Пляжный домик (1977)

В своей вуайеристской комедии, все действие которой проходит в пляжной раздевалке, Серджио Читти собрал целую россыпь звезд итальянского и мирового кино. Джоди Фостер (совсем еще юная) и Марианджела Мелато, Микеле Плачидо и Уго Тоньяцци, Франко Читти и Паоло Стоппа переодеваются в маленьком дощатом домике, попутно ссорясь, мирясь, флиртуя, влюбляясь, мошенничая и так далее и тому подобное. И даже сама Катрин Денёв заглянула на огонек в этот безумно смешной и, как это принято в хорошей итальянской комедии, немного грустный балаган. Пусть и не в самой раздевалке, а всего лишь во сне одного из ее посетителей, но она тоже приняла участие в безостановочной череде скетчей, удивительным образом сочетающих в себе скабрезность и лиричность, фельетонный сарказм и добрый юмор, бурлящую сексуальность и почти пуританскую сдержанность.

Череда незнакомых между собой персонажей сменяет друг друга перед объективом ехидно подглядывающей в глазок камеры, которая поначалу акцентирует внимание на том, на чем это и положено любому, кто решится исподтишка заглянуть в кабинку для переодевания. Но когда первое любопытство оказывается удовлетворено и все отдельные анатомические детали рассмотрены со тщанием посетителя кунсткамеры, наступает время для чего-то более серьезного. В конце концов, тела — это всего лишь тела, даже если они принадлежат таким звездным персонажам. А пляж для того и предназначен, чтобы эти тела демонстрировать. Но тот же пляж (а точнее, пляжная раздевалка) у Серджио Читти медленно, но верно превращается во Вселенную в миниатюре, а из череды почти эстрадных скетчей вырастает пусть и слегка гротескная, но совершенно непротиворечивая и легко узнаваемая картина реальной жизни.

Если немного пофантазировать, принимая желаемое за действительное, то «Casotto» можно сравнить с экранизацией юмористического шоу a la «Наша Russia». Вот только представить себе, что подобную идею можно реализовать с таким тактом и мастерством после «Яиц судьбы» весьма сложно. Оказывается всего-то нужно обладать некоторым талантом, ну и, само собой, собрать фантастический актерский ансамбль.

Даже самые двусмысленные шутки на анально-генитальную тему звучат в картине Серджио Читти естественно и непринужденно, занимая ровно столько места, сколько им и положено, учитывая установленную сценарием экспозицию. Но куда больше внимания уделено традиционным для итальянской комедии сюжетам. Например, истории двух не имеющих гроша за душой девиц ждущих от своих кавалеров только одного — сытного обеда, но нарывающихся то на столь же нищих шалопаев, то на озабоченных протеиновой диетой культуристов. Или классическая комедия положений о жадной вдовушке (Мелато), сведшей в могилу своего мужа, а теперь вместе с его любовницей пытающейся выбить денег из страховщика (Тоньяцци), который тоже не лыком шит и приходит на встречу в стальных плавках. Или почти неореалистическая драма о патриархальной итальянской семье, старшие представители которой срочно ищут жениха своей внезапно забеременевшей внучке (Фостер) и не находят никого лучше деревенского увальня (Плачидо), пугающегося моря также как и женщин.

Все эти вроде бы не связанные между собой миниатюры благодаря одной отдельно взятой раздевалке сначала пересекаются, потом перепутываются и в конце концов становятся одним единым целом, в котором уже не важно, что с чего началось и даже чем закончится. Куда важнее, что происходит здесь и сейчас — в один отдельно взятый момент времени, выхваченный не устающей подглядывать за всем происходящим кинокамерой, которая вроде бы интересовалась исключительно телами посетителей пляжа, а в результате сняла на пленку их души. Обычные души озабоченных повседневной жизнью обывателей, со своими мелкими и крупными проблемами. Они такие же как все мы — забавные, смешные, порой нелепые в своей пляжной наготе. Стоит им одеться — и они покажутся более значительными, уверенными в себе, спрятавшимися в прочную раковину условностей. Но в пляжной раздевалке с людей вместе с одеждой сползает некий защитный слой — и они становятся ближе друг к другу, и до их душ чуть легче достучаться. Души, правда, у всех разные — но это будет уже совсем другая история.