Палермо или Вольфсбург (1979)

Строчка из песни Высоцкого в первоначальной редакции звучала именно так, но потом он по настоятельной просьбе Людмилы Целиковской изменил её на всем известную, вполне политкорректную, как сказали бы мы сейчас — «Вот только жаль распятого Христа!».

Я вспомнил об этом по какой-то странной ассоциации, собравшись писать рецензию на фильм «Палермо или Вольфсбург» немецкого режиссёра Вернера Шрётера, неожиданно вдохновивший меня в первой половине повествования (особенно — в первой трети, чьё действие разворачивается на Сицилии), а позже весьма разочаровавший. Создаётся такое впечатление, что под солнцем Италии и, кстати говоря, снимая кино с участием местных непрофессиональных исполнителей именно на итальянском языке (а какие народные песни и арии из опер они поют!), Шрётер сам испытал прилив жизненной и творческой энергии, преодолевая искусственность и надуманность своих эстетических построений в исключительно немецких лентах.

Его довольно необычная манера в сценах, запечатлённых в Палермо, может быть упрощённо описана как наивный постнеореализм с неким брехтовским «остранением» или «очуждением» материала, якобы бесхитростная, документальная фиксация реальной действительности (актёры-натурщики даже выступают под своими подлинными именами!), но непроизвольно получающая метафизическое, общечеловеческое измерение — и не только благодаря включению моментов из доморощенного библейского спектакля, который вообще-то преподнесён с иронией и чуть ли не с насмешкой.

Но вот в последней трети картины, когда на экране творится какой-то непотребный фарс в зале суда, где рассматривается дело об убийстве молодым итальянским рабочим с завода «Фольксваген» двух задиристых и наглых немецких парней, пресловутая политкорректность и желание быть чуть ли не святее римского Папы (хотя более тридцати лет назад, когда появился данный фильм, Европа вообще и Германия в частности ещё не были столь озабочены проблемами неукоснительного соблюдения всех прав по отношению к иммигрантам иной национальности) берут верх над разумом. Мы-то знаем, что действительно случилось вечером на улице города Вольфсбурга, насколько виновен главный герой, которого усиленно пытаются обелить и немка-адвокат (в этой роли — постоянная шрётеровская актриса Магдалена Монтесума), и большинство сородичей, тоже приехавших на заработки в «благословенную Германию». Между прочим, тут можно почувствовать забавную аналогию с михалковским вариантом «12 разгневанных мужчин», поскольку и Вернер Шрётер тоже старается изо всех сил показать лицемерие и фальшь тех, кто смеет судить бедного парнишку-нацмена, сопоставленного в ряде кадров… с Иисусом Христом, распятым на кресте.

И пусть в нём всё-таки пробуждается в финале личная совесть, почему-то трудно отделаться от ощущения, что некий покаянный спектакль с анекдотическим заламыванием рук в истеричном приступе гуманизма и либеральности потом продолжился за пределами экрана, поскольку на тогдашнем Западноберлинском кинофестивале 1980 года «Палермо или Вольфсбург» удостоился главной премии, хоть и разделённой с американской картиной «В глубине страны» Ричарда Пирса в стиле так называемой «новой естественности». А ведь были в конкурсе куда более достойные ленты — «Доверие» Иштвана Сабо, «Путешествие тайком» Мишеля Девиля, «Прошу убежища» Марко Феррери, «Прямой репортаж о смерти» Бертрана Тавернье, «Дирижёр» Анджея Вайды, «Соло Санни» Конрада Вольфа и Вольфганга Кольхазе, не говоря уже о другом западногерманском фильме «Германия, бледная мать» Хельмы Зандерс-Брамс. Об оставшейся без каких-либо наград советской картине «Москва слезам не верит» Владимира Меньшова (о тех, кто «понаехал в столицу»!), затем получившей «Оскар», из скромности умолчим!