Мир дому сему (1977)

Лола Гаос для испанского кино — фигура знаковая. Мастер эпизода, создавшая огромное количество запоминающихся образов, не была избалована главными ролями. В этом ее кинематографическая судьба напоминает судьбу замечательной русской актрисы Фаины Раневской, которая также была обделена числом экранных минут, зато могла сделать каждое мгновение своего появления перед камерой настолько ярким, что целые поколения зрителей оказались не в силах выбросить их из своей памяти. А уж когда Фаине Георгиевне удалось сыграть большую роль — получился «Подкидыш». Фильм, который смотрят с неослабевающим восторгом вот уже больше 75-ти лет.

У Лолы Гаос, обладавшей удивительно схожим с Раневской низким тембром голоса и столь же далекой от канонов фотогеничности внешностью, тоже был фильм, ставший подлинной национальной классикой — «Браконьеры» («Furtivos») Хосе Луиса Борау. Но одно дело — блистать в картине, где тебя поддерживает прекрасный актерский ансамбль, которым прекрасно распоряжается режиссер. И совсем другое — спасать проходной фильм с невнятным сценарием и вялой режиссурой, где твоей партнершей выступает актриса, привыкшая к незатейливым эксплуатационным постановкам, в которых гораздо важнее размер бюста, нежели драматический талант. А именно такой оказалась вторая (и последняя) картина, в которой сеньора Гаос сыграла главную роль. И сыграла ее так, что «Мир дому сему» режиссера Чуми Чумеса, больше известного на родине как карикатурист, хочется смотреть и пересматривать… Только и исключительно ради того, чтобы еще на полтора часа оказаться в компании актрисы, подобной которой в мире можно пересчитать по пальцам одной руки.

При этом, история служанки Саграрио, верой и правдой служившей своим хозяевам сорок лет, после чего посчитавшей, что сама имеет право распоряжаться жизнью некоторых членов семьи, словно специально была написана для Лолы Гаос, хотя и является вольным переложением романа классика португальской литературы Эсы де Кейроша. Правда, перенесение действия в 70-е годы XX-го века и придание ему ощутимого привкуса характерного для того времени сексплотейшена, на пользу ленте не пошло. Но в этом уж точно не вина сеньоры Гаос. Скорее, виновата была эпоха, в которой на смену царившему при Франко пуританству пришла полная сексуальная раскрепощенность, в своем избытке подчас оборачивающаяся пошлостью. И выбор на вторую главную роль — антагонистки Саграрио, молодой супруги ее хозяина Лусии, Бланки Эстрады, запомнившейся по большей части ролями в незатейливых эротических комедиях «Классификады С», в полной мере соответствовал тенденциям своего времени. Вот только даже таланту Лолы Гаос порой не просто было отвлекать зрительское внимание от обнаженных прелестей эротической модели, которые та охотно демонстрировала по поводу и без.

Естественно, ни о каком равноправном дуэте при таком раскладе речь идти не могла. И все же, великая актриса даже подобные обстоятельства смогла обратить в свою пользу. Конечно, фильм при этом превратился в театр одного актера, зато в этом спектакле Лола могла делать все, что захочет. А хотела она (не знаю, уж что там при этом себе думал режиссер-карикатурист), чтобы зритель смеялся и плакал вместе с ее героиней. Решив поставить на место невесть что возомнившую о себе выскочку, Саграрио постепенно превращается в ее карикатурное подобие, и праведный гнев хранительницы домашнего очага в конечном итоге сводится к попытке занять место «изменщицы». Та, что всю жизнь провела прислуживая, не может изобрести для наказания супруги своего любимого «сеньорито» за адюльтер ничего иного, кроме как заставить ту прислуживать себе.

Сеньора Гаос не стесняется изображать убогость своей героини. Убогость не физическую даже, а духовную. Хотя ее оппонентка, при своем физическом совершенстве, не менее (если не более) убога. И эта убогость и разочарование в поначалу симпатичной героине, заслужившей своей нелегкой судьбой сочувствие зрителя, похоже, сыграла свою роль в неприятии фильма испанской публикой. Действительно, в финале кажется, что вас обманули. Заставили смеяться и сопереживать, а оказалось, что смеялись над вами самими, а сочувствия не заслуживал никто. Но умение посмеяться над собой — оно ведь куда важнее бессмысленного надрывания живота. Гениальная Лола Гаос смеется здесь над собой, над своей не слишком умелой партнершей, над режиссером, пытающимся сделать сексплотейшен из классики… И ради бенефиса выдающейся актрисы, чье имя, к огромному сожалению, не известно за пределами Испании, можно потратить немного своего времени.