Дантон (1982)

Анджей Вайда воссоздал, в сущности достаточно ровную, пусть и немного лиричную, историческую зарисовку о борьбе за власть. Повествование начнется с констатации наличия разногласий. Потом нам будут показывать поочередно то Робеспьера, то Дантона. Рядом с ними будут соратники, но внимание приковывается именно к лидерам. Войцех Пшоняк изображает Робеспьера этаким честолюбивым бюрократом, который ради сохранения своего спокойствия готов нарушать все возможные правила. Ну а Жерар Депардье изображает совсем иной характер. Это — стратег и мыслитель, баловень удачи, рассчитывающий на власть толпы и страх перед ней у своих оппонентов.

Эту ленту принято рассматривать как иносказание о противостоянии Ярузельского и Валенсы. Но я не вижу параллелей. Вайда взял куда шире — он сделал притчу о потере власти и борьбе за нее. Это вечная история, равно как убийство Юлия Цезаря или казнь барона Майгеля в «Мастере и Маргарите». Молодое поколение тут без труда отыщет параллели и с убийством Эддарда Старка из «Игры престолов».

Но не исключаю, что в тогдашней общественной польской полемике эта лента стала одним из символических аргументов, направленных, как это не удивительно на достижение компромиссов на пути к согласию. Вайда отменно выделяет некоторое замешательство, когда еще ничего не определено с будущим Дантона.

Многие восхищаются финальной речью Дантона. И она действительно удалась. Жерар показал свой высочайший уровень. Но не нужно забывать и то, как хорош был Робеспьер-Пшоняк в финале. Отсутствие радости в его глазах отражает осмысление последующих не менее трагичных дней.

Я не увидел в этой ленте шедевральности, лишь крепкий и достойный средний уровень. И, как это не удивительно, но в силу и универсальности темы, выверенности декораций и костюмов, напряжения, погружение вглубь веков удается и картина не стареет. В наши ее события будут также захватывать и увлекать зрителя, как и 40 лет назад.

7 из 10

Холодной весной 1794 года, во второй год республики, Жорж Жак Дантон возвращается в Париж и пытается остановить машину террора, запущенную якобинским Комитетом общественного спасения…

Режиссером «Дантона» был известный польский режиссер Анджей Вайда и, разумеется, критики увидели в фильме отображений происходящих в Польше событий. Тем не менее, Анджей Вайда всегда был выше простого политизированного режиссера и данный фильм нельзя однобоко рассматривать как аллегорию на противостояние между Войцехом Ярузельским и Лехом Валенсой.

На фоне страдающего народа разворачивается безжалостная борьба между Максимилианом Робеспьером и Жоржем Жаком Дантоном. С первых минут режиссер погружает зрителя в мир революционного Парижа — голодные и оборванные люди, ждущие свою скудную пайку хлеба, безжалостная Национальная гвардия, алчущий крови Комитет общественного спасения и гильотина, неумолимо отправляющая людей на смерть.

Франция охвачена «тихой» гражданской войной и не с двумя, а с множеством противоборствующих сторон — якобинцы, кордельеры, роялисты, журналисты и многие другие. Несмотря на принятие в 1789 году Декларации прав человека и гражданина и повсеместное декларирование демократических ценностей, страна движется к диктатуре, знающей только одно слово — смерть. Национальный конвент первым почувствовал дыхание смерти, и самая многочисленная фракция депутатов полностью оправдала свое прозвище — «болото».

Жорж Дантон изображен человеком, полным иллюзий, думающим, что словом можно сокрушить машину террора. Он отказывается разгромить якобинцев силой оружия и думает, что сможет превратить суд в трибуну для пропаганды и склонить народ на свою сторону. Но боги революции жаждут крови своих детей и первым на плаху пойдет Дантон. Я не могу точно судить об исторической аккуратности данного портрета Дантона. Тем не менее, можно точно говорить о том, что эта роль — одна из самых лучших у Жерара Депардье. Если вы хотите насладиться настоящим Жераром Депардье, игравшим у лучших европейских режиссеров и блиставшим в паре с первыми актрисами мирового кино, то ни в коем случае не пропустите данную картину.

В исторической и художественной литературе сложилось два противоположных портрета Максимилиана Робеспьера. Одни авторы его изображают как безжалостного монстра, купающегося в крови невинных людей, а другие авторы рисуют портрет подлинного мученика Революции. Анджей Вайда показал Робеспьера аскетичным человеком, фанатично преданным идеалами Революции. В начале картины он еще сохраняет остатки человеческого облика и пытается уберечь бывших друзей и соратников от безжалостного Трибунала и гильотины. Но, по мере ужесточения ситуации во Франции и озверения членов Комитета общественного спасения, душа Робеспьера все больше и больше мертвеет. Когда я читал литературу про Робеспьера, я представлял его в образе Войцеха Пшоняка — аскетичные манеры, тихий голос и взгляд, от которого стынет кровь.

Кульминацией фильма является процесс против дантонистов. Данный процесс можно охарактеризовать следующей приписываемой Октавиану Августу фразой: «Ты должен умереть!» В мире террора нет места справедливости, равенству сторон, законности и презумпции невиновности. Несмотря на мужество и ораторский талант Дантона, попытки апеллировать к законам и чувствам народа, Комитет общественного спасения уже заочно приговорил его к смерти. Но, Максимиллиан и многие другие последуют за Дантоном и на горизонте уже загорается звезда бригадного генерала Наполеона Бонапарта, окончательно похоронившего Революцию.

Подводя итог, хочется сказать, что получился один из самых сильных и страшных фильмов про Великую французскую революцию. Рекомендую посмотреть «Дантон» в паре с «Королевой Марго».

Настоящий фильм мастера, с первого до последнего кадра, с первого до последнего слова, с первого до последнего титра. Анджей Вайда снял безупречное и идеальное кино. Небольшой по времени срез событий эпохи Французской революции поражает накалом страстей, драматизмом и высокой эмоциональной насыщенностью. Картина, где благодаря выверенной режиссуре, профессиональной работе оператора и великолепной актерской игре мы с легкостью слышим даже мысли героев, не облеченные в слова. Лента, по большому счету, камерная, но в то же время она масштабна именно вот этой внутренней смысловой наполненностью и эмоциональностью. После ее просмотра поневоле задумаешься о многом, ибо большинство проблем, актуальных для французов двести с лишним лет назад, злободневны и сегодня.

Все актеры в «Дантоне» выложились до конца, но на пределе сыграли, конечно же, Жерар Депардье (Дантон) и Войцех Пшоняк (Робеспьер). Не знаю, возможен ли в принципе лучший Дантон в кино, чем исполненный Депардье, настолько убедительно и сильно он сыграл одного из вождей революции. Дантон и вправду настоящий ее романтик, пусть и не такой наивный, как, скажем, Камилл Демулен, но таки верящий, что она может изменить к лучшему многое. И в то же время своим острым умом (пусть зачастую Дантон и выражает свои мысли в грубоватой простецкой манере) он понимает, куда все это может зайти, какие опасности таит, если перейти черту, за которой революция из попытки перемен к лучшему превращается в средство для претворения в жизнь амбиций, тщеславных желаний, стремления к власти любой ценой, циничного сведения счетов, а также далеко не бескорыстных замыслов. И жестокий террор никогда и ни при каких обстоятельствах не может служить оправданием, во имя каких бы светлых, благородных и далеко идущих целей он не провозглашался. Всю эту гамму экспрессии, воодушевления в своем персонаже Депардье мастерски демонстрирует на экране. Это выражается во всем: слове, жесте, взгляде, движениях — арсенале, который этот актер, как правило, всегда использует на полную катушку, но в «Дантоне» это проявилось, как в никаком другом виденном мною фильме с Жераром. Его Дантон — фигура неоднозначная, трагическая, но на редкость живая и настоящая. На сегодня он для меня пока — одна из лучших ролей Депардье.

Однако еще большее впечатление производит в картине Робеспьер, потрясающе сыгранный Войцехом Пшоняком, который стал для меня настоящим открытием. Настолько, что поиск лучшего Робеспьера в кино станет еще гораздо более трудным, чем поиск другого Дантона. Далеко не все актеры могут играть на равных с Депардье в одном кадре и вообще в одном фильме, Жерару вполне по силам подавить своей мощностью, силой и темпераментом кого угодно, но Пшоняк сумел это сделать. Ряд эпизодов с ним можно смело заносить как в учебник по актерскому мастерству, так и в пособие по работе оператора. Достаточно вспомнить эпизод в заключительной части фильма, когда мальчик зачитывает Робеспьеру выдержки из Конституции о равенстве прав. Лицо и всю игру чувств одного из вождей революции надо просто видеть, никакие слова не передадут всего, что читается на лице актера в этот момент. Мимика Пшоняка вообще крайне выразительна при внешней ее скупости, и на протяжении действия благодаря этому мы можем составить куда более полное представление о мыслях, чувствах и переживаниях Робеспьера, чем когда он начинает говорить, а словами этот персонаж не бросается. И еще, что очень важно, он оставляет после себя загадку: почему Робеспьер делает то, что делает, хотя осознает справедливость аргументов Дантона с еще большей ясностью и остротой, чем он сам? И однозначного ответа на этот вопрос нет, есть только информация к размышлению.

Самых лестных слов заслуживает в этом фильме и работа оператора Игоря Лютера. В картине масса крупных планов, каждый из которых — свидетельство высокой профессиональной подготовки и опыта в работе с камерой. Настолько вовремя поймать в кадр лицо, глаза, выражение, движение — это действительно надо уметь.

Фильм также полностью атмосферный, ты погружаешься с головой в ту эпоху, живешь в ней в течение почти двух с половиной часов, буквально проникаешься концом XVIII века. Это тем более ценно, что создатели не акцентировали специально внимание на деталях антуража, однако ты чувствуешь и ощущаешь то время.

Мощный, сильнейший фильм, который стал одним из моих любимых.

9 из 10

Данный фильм наглядно продемонстрировал нам революцию, которая не оправдала себя. Изначально, Дантон и Робеспьер, зарядившись лозунгами «Свобода, Равенство, Братство» низложили короля, свергнули роялистов и установили республику на славу народу. Только вот народ почему — то, как оставался без куска хлеба при свободных аристократах, так и остался таким же при проведении перемен на его же благо.

Своим произведением Вайда смог показать изнанку великих вождей. Робеспьер, который безусловно хотел добиться всемирной гармонии и вечной добродетели, но в противостояниях с жирондистами, дантонистами (и другими -истами) утратил то к чему шел, то к чему призывал. Последняя сцена великолепна, потому что она обнаруживает понимание Максимилиана отхода от желаемой им справедливости. Его политика являла собой зрелище не революционера-освободителя, а фанатика, не захотевшего даже близко рассмотреть полутона.

Дантон. Я была о нем худшего мнения перед просмотром; не знаю, с какой точностью режиссер изобразил его (не вмешалась ли туда собственная симпатия), но именно в его речах, словах были слышны отголоски первого этапа Революции, в них еще сквозит давно забытый девиз. Он еще помнит для чего это все было организовано: для народа и только для него. «Не будьте любимы, вот рецепт долгой жизни.»

Какая ирония, быть обвиненным собственно созданным конвентом, нарушить законы, которые сам же возвел.

Совершенно случайно нашёл данный фильм, когда в очередной раз перечитывал любимую книгу Альберта Манфреда «Три портрета эпохи Великой Французской революции» и загорелся желанием увидеть на экране киноленту, связанную с той эпохой.

Фильм Анджея Вайды оставил после себя глубочайшее впечатление, подогреваемое игрой замечательного и талантливого Жерара Депардье и не менее гениального Войцеха Пшоняка в роли Максимилина Робеспьера. Лента затрагивает лишь отрывок с той Великой эпохи преобразований и безумия, карающего всех подозрительных и не только. В частности, речь идёт о Жорже Дантоне. Прекрасная режиссура и актёрская игра затмевает некоторые недостатки фильма, а именно небольшое, как мне кажется, искажение истории. На самом деле, я думаю, каждый художник, а здесь это Анджей Вайда, в некоторой степени представляет на наш суд историю Франции 1794 года в своём личном видении, нежели написанное в исторической литературе. Но не это главное, что можно выделить в этом фильме.

Мы видим непримиримое противостояние бывших друзей, вождей Якобинского блока, хитросплетения многочисленных интриг, в которых порой нельзя разобраться и более полно их представить без некоторой исторической подковоннасти. Я думаю, Вайда именно на это и расчитывал, когда создавал свою неповторимую ленту. Он хотел показать трагедию через историю Дантона, что высокие идеалы, к которым стремились лидеры революционного правительства невозможны в реальной жизни. Те противоречия, которых они не замечали на первых волнах Великой революции в борьбе в внешними врагами государства, с феодалами, богачами, наживавшихся долгие годы на труде простого люда, открылись во всей своей сути после полного их устранения. Слепая и яростная война с феодализмом, с королём Людовиком затмевала внутренние проблемы Якобинцев и лишь когда Гильотина скосила всех врагов, произошёл раскол Якобинского блока и превратил его в революционно-демократическую диктатуру Робеспьера.

Именно об этом и повествует этот великолепный фильм на примере Жоржа Дантона, одного из отцов революции и идейного её руководителя. Мы видим, к чему приводит непримиримая вражда и непонимание своих целей, слепое им следование и позднее осознание(этого в фильме, к сожаление, не раскрывается), что революция, все её жертвы и блага на самом деле привели к возрождению иной буржуазии, лишь нашедшей новые пути обогащения. В фильме через, на мой взгляд, гениальную игру Войцеха Пшоняка, показана часть трагедии Максимилиана Робеспьера, вождя революции и его идеологов Сен-Жюста, Кутона, Леба… Человек дела, человек действий, а не слов, Робеспьер считал, что солнце всеобщего равентсва и краха буржуазии вот-вот наступит, что пять лет революции прошли не зря, но на пути встали его друзья, выступавшие за отмену террора, проводимого Комитетом общественного спасения и Революциолнным трибуналом. Фильм раскрывает всю продажность системы Трибунала, его хамскую, попирающую любые человеческие права, тактику, проводимую прокурором Фукье-Тенвиллем.

В этой незабываемой картине мы видим Робеспьера тираном, деспотом, не знающем цены человеческой жизни, человеком, в котором иногда пробивается луч жалости и стремеления всё-таки спасти своих бывших соратников-Дантона, Демулена, Филлипо — от страшного изобретения доктора Гильотена. Знающий историю зритель поймёт, что слова Дантона, указанные в заголовке данной рецензии, окажутся пророческими. Фильм о Друге народа, о силе человечекого стремления к свободе и справедливости, о мужестве и… неимоверной жестокости.

Фильм, который должен увидеть каждый уважающий себя человек. Мне жаль, что на такой фильм мало рецензий. Спасибо тем, кто также написал отзыв на этот фильм, о котором я могу говорить бесконечно. Спасибо Анджею Вайде, Депардье, Пшоняку за эту картину.

Вне всякого сомнения, ставлю

10 из 10

Интересное кино. Хотя, возможно, и не для всех. Но не в плане каких-то художественных решений и пр., а просто в силу совершенно конкретной тематики. Может же кому-то не нравиться историческое кино, практически полностью лишенное каких бы то ни было лирических и т. п. отступлений? Думаю, вполне.

Я не из их числа, поэтому и говорю: было интересно. Тема благодатнейшая, считаю. Французская революция — это же как образец для сравнения/подражания. Тенденции, закономерности, последствия, итоги, движущие силы, в конце концов, и, разумеется, вершители судеб — люди, волею судьбы в одночасье вознесшиеся вдруг к самым вершинам, чтобы потом столь же стремительно рухнуть в пропасть. Величественно, что и говорить. «Я славно пожил, я видел небо!»

Мне лично, конечно, трудно было смотреть это кино без того, чтобы не проводить практически ежеминутно какие-то параллели с аналогичными во многом (хоть и более поздними) событиями в нашей стране. А это же целая бездна размышлений! Собственно, достоинство, главное достоинство картины, мне кажется, в том и состоит, что ты целиком погружаешься в атмосферу (если не сказать круговорот) тех дней. Процессы, поступки, слова отдельных личностей, их значение для страны в целом, народа и, в то же время, для них самих. Будоражит просто!

Ж. Депардье, конечно, хорош! Фактурный дядька. Эта его уверенность в собственной неприкосновенности, особенности, вдруг сменяющаяся едва ли не апатией, покорностью и равнодушием ко всему. Красиво смотрится. И страшно в то же самое время. Потому что понимаешь: управлять лавиной, бушующим потоком невозможно. Сегодня — ты, завтра — тебя. И только так. Закон! В картине эта идея передана исчерпывающе полно и более чем убедительно. Что может быть остроумнее, чем смертный приговор, вынесенный тобою же созданным Трибуналом? Браво!

Единственное, что напрягает, скажем так, в картине — это необходимость хотя бы минимальной теоретической подготовки. Иначе, подозреваю, будет сложно разобраться во всех тонкостях хитросплетений политических интриг Франции конца XVIII века.

Думаю, отсюда мои

7 из 10

Снимать исторические фильмы всегда очень рискованно. Всегда есть шанс быть оплеванным, или как минимум получать весьма нелестные отзывы и критику вроде» а вот в 1783 году тип эфеса шпаг был не такой, а чулки не могли быть красного цвета…». Но снимать такие фильмы просто необходимо. И не для того, чтобы сделать добротную иллюстрацию, а для того, чтобы показать экзистенциальную сущность процесса истории как таковой и отдельных ее эпизодов в частности.

Вайда снял по современным меркам вполне добротную историческую ленту про революционера без страха и упрека, чистейшего сердцем и преданнейшего друга народа. Другое дело, что говоря об этом фильме, нужно еще учитывать тот контекст, в котором он был создан… А это просоветская Польша, где всегда с оглядкой на СССР «УРА революции» и не может быть никаких сомнений в том, что революции нужны жертвы, кровь, что невозможно добиться счастья для народа не пролив не единой слезинки младенца… Вайда рисковал и очень сильно.

Что же касается художественных достоинст ленты то они, как говорится, налицо: безупречный актерский состав (причем интернациональный), великолепный Депардье, еще молодой и даже вполне симпатичный, отличный «антураж» — костюмы, декорации (причем заметно, что многое снималось на натуре и по-настоящему в тех местах, где происходили описываемые события — например тюрьма Консьержери — это действительно снимала ТАМ, поскольку я сама была в этом теперь уже музейном учреждении совсем недавно).

В целом — хорошее историческое кино, конечно, без того привкуса политической остроты, каким оно обладало в те далекие 80е годы, но зато с отличной выдержанностью, почти как хорошее французское вино…