Свастика на животе (1977)

Из множества nazisploitation-фильмов, инспирированных, как принято считать, успехом «Ночного портье», ни один не приблизился к шедевру Лилианы Кавани настолько близко, как картина Марио Кайано «Свастика на животе» больше известная в мире под совершенно дурацким названием «Nazi Love Camp 27». Конечно, надо учитывать, что подавляющее большинство подобных фильмов представляли из себя примитивное софт-порно, использующее наци-тематику в качестве фетиша и даже не пытающееся притворяться более-менее серьезным кино (достаточно вспомнить поделки француза Алена Пэйе «Специальный поезд для Гитлера» и «Натали в нацистском аду»), и вспоминать о них стоит разве что как об историческом анекдоте. Но «La Svastica nel ventre», хоть и имеет все признаки типичного nazisploitation-movie, все-таки представляет из себя несколько большее.

Марио Кайано каким-то хитрым образом удалось и рыбку съесть и на коня сесть: снять эротическое кино на «заданную тему» и рассказать драматическую историю, которой хочется верить и сопереживать, несмотря на ее изначальную искусственность. Ну, в самом деле, офицерский бордель из еврейских девушек в нацистской Германии — это как-то противоречит всем историческим фактам. И подобных «вольных» допущений, характерных для непритязательного nazisploitation-кино, по фильму разбросано — воз и маленькая тележка. В каком ином случае ловля этих многочисленных блох стала бы единственным интересным занятием при просмотре, но не в этот раз…

Стилистически и сюжетно «Свастика» действительно напоминает «Ночного портье», разве что действие развивается линейно, без путешествий из настоящего в прошлое и обратно. Еврейская девушка Ханна Майер (в исполнении финской звезды эротического кино Сирпы Лейн) с приходом к власти нацистов оказывается в концлагере, откуда попадает в некий спецбордель для эсэсовских чинов. Там ее красотой и смелостью пленяется Курт фон Штайн, для которого любовь к еврейке оказывается густо замешена на мазохистских комплексах. Фактически Ханна и Курт становятся чем-то вроде зеркальных отражений Макса и Лючии из фильма Лилианы Кавани. Курт испытывает необходимость в подчинении, ему нужна сильная и властная женщина, которую он видит в Ханне, а то, что при этом она еще и еврейка приносит ему дополнительные моральные страдания.

Параллельно с этой сюжетной линией в фильме развивается другая, связанная с судьбой влюбленного в Ханну еще с довоенных времен Клауса Бергера, который ныне курирует специальную евгеническую программу СС. Когда-то он пытался спасти свою любимую от ареста, но не преуспел в этом, а теперь занимается выведением породы чистокровных арийцев, но в душе продолжает любить свою еврейку. По большому счету, эта линия нужна авторам лишь для того, чтобы в финале столкнуть между собой всех действующих лиц, да к тому же она позволяет без особого вреда для развития сюжета втиснуть в него лишнюю пару эротических сцен. Но Марио Кайано и здесь не опустился до банальной пошлости: эпизод с делением на пары арийских девушек и юношей под бдительным присмотром медицинских работников словно заимствован из немецких фильмов двадцатых годов и добавляет картине своеобразного антиутопического футуризма, нисколько не противоречащего ее основной направленности.

Вообще, во всем, что касается мелких деталей, авторы «Свастики на животе» очень скрупулезны. По крупному они могут пойти против исторических фактов, но во всем, что касается формы, причесок, одежды, техники, даже немногочисленных батальных сцен картина Марио Кайано оказывается очень достоверна. Ряженых хиппи, как у того же Алена Пэйе, вы здесь не встретите. И хроникальные кадры смотрятся в «La Svastica nel ventre» к месту и ко времени, порой оставляя впечатление, будто сняты они специально для этого фильма.

Что же до погружения в психологию — то оно здесь, конечно, весьма поверхностно. При всех своих достоинствах: грамотной режиссуре, приличной актерской игре (хотя достоинства Сирпы Лейн как актрисы все-таки сомнительны), довольно напряженной интриге, — фильм остается всего лишь вывернутой наизнанку калькой с «Ночного портье». Дескать, а если представить, что все было наоборот? При том, калькой, в которой эротическая составляющая нарисована куда более жирными чертами, чем в оригинале… Внешнее превращение еврейской заключенной Ханны Майер в мэтрессу и хозяйку элитного борделя Лолу все-таки остается для создателей «Свастики на животе» приоритетным над исследованием психологической составляющей этой трансформации. Оттого и трагический финал видится чем-то искусственным. При всех своих достоинствах, лента Марио Кайано оставалась в рамках узкоспециализированного жанра nazisploitation, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но подняться над своими собратьями по жанру ей все же удалось.