Кровавая свадьба (1981)

Что делает эти постановки такими особенными и притягательными?

Ответ может быть таким: двойное время и место действия или стирание границ между искусством (жизнью воссозданной по некоторому определенному плану, в соответствии с пожеланиями художника, жизнью постановочной) и реальной жизнью или смешение кино почти документального (а именно иллюстрирующего процесс творчества) и собственно художественного. Итак. С одной стороны нам посчастливилось присутствие на закрытой репетиции, с другой же мы оказываемся вовлечены в некое древнее и непременно трагическое действо. И чем дальше продвигаемся по ходу фильма, в тем все в большей степени становимся полноценными участниками драмы.

И вот мы уже забываем что это всего лишь репетиция, и что эти люди — актеры, а мы всего лишь их зрители, и даже не их настоящие зртели, а зрители из темного кинозала, смотрящие на киноэкран, на актеров, изображающих актеров.

… Мы смотрим на танец, точно продуманные и удивительно выразительные движения гибких, упругих тел, а видим нечто другое и гораздо большее — некий воссозданный мир, полный страстей, и его обитателей, среди которых вы обнаруживаете вдруг и себя.

О фламенко! — трагедия прекрасным образом воплотившаяся в ритме и пластике тел! Каждое телодвижение — это эмоция.

При этом воображение зрителя непременно (да, именно воображение, а не танцевальный зал) становится той самой площадкой, на которой в жестах и в музыке разыгрывается драматическое представление, (не в этом ли главная задача и главная прелесть искусства?)

Именно такой подход, побуждающий зрителя к максимальной активности, предполагающий взаимно необходимое сотрудничество воображения зрителя с авторским замыслом, придает постановке особую выразительность и аутентичность, имеет способность особым образом воздействовать; вовлекать зрителя, не просто погружая его внутрь экрана, но в пространство его воображения намеченное экранными образами, а это можно сказать есть не что иное как театральная постановка в чистом виде перенесенная на киноэкран.

Т. е. тот подход, который, естественно, чаще всего встречается в театральном искусстве, и даже является частью его, но очевидно обладает не меньшей потенциальной силой и в кинематографическом пространстве

Как совершенно другой пример подобного подхода, можно вспомнить ленты Триера — «Догвилль» и «Мандерлей», полностью основанные лишь на театральных условностях, и актерской игре.

Но это лишь мой личный односторонний взгляд сформировавшийся от первого просмотра.

И эта история, преподнесенная танцевальной труппой, может быть рассмотрена куда глубже, в историческом контексте, особенно если вспомнить, что основана она на произведении великого испанского поэта, о чем уже прекрасно написано в статье из книги «3500 кинорецензий».

Выдающаяся работа знаменитого испанского режиссера Карлоса Сауры, волшебное соединение кино и фламенко. Этот фильм объединил в себе все лучшее, что было в Испании на момент 1981 года. Это фильм-матрешка. Первый слой — сам фильм — то творчество режиссера, который обладал мало талантом своей профессии, он отдавал свою любовь к Родине, напитывал ею свои фильмы. А что есть Испания без танца? И из-под его руки вышел не один восхитительный хореографический фильм. Второй слой — танцевальная труппа Антонио Гадеса, мастера танца фламенко. Весь мир байлаоров молится на Карлоса Сауру, за то, что он запечатлел плоды гения Антонио Гадеса. Ну и третий слой — идея самого спектакля труппы, в основу которого легла трагедия Федерико Гарсия Лорка, одного из видных деятелей испанской культуры.

Сюжет именно спектакля, можно сказать, типичный для горячих южан, будь то Испания или Сицилия. Само название «Кровавая свадьба» уже раскрывает итог сюжетной линии. Нет, это не американское крошилово на свадьбе по типу сцены из «Убить Билла»! Это история любовной страсти, естественно несчастливой в силу обстоятельств, естественно жгучей и мучающей и естественно приносящей гибель, как и любая жгучая страсть. И точка не возврата, кульминация истории наступает на свадьбе.

Само строение фильма достойно сравнений в своей простоте и естественности донесения увиденного с откровениями о Риме Федерико Феллини. В основе лежит один день из жизни труппы — они переодеваются, разогреваются, делают экзорсисы и диагонали, одевают костюмы и начинают прогон своей танцевальной постановки «Кровавая свадьба», после создания которой Антонио Гадес стал непререкаемым грандом в мире фламенко. Все как бы просто. Просто, да не как бы. Потому что чем глубже показан сюжет, тем дальше мы от просто постановки, от просто репетиции, а в самом конце мы уже лишь смутно помним, что это кино, что это спектакль, а не горная маленькая деревенька, где только что на наших глазах произошла вендетта. И эта мастерская передача сюжета только за счет музыки, мимики и, конечно, танца.

Этот фильм открывает дверь в мир Испании, в ее историю, в ее проблемы начала XX века, в горячие и сильные сердца ее жителей, которые создали удивительную культуру этой страны. Фильм будет интересен не только поклонникам фламенко, но и всем остальным, потому что невозможно остаться равнодушным, без слов все образы проникают и бьют в самое сердце. Не сомневаюсь, что захочется увидеть и другие творения этого дуэта Саура+Гадес.

10 из 10

Музыкальные фильмы могут воздействовать на зрителя несколько ограниченными средствами, что обусловлено жанром. Поэтому тем сильнее и ярче проявляется мастерство создателей и исполнителей.

В этом фильме все выполнено на грани шедевра — режиссерская, операторская работа, хореография. Взяв за основу поэму Лорки, Карлос Саура блестяще переложил язык поэзии на язык танца. Хотя изначально они были созвучны и неразделимы — ритмы фламенко и поэтический размер гениального испанца. Воплотить это совмещение выпало труппе Антонио Гадеса — еще одному национальному достоянию Испании.

В самом начале фильм открывается обычной репетицией, на которой отрабатываются технические приемы танца, выверяются движения рук и повороты головы, настраивается музыка, а зрителю позволено заглянуть в гримерку. А потом начинается волшебство.

Хореография Антонио Гадеса настолько выразительна, что изображаемые события так легко читаются в танце, даже не требуя перевода. Сейчас не заметно никаких технических составляющих, только обнаженные эмоции в пластике движений. Любовь, страсть, ненависть, месть, смерть — всё, чем живет душа — сосредоточилось в танце, музыке, песнях, взглядах.

За пленительное очарование трагедией —

10 из 10