Люди в лодке (1982)

Война во Вьетнаме всегда была, есть и еще долгое время будет одной из самых серьезных травм в истории человечества. Тревожить эту тему чревато и по сей день, а в 1982, через каких-то семь лет после её окончания, на такое мог решиться только смелый человек. И в этом качестве Анн Хуи точно не откажешь. «Люди в лодках» — фильм не про напалмы и перестрелки, а про то, что было после, но это делает задеваемые им раны только болезненнее. Впрочем, говорить о проблемах Анн никогда не боялась. На заре своей карьеры, в 1977, несколько ее документалок про коррупцию были даже запрещены — и это-то в относительно свободном Гонконге. Тогда, во время работы на телевидении у нее и возник интерес к проблеме Вьетнама.

В конце восьмидесятых, после того, как войска Хо Ши Мина триумфально вошли в Сайгон и провозгласили единую Социалистическую Республику Вьетнам, жителям этой многострадальной страны не удалось «вздохнуть полной грудью» и зажить свободно. Новое правительство, расправившись с внешними врагами, переключило свое внимание на внутренних. А их найти всегда нетрудно, тем более, что кучу жителей южных провинций можно было записать как пособников старого режима. Контрреволюционеров и прочий опасный элемент переселяли в «лагеря перевоспитания» и «новые экономические зоны», бывшие ничем иным, как локальной версией системы, в разных странах называвшейся то «Гулаг», то «Лаогай», то как-нибудь еще. И люди побежали.

Процесс, в общем-то, естественный. Беженцы покидали страну еще до войны, теперь хотели уехать те, кто тогда не успел, не захотел или не смог. Но это оказалось еще сложнее, чем раньше. Под покровом ночи в маленькие лодчонки набивались сотни людей всех возрастов, и отдавали свои жизни на милость океанским волнам. Погибли десятки и даже сотни тысяч, но многие сумели выжить и ступить на спасительную землю Тайланда, Малайзии, Индонезии или Гонконга. Там Анн Хуи, снимая очередной документальный фильм для телевидения, их и встретила.

«Люди в лодке» стал итогом многолетней работы над этой темой, ставшей для режиссера очень личной. Неудивительно, что фильм вышел очень противоречивым во всех отношениях. Снят гонконгцами, на территории КНР при поддержке КПК, про вьетнамцев, говорящих на кантонском, главный герой — японец. Часть про «поддержку коммунистов» особенно настораживала зрителей и критиков. Вьетнам и Китай к восемьдесят второму году успели повоевать, и правительству Дэна Сяопина хотелось представить врага в плохом свете на больших экранах — тем более, что фильм должны были показывать во всех странах, где живут китайцы. Анн Хуи все обвинения в политизированности отвергла, но элементы правды в них есть, тем более — она сама признавалась, что консультанты КПК влияли на сценарий. Впрочем, вряд ли она обманывает — скорее, гонконгский режиссер и пекинские политики вдруг нашли точки соприкосновения.

Как заявила Анн, все события фильма основаны на историях беженцев. Это ее в некотором роде оправдывает, но здесь берут начало и сразу несколько серьезных проблем. Первая — вряд ли стоило требовать от разбитых пережитым опытом вьетнамцев реалистичности их историй. Не приукрашивать они не могли. Вторая — авторы фильма, в погоне за тем, чтобы охватить побольше сюжетов, не смогли создать чего-то действительно цельного. И это куда серьезнее, чем все обвинения в ангажированности.

История «Людей в лодке» — переплетение сюжетных линий большого количества персонажей, часто связанных лишь опосредованно. Изначально главным героем должен был стать беглец из лагеря, но в итоге он оказался лишь персонажем второго плана. На первый вышел японский журналист с говорящей фамилией Акутагава — совпадения вряд ли случайны, и ассоциации со знаменитым писателем-гуманистом начала века проводить, на мой взгляд, можно, хотя особой роли этот факт и не играет. Персонаж был создан на основе не автора «Расёмона», а двух реальных журналистов. Акутагава — левый интеллигент, во время войны снявший понравившийся партии репортаж. Через пару лет после освобождения он возвращается, и благодарные вьетнамцы возят его по стране, показывая, как простому люду хорошо живется. Японец довольно скоро понимает, что увиденное им далеко от реальности и открывает страшную истину о Новых Экономических Зонах. Кроме этого, он встречает местную девочку из бедной семьи, которая соглашается стать его проводником.

Поначалу фильм раскрывает очень симпатичных персонажей, но развивать их не спешит. Чем дальше — тем больше клишированности. Ко второй половине он окончательно превращается в серию иллюстраций к книге с названием вроде «Весь ужас ужасного коммунистического террора». И не то, чтобы толпы голодных детей, спящих почти друг на друге в грязном сарае или расстрелы беженцев — вымысел, это все было, но Анн Хуи преподносит Вьетнам чересчур гротескно. Снято все очень умело, и от первых подобных сцен пробирает мороз по коже, но чем больше их становится, тем более портится впечатление. Гротескны и персонажи — даже те, кто в начале подавал надежды, в итоге оказываются типичными злодеями на службе режима, упивающимися своей безнаказанностью.

Спасают ситуацию Акутагава и девочка. В их линии практически нет перегибов, она очень эмоционально воспринимается, запоминается лучше, чем что-либо еще в фильме, и, оставь режиссер только ее, ничего бы не потерялось. Но — нет. «Люди в лодке» стали тем, что они есть — талантливо и эмоционально сделанное повествование о том Вьетнаме, запечатленном в глазах беженцев. Это по-своему логично, но не отменяет его недостатки. И все же, критика с левой стороны, обрушившаяся на Хуи, вряд ли справедлива. Из-за протеста леваков фильм даже сняли с главного конкурса на Каннах — причем, по настоянию французского правительства — беспрецедентный случай. Запретили его и на далеком от любого проявления коммунизма Тайване — потому что снят на территории КНР. Впрочем, при всем этом, недостатка признания «Люди в лодке» не испытали. Зрители, критики, фестивали — его оценили по достоинству. И Анн Хуи это заслужила. Может, ей не удалось создать идеальную картину, но свои переживания и гуманистические ценности она поселила в души многих. И, наверное, для подобного кино это и есть главный показатель успеха.