Рафферти (1980)

Амбициозный проект советских кинематографистов. Они делают в обличительной стилистике Стэнли Крамера жанровую зарисовку о погрязшем в коррупции главе американского профсоюза. В ходе парламентского расследования он вынужден сознаваться во многом. Ну а то, что он решил умолчать расскажут записанные разговоры.

На протяжении трех часов авторы создают аутентичную иллюзию американских злых улиц и рассказывают нам о том, как с живого человека метафорически снимают кожу. Одно дело лгать своим оппонентам, другое - подставлять самих близких тебе товарищей, подельников. Олег Борисов одновременно показывает и трагедию личного падения, и агонию загнанного зверя, и глубинный цинизм лидера, наказывающего своих почитателей. Рафферти заключает все справедливо: 'Идет драка. Нужно иметь крепкие нервы...'. Его адвокат резонно поясняет, что в этой драке достанется не только врагам, но и друзьям. После показаний Рафферти они могут пойти ко дну.

Ответ Рафферти является ключом к пониманию всей ленты: 'Что поделаешь, Морт... Разве на улице не бывает невинных, случайных жертв'.

Если кошмар в семье был весьма предсказуем, то размен своей подруги-любовницы и исполнительного гангстера оказывается и вовсе зловещим. Баланс между раем и преисподней не выдерживается.

В своих мемуарах Олег Борисов рассказывал, что режиссера ленты Семена Арановича пугали, что ему в Болгарии и гостинице «Прибалтийская» не снять Америку, а Борисов — «чисто русский актер». Аранович отвечал: «Мы делаем картину про механизм зарождения предательства. Из русских артистов этот механизм может разобрать по частям только Борисов. И потом — этот механизм существует не только в Америке!».

Лента вышла убедительной. И Евгения Симонова, и Армен Джиграханян, и Лариса Малеванная предстают как полноценные винтики этой криминальной драмы. В каждом из них есть некая жесткость, внутреннее напряжение будто они и сами всю жизнь прожили под нажимом 'рыночных отношений'.

Немного вычурный и театральный финал я рассматриваю как дань тогдашней системе. Акцентировать обличение капитализму было избыточно. Но даже этот недостаток не может затмить эту яркую ленту. Только вдумайтесь, по прошествии почти полувека фильм не утратил ни актуальности, ни остроты, а игра Борисова все еще является безусловным показателем высшего актерского мастерства.

8 из 10

Ответственность — это та цена, которую мы платим за власть.

Уинстон Черчилль

Как известно, на одном красноречии далеко не уедешь, но амбициозному общественнику без навыков дипломатии — никуда. Правила большой игры по высоким ставкам требуют каждодневного участия в деле. Риск оступиться велик, но маячащий впереди приз стоит упорных трудов. Не обращая внимания на разыгрывающийся шторм вокруг себя, он шел по зову власти — самой сильной и самого цепкой сущности нематериального мира. Карьерный путь профсоюзного лидера Джека Рафферти — готовая энциклопедия успеха для политика любого ранга, необязательно американского. Разумеется, капиталистические ценности особенно ярко проявлены были именно за океаном — так, во всяком случае, было принято считать в Союзе. При том, что былую мощь профсоюзы теперь утратили по обе стороны Атлантики, трехсерийная телекартина Семена Арановича актуальна и без привязки к конкретному политическому курсу. Вопросы общественной морали, человеческой этики, не говоря уже о громких разоблачениях интересны всегда. Эпический подъем большой фигуры сравним лишь с ее монументальным крахом, и быть свидетелем этого — отчасти почетно каждому, особенно в том случае, когда откровения заходят слишком далеко.

Творящиеся «под ковром» комбинации должны там и оставаться — об этом любой кукловод обязан знать еще до того, как берет в руки воображаемые нитки. Однако и о том, что на каждую крупную рыбу может найтись еще более крупная — забывать никак нельзя. Импозантный мужчина, чье слово слышит вся страна, застрял где-то между двумя этими истинами, имеющими к большому бизнесу самое прямое отношение. Мир, созданный Джеком Рафферти, представлялся крепким, добротным и новосветски-помпезным. Вероятно, с какого-то момента крутой босс утратил разницу между ложью и правдой. Правдой стало все, что должно было ею быть, и всякий кто смел в этом сомневаться — получал немой приговор холодных глаз. Удивительно, сколько черт своего героя показал Олег Борисов, но одной в нем точно нет — пощады. Это понятие, по версии Джека, откуда-то из дремучего прошлого, где слышать не слышали о взятках, связях с криминалом и циничном использовании ради денег и высокого положения. Вскрывающиеся на протяжении всех трех серий непрерывным потоком факты настоящей биографии заставляют даже усомниться: а по силам ли было столько «подвигов» одному человеку? Как оказалось, наличие цели способно творить с человеком чудеса, благо и средств на выбор у него великое множество.

Политико-социальную драму отличает безукоризненное внимание к нюансам. Аранович на манер гроссмейстера не торопится делать очередной шаг, просчитывая ситуацию на много ходов вперед. Позиционируя Джека как своего оппонента, режиссер не забывает отдать должное каждой павшей «фигуре», будь то преданный друг детства профсоюзника или его опозоренная любовница. В картине хорошо заметно противопоставление жертв нечестных игр с теми, кто их ведет. Так уж вышло, что изначально отрицательные персонажи, вроде гангстера Фарричетти, бесподобно отыгранного Джигарханяном, начинают вызывать чуть ли не сочувствие своей наивностью и неспособностью распознать в говорливом Джеке прирожденного хищника. Не так важен истинный масштаб теневых дел, как число судеб, разрушенных и утягиваемых преступной рукой на дно. Всплывающие тут и там вставки из прошлого, показывающие Рафферти скромно одетым активистом, выглядят как горькая ирония со стороны автора. Каким упырем, мол, он стал, а парень был — что надо.

Популярное телевидение — вот истинный правитель мира. К такому выводу подталкивает обилие передающих устройств, мелькающих в картине. Невиданный по своему резонансу информационный повод обнажил потребность зрителей участвовать в определении чужой участи. Сходу не определить, кто больше подходит на роль властителя дум: теряющий авторитет Рафферти или председатель комиссии Эймс в исполнении Кайдановского. Так уж устроены люди, что они привыкли идти за лидерами, зачастую лишь с большим опозданием понимая, а чью, собственно, спину они видят перед собой. Преступления профсоюзной шишки чудовищны, но по-настоящему шокируют они лишь тех, кто напрямую связан с Джеком и зависит от него. Для всех остальных подходит ехидная усмешка журналиста, сыгранного Германом. То есть сегодня растоптали одного, а уже назавтра подавайте другого — публике же интересно. Эта критика всего общества, примененная Арановичем, выходит за процессуальные рамки и граничит с общечеловеческими. Если американский быт показан режиссером очень уж по-советски и не слишком реалистично, то людские пороки воистину интернациональны и крайне живучи.

С момента своего выхода на экран и по сей день «Рафферти» пребывает в статусе малоизвестного произведения, что явно несправедливо. Блестящий актерский состав, увлекательное повествование и сильная режиссура отличают мини-сериал от прочих советских попыток изобразить заокеанскую жизнь с ее ценностями. Все политические пасьянсы, показанные в фильме, не отменяют его выдающейся нравственной ценности. Когда точно видишь, где вред и отчего многие беды, есть шанс стать хоть чуточку более осмотрительным. Нисколько не отменяя художественный вымысел как самой ленты, так и первоисточника Лайонела Уайта, сложно не заметить очевидной вещи: люди с тех пор не изменились ни капли. Власть все также опасна и все также притягательна, а предательства совершаются каждый день и продолжат совершаться. Человек слаб и по-прежнему открыт порокам. Можно ли их избежать, и если «да», то стоит ли? Ответ всегда за кадром, но кто бы в очередной раз ни предстал перед алтарем своей совести, он может оказаться еще более хитрым, увертливым и коварным, чем запечатленный в кинопленке холеный красавец.

Мне кажется, что это наш ответ фильмам Фассбиндера, данный его же методами. Впервые, на моей памяти, исключительно социальное кино, да ещё и с тщательной имитацией под заграницу, которая, на моей памяти, довольно часто была способна вызвать у зрителя улыбку, да ещё и основанное на диалогах — так вот — его впервые мне действительно интересно смотреть. Со временем имитация Америки превращается в Америку, Олег Борисов с блеском превращается в того самого Рафферти — словом, персонажи занимают свои места. Изумительна в своей точности музыка Александра Кнайфеля — это уже никак не проходное кино, именно музыка приводит нас туда, где возникнет мысль.

Казалось бы, эффект телевизора в телевизоре — сколько раз мы уже видели всё возможное, что можно сделать с этим, включая полиэкраны, магазины телевизоров в кадре и т. д. — но Аранович делает новое качество для этого показа — телевизор в кадре включается в особое пространство времени, благодаря чему усиливается моральный, этический накал существования в мире — в нашем с вами ежедневном, современном теперь мире. Теперь всё это вошло в нашу жизнь. Теперь за этим столкновением целей мы наблюдаем не только с экрана.

Изумительно и то, как точно социально-детективный сюжет вдруг находит абсолютно реальную, жизненную форму, образуя почти философскую категорию. Жизнь получает своё законченное воплощение. А ведь этого не ждёшь..

Монолог, произносимый ради выгоды, превращается в исповедь. Рафферти уничтожает себя — но тем самым он обнажает собственное уродство; а вместе с этим у него появляется надежда, именно поэтому всё должно быть закончено до конца. Он сам не понимает того маниакального стремления выйти победителем из схватки, в которой он решился участвовать.

А ещё на экране — Алексей Герман. Великий гений русского кино невероятно честно, весело, харизматично играет эпизод, фактически самого себя. Его журналист прочит Рафферти кресло председателя — то самое кресло, в котором ныне сидит герой Зельдина, возглавляющий обличение Рафферти. Этот ловкач-журналист хорошо знает жизнь — «ужель он прав», и кресло председателя будет занято этим человеком, всю жизнь занимавшимся продажей людей, чести, души, законов долга?

Не может быть.

Жизнь не такова.

Если бы было так, она не имела бы законов. Возведенный закон только служит ей. А справедливость выше законов — и конец не случаен. Просто иначе, наверное, и не может быть.

В советские времена мини-сериал Семена Арановича произвел настоящий фурор, благодаря лихо закрученному сюжету, великолепной игре всего актерского состава и привкусу сладкой заморской жизни.

Спустя 30 лет, конечно, замечаешь некоторые огрехи в изображении «капиталистического рая», особенно в бытовых сценах, но эти мелкие недочеты с лихвой искупаются благодаря блестящей режиссуре и безупречному ритму повествования, не провисающему ни на минуту, с каждым новым эпизодом погружающего зрителя в темные закоулки души профсоюзного босса Джэка Рафферти.

Эту бы мастеровитость — да нынешним поставщикам убогого, дешевого во всех смыслах, да и попросту скучного «мыла»! Вот уж скуки в «Рафферти» нет и в помине. История о взлете и падении политикана, не брезгующего никакими средствами для достижения своих амбициозных целей, представлена, как настоящий, захватывающий детектив, без занудства и излишнего морализаторства.

Мастер-класс актерской игры, достойный «Оскара», демонстрируют Олег Борисов, Армен Джигарханян и Александр Кайдановский, которому для этого хватило минимум экранного времени. Финальная сцена, где «Сталкер» без единой реплики, какими-то неуловимыми движениями лица, сумел изобразить в одном взгляде смесь презрения и жалости к главному герою — высший пилотаж!

Стоит ли власть того, чтобы для ее достижения отринуть дружбу, любовь, семью? Этот вопрос, как говорится, из разряда вечных.. Об этом — и фильм «Рафферти».