Тодо модо (1976)

Вопреки видимости, этот фильм не антиклерикальная сатира. Его можно даже назвать экранизацией книги «Духовные упражнения» Св. Игнатия Лойолы. Дон Гаэтано (Мастроянни), руководящий «духовными упражнениями» отвратительной своры политиков и финансистов, ни в чем не отступает от порядка, предписанного святым, произносит наставительные тексты из его книги и проводит реально существующие обряды католической церкви. А что он «очень плохой священник», священник коварный и недостойный — он и сам говорит в начале фильма. Несколько иронические, фантастические интерьеры бункера, где все это происходит, не большая антиклерикальная сатира, чем дефиле религиозных мод в «Риме» Феллини. Фарсовый эффект создается скорее несоответствием между строгими проповедями и суровыми обрядами дона Гаэтано — и мельтешением той шушеры отягощенных грехами и миллиардами демагогов и бюрократов, которая просто не способна должным образом откликнуться на церковную реальность. Это они профанируют все, вплоть до самой простой из процедур: исповеди (Марианджела Мелато в роли супруги Президента). Да, во главе этого содома шельм и мерзавцев — некий Президент: Джан Мариа Волонте играет в несвойственной ему карикатурной манере елейного ханжу и лицемера.

Итальянское кино, получившее мощный импульс неореализма, а затем того великого творчества Феллини, Висконти, Пазолини, Бертолуччи, что переросло неореалистические пределы в 60—70-ые годы, одновременно с этим разбилось на несколько жанровых течений. Одно из них — эксплотейшн разного рода (вспомнить Деодато) и более художественные джалло и хорроры Ардженто и Фульчи, другое — спагетти-вестерны, третье — остросоциальное кино Дамиано Дамиани, например, у которого Волонте сыграл трагического «маленького человека» в «Я боюсь»: серьезное остросоциальное кино, посвященное политике, мафии, общественным язвам. Но от этого социально-озабоченного кинематографа ответвился постмодернистский гротеск таких режиссеров как Лина Вертмюллер и Элио Петри. Не говорю о Марко Феррери, его занудновато-пошловатые трагикомедии лишь в одном образчике, «Большой жратве», приблизились к абсурдистской веселости двух прежде упомянутых. Кстати, у Вертмюллер и Петри охотно снималась Марианджело Мелато, актриса, кажется, пошедшая в персональный крестовый поход на буржуазию. Вот это все надо представлять себе, что верно оценить «рацио» или «raison d`etre» такого фильма, как «Тодо модо».

Если Вертмюллер насиловала мелодраму, Петри обстебал детектив, классическую фабулу «Десяти негритят». Дон Гаэтано вполне похож на судью Агаты Кристи, вершащего расправы над ненаказанными законом убийцами. Единственный выпад против стиля и смысла «Духовных упражнений» совершает не он, а плаксивый Тартюф-Президент. Это персонаж Волонте начинает складывать из названий фирм, принадлежащих его приближенным, погибающим один за другим, фразу Todo modo para buscar la voluntad divino — «Любые средства, чтобы обнаружить волю Господа». Это согласно Президенту убийства — знамения. Дело в том, что конечной целью «Упражнений» Лойолы было вопрошание о воле Господа, которая должна быть явлена в знамениях. И эта воля, как представляется, у Петри в том, что сказал воннегутовский проповедник из «Колыбели для кошки» остаткам гибнущего человечества: «Похоже, Бог желает, чтобы мы все умерли».

Фильм достаточно последовательный и логичный, как мы выяснили. Дон Гаэтано на вопрос своего визави Президента о воле Божьей отвечает вполне благочестиво определением апофазы — восхождения к понятию о Боге постепенным отметанием всякого понятия — принадлежащим Псевдо-Дионисию Ареопагиту, одному из величайших авторитетов христианской мистики. Важно подчеркнуть: именно в столкновении религии с буржуазной верхушкой, не способной ее понять и могущей только исказить, в коллизии христианства и агато-кристианства пополам с жесткой антибуржуазной сатирой и заключен главный комический эффект «Тодо модо», обеспеченный столкновением поэтик, стилей, жанров, казавшихся несовместимыми. И аналог сему безобразию надо искать не у Буньюэля или Феррери, а в притчах Пазолини «Свинарник» и «Теорема».

9 из 10

Тодо модо / Todo modo (1976)

Отношения с творчеством Элио Петри у меня складываются непросто — его «Следствие по делу гражданина вне всяких подозрений» считаю абсолютным шедевром, аналогов которому я не знаю. А вот «Каждому свое», «Рабочий класс идет в рай» и «Тихое местечко за городом» вообще мимо, ничем не зацепили. Тем не менее, решил дать еще один шанс — и был просто в восторге.

В «Тодо модо» Элио Петри взял Агату Кристи и Франца Кафку и заставил их трахаться под дулом пистолета в сопровождении органной музыки.

Со всей беспощадностью Петри обрушился на церковь, показывая насколько мерзкие и страшные дела творятся под внешним благочестием. Несмотря на то, что действие разворачивается в монастыре и в кадре в основном священнослужители и верующие люди, ощущение того, что смотришь документальные кадры из ада не покидает до самого финала. Атмосфера здесь просто сатанинская, вгоняющая в дрожь, пугающая и напряженная, да еще и приправленная гомоэротизмом. Добавьте к этому пробирающую музыку от маэстро Морриконе — и картина получится просто невероятная.

В картине есть две совершенно выдающиеся актерские работы. Первая — Джан Мария Волонте, которому я не устану петь дифирамбы. Его персонаж с первых минут вызывает одновременно и жалость и омерзение, а уж ближе к финалу вообще крышу сносит от того насколько безумен этот тип. К тому же под воздействием церковных догм он очевидно давит в себе гомосексуальные наклонности, от чего страдает еще сильнее, на грани сумасшествие. И Волонте играет это гениально. Он вообще гений перевоплощение — в каждом фильме у него разный взгляд, походка, мимика, жестикуляция, да даже голос. И роли подобной тому что он сыграл в «Тодо модо» я больше нигде не видел.

Вторая шикарная роль — Марчелло Мастрояни. В отличии от Волонте, он не вызывает у меня восхищения. Да обаятельный, артистичный, много отличных ролей, но все же весьма однообразен. Но у Петри он играет потрясающе. Его герой тоже очевидно подавляет гомосексуальные наклонности, но по характеру это более цельная и сильная личность. Но местами непонятно, кому он служит — Богу или Дьяволу. Его проповеди — это надо видеть, такое исступление, безумие, и кристальная вера в то что он говорит. И обычные церковные обряды, в его исполнении выглядят как сатанинские оргии. Мастрояни сыграл потрясающе, наверное это лучшая его роль, по крайней мере из тех, что я видел.

Понравилась Миранджелла Мирато — небольшая, но очень эффектная роль. Особенно сцена, когда ее героиня исповедуется герою Масттрояни просто блеск.

Приятно было видеть Франко Читти, но у него роль тут десятого плана, произносит буквально несколько фраз.

В общем, по всем параметрам выдающееся кино. Как обычно — общепризнанная классика оставляет меня равнодушным, а фильмы, на которые натыкаюсь случайно — западают в душу. За такие фильмы я и люблю 70-е.

Элио Петри — далеко не однозначная фигура в итальянском кино. Мало того, что коммунист (этим как раз никого особо не удивишь, вон Тонино Гуэрра тоже в партии состоял, что не помешало ему стать культовой личностью), так еще и фильмы снимал такие, что простому человеку, приходящему в кинотеатр с целью культурно отдохнуть и развлечься, только головную боль могли навеять. Едва ли что-нибудь еще. Ну, разве что желание выпить стопку-другую граппы, чтобы «доПЕТРИть», но это бесполезно. В фантастических и сюрреалистических дебрях синьора Петри легко заблудится и профессиональный киностранник, куда уж там доброму bourgeois не говоря уже о prolétariat. Так что даже в Советском Союзе, несмотря на «социальную близость» и беспощадную критику капиталистического строя фильмы Петри своему народу показывать не решались, а уж теперь-то сам Бог не велит. Тем более, что церкви (пусть и католической) в его картинах доставалось по первое число, а уж в «Todo Modo» особенно.

Однако, как ни странно, этот фильм, в отличие от, например, не менее злободневных «Хороших новостей» по российскому телевидению как-то показали, что можно рассматривать едва ли не как своего рода фронду. Ведь в героях картины настолько легко узнаются наши сегодняшние духовные и государственные правители, что становится даже как-то немного не по себе. Ведь Элио Петри снимал антиутопическую сатиру на итальянскую политическую и финансовую элиту середины 70-х годов, которая привела страну на грань краха. Вспомните, что происходило в Италии того времени: бесконечная череда террористических актов, чехарда правительств, сумасшедшая инфляция, самый большой в Европе уровень безработицы, разгул организованной преступности, сросшейся с административными учреждениями. Ничего не напоминает?

Элио Петри просто чуть-чуть сгущает краски, перенося действие в некую фантасмагоричную Италию, в которой бушует эпидемия смертельной болезни, население вконец обнищало, а правительство и олигархи тем временем отправляются на ежегодный сакральный обряд, который должен придать их власти дополнительную религиозную силу, в некую тайную подземную крипту. В святилище заправляет дон Гаэтано (в блестящем исполнении Марчелло Мастроянни) — циничный и беспринципный священник, плетущий свои странные интриги, понять которые не может даже его старый друг Президент (Джан Мария Волонте). Приехавшие исполнить свой религиозный долг чиновники и олигархи (кто всерьез, кто напоказ) неожиданно оказываются под мощным психологическом прессом, который выдавливает из них все грехи и грешки, а затем они начинают… умирать один за другим. Таинственный убийца собирает целый урожай жертв, словно вознамерился уничтожить всю итальянскую элиту. Одновременно святотатству и осмеянию подвергаются религиозные святыни, а вместе с ними и вера отца Гаэтано. Чудовищный нарыв вскрывается, но под ним уже нет чистой плоти. Болезнь проникла слишком далеко.

Модерновые, футуристические интерьеры подземного святилища, представляющего из себя гибрид гробницы, музея современного искусства и гостиницы привносят в и без того далекое от реализма действие еще больший налет сюрреализма. Поведение персонажей настолько нелогично, что заставляет вспомнить о пьесах Бэккета. Фантастические и антиутопические допущения, однако, столь тонки, что события в «Todo Modo» очень быстро перестают восприниматься как выдуманные.

Да и в самом деле, вы только посмотрите на персонажей, что обвиняют друг друга в воровстве, тут же оправдывая это интересами Партии! Они ничтоже сумняшеся обсуждают возможности снижения коррупции и тут же интересуются ставками на лоббирование того или иного вопроса. Они, сделав постные лица, ратуют за христианское воспитание детей, и тут же решают проблемы, какие бы еще ввести налоги, чтобы бедный народ не особо возмущался. Паноптикум из чиновников и церковников решает свои проблемы, а кто-то (не иначе, как сам Господь) постепенно убирает из этой кунсткамеры одного персонажа за другим.

Мерзость слияния Церкви, Государства и Бизнеса в фильме Элио Петри показана со всей прямотой (а чего еще ждать от коммуниста), но при этом облачена в сложную и вычурную форму киноигры, в которой охотно принимают участие ярчайшие звезды европейского кино. Вот только — со времени выхода картины на экраны прошло уже больше 35-ти лет… А «Todo Modo» все еще выглядит словно фельетон на злобу дня. Как-то печально это все. И наводит на совсем уж пессимистичные мысли. Вот только синьор Петри тут не при чем. Беда в том, что ни Церкви, ни Государству, ни Бизнесу на таких вот синьоров Петри плевать с высокой колокольни. Они их даже проспонсируют, а там и на пьедестал воздвигнут… Потому как страшно далека эта интеллигенция от народа. И что она там себе навоображает никого ровным счетом не взволнует, хоть сотню шедевров наснимай. Грустно.