. Конечно, от смеха. Ты ушел, а сцена осталась. Да не было сцены, Винченцо Труффальдино, тогда уж школьницы на пикнике у Висячей скалы сидят на облаках и сосут глаза-леденцы в перевернутых яблочных садах из парафинового неба.

Если кто-нибудь в будущем захочет заниматься киноведением, и будет писать в институтах и прочих высших учебных заведениях работы, посвященные этой замечательной науке, то я тогда, с вашего разрешения, кину вам такой интересный и абсолютно неразработанный вопрос: почему именно в восьмидесятых режиссёры разных стран, находящихся практически на разных концах земного шара, начинают снимать работы, в той или иной форме анализирующих историю своей страны. Да причем конкретный временной отрезок — начиная с XX века и по сегодняшний (по меркам восьмидесятых) день.

Можно понять, почему это происходило в раздробленной Германии. В умирающем СССР. Отчасти — в США. Но Италия?…

А ведь именно это и представляет собой фильм «Бал».

То есть, конечно, не только историю, разумеется. Это ведь не историческое полотно, снятое специально для телеканала «Культура» — это художественный фильм, интересно решенный в плане постановки. Тут намешано всего по чуть-чуть: конфликт поколений, психологические драмы, любовные многоугольники (в конце концов, танец — искусство зачастую парное)… Но за каждым эпизодом, за каждой жизненной ситуацией, случившейся на балу, слышится негромкий голос времени. Это оно, а не флегматичные бармены, властвует над этим местом, над этой заклятой танц-площадкой. Это оно заставляет повторяться некоторые ситуации, отсылая зрителя к тому, что было раньше. Конечно, время лечит, но ещё больше — загадывает неразрешимые для человеческого ума загадки…

А вечными остаются одни и те же вещи, по сути. Это общество, это мужчина и женщина, это музыка и это танец.

Речь непостоянна. Каноны языка постоянно меняется — да даже слово «пафос» сорок лет назад значило совсем не то, что оно значит сейчас. И потом, ну какая разница, что говорить и как говорить? На танц-площадке главное не это, там совершенно другой язык, который практически не меняется.

Вообще это потрясающий приём — взять площадку для танцев как отображение мира в конкретный временной период. Передать настроение и суть эпохи через музыку и танцы, внешний вид…

Хотя, по сути, что там меняется за всё это время? Да ничего. Многое, конечно, произошло, и ещё произойдёт, но люди всегда одни и те же. Смешные, трагичные, любящие, бесчувственные, счастливые и несчастные.

И не нужно никакого словесного лепета, чтобы понимать эту простую истину.

Зал озаряется ярким, торжественным светом ламп или приглушённым маревом светомузыки, отражённым от граней диско-шаров. Наполняется живой музыкой в исполнении квинтета музыкантов или едва скрипучими синтетическими звуками, вырывающимися из трубы граммофона. Оживает залитый светом паркетный квадрат, столики и барная стойка по его периметру. Всё готово к балу. В помещении собираются люди, для которых танец не просто средство самовыражения, но и церемониальное средство общения друг с другом и с самим собой. Им не нужны слова, чтобы выразить свои чувства, они используют многогранный язык танца.

События, на фоне которых развивается действие, меняются, провожая сюжет вглубь истории. Фильм проводит нас по многим отправным точкам в истории Франции прошлого века, пересказанной с помощью музыки, танца, мимики и движения. Танцевальный зал пройдёт и через бомбардировку Парижа немецкой авиацией и через майский кризис 1968-го года — эпизоды, когда людям, по воле судьбы попавшим на площадку, будет вовсе не до танцев. Каждый исторический стоп-кадр несёт в себе колорит эпохи и её оригинальные образы, неспешно рассказывает ту или иную аутентичную новеллу. Проследив каскад этих этюдов, можно увидеть, как сменяют друг друга исторические и социальные формации. Меняются режимы и государственные границы, меняются нравы и мода, музыка и ритмы. Остаются только люди, паркетный пол и коммуникативная функция танца.

Люди разных мастей, взглядов и социального положения приходят в клуб. И в каждой новой истории нам попадаются одни и те же лица. Меняются характеры и персоналии, но актёры нарочито кочуют из одной главы в другую. Лишь несколько героев примеривают на себя роль, отличную от всех других. Это вечно пожилые музыканты, из года в год меняющие в угоду модным тенденциям наряды и название своего ансамбля. А также нестареющая застенчивая женщина в белых очках с роговой оправой, печальный удел которой — наблюдать за бальным праздником жизни со стороны. Или бармен танцзала — единственный «живой» персонаж, который проходит весь полувековой отрезок, обернувшись из юноши 30-х годов в седого старика годов 80-х. Все остальные люди — лишь архетипы, лица со старых чёрно-белых фотографий, как две капли воды похожие на своих предшественников и преемников.

Танец — универсальное средство общения между людьми. Универсальный язык, зная который, каждый из нас с лёгкостью найдёт взаимопонимание с партнёром. Без помощи слов, тонкими штрихами, выверенными деталями и точными нюансами фильм рассказывает об эмоциях и внутреннем состоянии людей, попадающих в различные драматические коллизии. Иногда танец зачинает драматическую ситуацию, а иногда помогает её решить. Но всегда танец — это тонкая материя, соединяющая людей в едином ритме под звуки граммофона и рвущаяся зачастую ровно в тот момент, когда смолкает музыка. Бал — лишь короткий диалог на фоне судеб людей, не дающий ответы ни на какие вопросы и оставляющий после себя чувство лёгкого разочарования. Это именно бал, не пляски, не дискотека, не танцы и уж тем более не танцульки. За порой жеманными и эгоистичными масками бурлят эмоции и кипят страсти. Люди приходят сюда просто потанцевать, но проживают здесь свою жизнь.

И только после четырёх абзацев размышлений можно попытаться сделать для себя вывод, что же всё-таки в этом фильме главнее: зал, события, люди или танец. Ответ во всей своей простоте и противоречивости напрашивается сам. Танцзал, приютивший у себя осколки истории, отражённые в людях, главным средством самовыражения которых является танец.

И это всё? Будет ли продолжение? Обескураженный, я покидал кинозал, думая, что этот фильм должен быть бесконечным, как бесконечна история, переложенная музыкальным сюжетом в танцевальные па и костюмированное шоу, разливаясь по времени от прошлого давнего до свежих годов, от тридцатых до восьмидесятых: полвека жизни, полвека событий — обращение к слуху и памяти о былом.

Находчивость Этторе Скола заключалась в контактном наложении исторической линии на кинематографический эпизод, обрамлённый звуком известных хитов и знаками тела, говорящими, что там было, где и как. В довоенном мире и позже, во французском сопротивлении и после победы, в ритмах свинга, твиста и под свежеиспеченный рок-н-ролл.

Стиль, мода, образ — серия миниатюр в облике страны и в характере эпохи, где персональный выход окрашен нюансами ролей, отражаясь в типичных образах известных и любимых картин, манерами славных звёзд и жестами кумиров, оставивших след в культуре, не только французской, но и всей мировой.

Популярные темы и стереотипное поведение — всё собрано так, чтобы каждый мог уловить общий мотив, в проблеске страсти — момент характера, в нотном строе — эмоциональный настрой жизни, наклонённой страхом, одержимой верой и пульсирующей счастьем романтичной волны, поднимающейся девятым валом дискотеки восьмидесятых, устремляясь в распахнутые двери кинозала, навстречу свежему ветру, новым людям и другим песням, ведь жизнь не прекращается и продолжение будет. Придёт время. А, быть может, пора?

Старый бармен в очередной раз открывает свой знаменитый клуб…

Волшебное место, которое существует так давно, что само понятие времени потеряло для него всякое значение. Именно здесь и живет атмосфера почти не прерывающегося танца жизни способного пережить всякую войну или очередную революцию… Непреходящий бал в течение целых 50 лет.

Постоянно переполненный огромный зал с людьми, лица которых никогда не меняются. Приходят новые, ранее неизведанные способы выражения каждой фигуры на этой отдельно взятой шахматной доске Этторе Сколы. Новые ужимки и желания, существующие только внутри вышеупомянутого танца. Безумного ригодона и различных людей упорно продвигающихся вглубь последних поколений.

Будь это самый разгар войны и вой сирены предупреждающей всех и вся о наступлении очередной бомбежки или безумное желание жизни студенческой революции 68… Нет никаких различий в этих поворотах истории описывающей очередную замысловатую петлю…

Вот гордый аристократ, в котором лишь несколько минут тому назад жила гордость за собственное положение уже готов вскрыть себе вены осколком от бокала… А на иной временной развилке со всевозможными неудобствами расположился немецкий офицер почти приготовившейся к танцу в объятиях жалкого лизоблюда. Или совсем юный бармен, отдающий последнюю тарелку с еще горячей едой…

А ведь «Бал» это не только пляска разнообразных десятилетий. В первую очередь Этторе Скола сумел показать сущность всякого простого человека. И он у него не всегда готов для демонстрации зрителю уже давно привыкшему к тщательным вскрытиям Бергмана или Пазолини. Но ему этого и не нужно. Несколько жестов, случайная улыбка или 6олее чем ощутимый страх. А может быть именно в этот раз будет презрение, скупая вежливость и желание хотя бы на несколько минут вновь стать счастливым человеком?

В этих незначительных особенностях и кроется основное очарование «Бала»

В маленьких деталях. В желании убежать куда подальше от круговорота жизни и хотя бы на непродолжительный миг почувствовать всю реальность происходящего чуда. И пусть это будет всего лишь очередной танец… Музыка играет и всегда должны существовать люди способные хотя бы на краткий отрезок очередного поворота поддержать жизнь в этом неведомом явлении.

И совсем неважно, что режиссер был коммунистом.

«Бал» это один из тех немногих фильмов сумевших обойтись без слов. Они ему без всякой надобности, как и Оскар, который прошел мимо него. И очень хорошо, что такие фильмы существуют. Они должны жить без оглядки на прошлое и устремляясь в будущие поколения, историю которых воссоздадут в ином бале со своим собственным постаревшим богом в роли добросердечного бармена. С толпой различных призраков и пыльными фотографиями всех предыдущих вечеров и балов…

Этот фильм я смотрела дважды: первый раз лет в 14—15… Тогда он показался мне забавным, немного смешным. Помню, мама обиделась на меня, на мои комментарии. А мне было просто не по силам понять всю простоту и сложность этого фильма. Ведь «Бал» — это сама жизнь.

В небольшое танцевальное кафе приходят обычные люди. Они не кажутся особенными, но каждый из них интересен и индивидуален по-своему. У каждого из них свои мысли, свои желания, свои мечты. И ты узнаешь в них себя, своих родственников, друзей, знакомых… Актерам, не сказав ни слова, удалось создать вечные образы, которые мы встречаем ежедневно.

И в течение всего фильма они танцуют. Меняются времена, музыка, мода, кумиры, поколения… Но люди продолжают танцевать. Как бы трудно это порой не было. Танец становятся символом жизни. И в этом танце есть все: любовь и боль, радость и разочарование, страсть и отчаяние, доброта, злость, ненависть, взаимопомощь, предательство… Все, с чем мы сталкиваемся каждый день.

Но время идет… стихает музыка, гаснет свет, люди расходятся… Но завтра бал начнется снова. Зазвучит новая мелодия и новые герои встанут в пары. И до тех пор, пока на паркете будет хоть одна пара, жизнь будет продолжаться.

10 из 10

Вся наша жизнь — музыка. По аналогии с фольклорным «вся наша жизнь — игра» звучит свежо и, возможно, несколько возвышенно. Но если задаться целью представить историю страны в музыкальных этюдах, то, оказывается, обладая хорошим вкусом, можно это сделать достаточно оригинально и, я бы даже сказал, изысканно. Картина, в которой в течение полутора часов не произносится ни одного слова, по праву принадлежит к высочайшим образцам мирового кинематографа. И ведь это не немое кино, в котором диалоги всё равно подразумеваются, хотя их и не слышно. Безусловно, представлены довольно узнаваемые, кочующие по времени людские типажи в исполнении одной и той же группы актёров. Однако упор сделан не на симуляцию характеров, а на драматургию целой эпохи 20-го века с её вереницей бурных событий, окрашенных соответствующими каждому периоду времени музыкальными ритмами. Скорее представлена не история Франции, а история музыки, разнообразные её жанры, доминирующие в том или ином отрезке эпохи, по которым мы эти периоды узнаём : от вальса и танго до рок-н-ролла 50—60-х и диско 80-х годов. И. безусловно, национальный колорит французских мелодий придаёт визуальному ряду особый, оттеняющий изыск.

Передать время посредством танца хотели бы, наверное, многие, но не всякому это под силу. Тут необходимо иметь особое чутьё, нетрадиционный взгляд, нестандартное мышление. Когда смотришь на это представление, то понимаешь, что диалоги здесь и не нужны. Они свели бы драматургию фильма к отдельным разборкам между людьми, конфликтам мелкого масштаба, которые сшивать между собой музыкальными номерами было бы, наверное, проблематично и, скорее всего, неправильно. Ведь даже мюзикл подразумевает собой какую-то одну тему, в том числе и в музыкальном оформлении действия. Здесь же объявлен бал на все времена. Приглашённые на него представители разных поколений тусуются, как говорится, всякий раз по-своему. Кому-то важен собственный лик, кому-то возможность выявить недостатки партнёра, а остальным — общий формат большого праздника, где всегда, даже в самые трудные моменты жизни, можно танцевать. И это ли не главное, когда хоть на чуть-чуть отворачиваешься от политических и житейских дрязг. Вся наша жизнь — это бал!

10 из 10

Без единого слова… Только игра! Игра великого режиссера, игра великолепных актеров, игра музыки, игра Истории.

Фильм можно смотреть с начала, с конца, с любого кадра! Если ты смотришь в первый раз, то от легкого ожидания «что будет дальше?», попадаешь в атмосферу радости, грусти, страстей, разочарований и надежд, любви — великого Зрелища, которое останется с тобой, и ты уже будешь возвращаться к нему всегда!

Завораживающий фильм, на все времена! и главное, очень добрый и обаятельный!

Помню, лет 12 назад мы с братом торопились куда-то уезжать и пока собирались — включили телевизор. Там как раз начинался фильм «Бал». И мы, начав смотреть, уже не могли оторваться. Мир сузился до размера экрана телевизора, и время остановилось. Оно текло только там, на экране, где жили и танцевали люди. Без единого слова, только языком музыки и танца была рассказана история Франции с 1933 по 1983 годы. Люди жили в танце. Они знакомились, влюблялись, расставались и встречались снова. Они приходили в танцзал, разбивались на пары и танцевали, рассказывая каждый свою историю.

Менялась мода на одежду, музыку, танцы. Не менялись только люди. Сначала довоенная Франция, где каждый вечер жители ближайших кварталов собирались немного выпить, отдохнуть, потанцевать. Завязывались знакомства и рушились надежды, создавались семьи. Нормальная человеческая жизнь. И вдруг — война. Режим Виши. Кто-то идёт в сопротивление, кто-то попадает в гетто. А кто-то, тот, с кем ты вечерами за разговором пропускал рюмку-другую, оказывался предателем… А время всё течёт, снова меняются ритмы танцев и наряды танцоров. Война окончена! И те, кого ещё недавно боялись, сегодня вытолкнуты из общего круга, они отвергнуты и презираемы всеми. И снова меняются музыка и песни, проходя сквозь время. И люди кружатся в нескончаемом танце жизни. Кто-то уходит с площадки. Кто-то приходит. Меняются поколения и кумиры. Меняется одежда, причёски, ритмы, танцы. Вот бурные шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые сменяют друг друга. Рок-н-ролл, «Битлз», диско… В нескончаемом танце они сменяют друг друга, танцоры меняют партнёров и свитера на яркие рубашки с блёстками. И продолжается танец — жизнь под музыку, где есть счастье и беда, любовь и одиночество. Где у каждого своя судьба и своя партия в этом бесконечном танце жизни…

Но вот музыка смолкает, танцоры расходятся и гаснет свет. Но завтра они вернутся. И танцы продолжатся. Ведь у этого танца не бывает конца… Просто время в очередной раз поменяет ритмы, стили и одежду. Но сам танец будет продолжаться, пока в этот зал будут приходить люди и танцевать, танцевать, танцевать…