«Сто грамм» для храбрости (1976)

«100 грамм для храбрости», на первый взгляд, позиционируется как киноальманах о вреде пьянства. Но нет. Каждая из входящих в него новелл совсем о другом. О неумении говорить нет, мягкотелости и чувстве меры.

Первая история рассказывает о добропорядочном гражданине, семьянине и трудяге, к которому, по пути на предприятие, пристает сильно выпивший человек. Вначале он просит на проезд, потом просит на проезд больше, потом просит проводить, потом одолжить пиджак, оплатить счет… И чем больше одолжений для него делают, тем сложнее становится ему отказать. Особенно учитывая его знатное умение выставить виноватым своего нового товарища, заставить его чувствовать себя обязанным. По итогу, один сытый и опрятный добирается до дома, а другой растрепанный, чувствующий себя полным идиотом, без рубля в кармане, оказывается неизвестно где. И в подтверждение одной известной истины, ему, действительно хорошему, попавшему в трудную ситуацию человеку, рубля никто не подаст.

Во-второй истории присутствует другой тип людей, рядом с которым так же нужно держать ухо в остро. Но, в отличие от предыдущего, он состоятельный мужчина, всеми любимый и обожаемый. Душа компании. И вроде не в чем его обвинить. И никому он не навредит. Сильному. А слабый, рядом с ним, и на преступление бы пошел. У него все схвачено, то что он делает, пьет, не доставляет ему никаких неудобств. Он знает свою меру, а если превышает ее, то все равно ведет себя достойно и корректно. Но принять что у других людей другая мера — он не в состоянии. Поэтому те, кто оказывается с ним за одним столом — в зоне риска. В этот раз не повезло главе типичной советской семьи и другу, приехавшему к ним с одной из республик Кавказа, для защиты научной работы. Одному повезло больше, и он лишь опозорился перед научной элитой, и, естественно ничего не защитил, а другой, со своим слабым сердцем, вовсе покинул бренный мир.

Наконец главный герой третьей истории — уж совсем божий одуванчик. Скромный, интеллигентный, влюбленный… И, о чудо, та, в кого он влюблен, за кем он наблюдает из окна уже не один десяток дней, тоже проявляет к нему чувства. Через несколько минут должна состояться долгожданная очная встреча. Но, увы. На свою голову зашел он к соседу-мачо, спросить какой галстук лучше. Тот и предложил ему те самые злосчастные «100 грамм для храбрости». Но ладно, 100 грамм, даже совершенно непьющего человека, в неадеквата не превратят. Но мысль поселилась в голове героя-любовника: а не выпить ли еще, совсем чуть-чуть. А то что-то эти 100 грамм храбрости вроде как и не прибавили. В итоге наклюкался он в полные дрова и проснулся в вытрезвителе. А главное девушку обидел.

Вот такое вот кино.

Кино нередко служит пропаганде, и кинолента «Сто грамм для храбрости» — яркий тому пример. Устраиваясь в кресло, мы ждём чего-нибудь в духе «Самогонщиков», с первых минут несколько разочарованно понимаем, что это что-то сухо сатирическое, а далее становится как-то всё менее и менее смешно. Почему? Сейчас разберёмся.

Само название красноречиво сообщает, что в ближайшие 1 час 20 минут будет высмеян такой порок человека, как страсть к «зелёному змию». И действительно, 3 киноновеллы за авторством разных кинодеятелей объединены одной темой — пагубным влиянием алкоголя. И те, кто не чужд приключений на хмельную голову, уже приготовились посмеяться над себе подобными, ибо нет ничего веселее, чем дружно повспоминать утром о том, как вели сами себя вечером, почесать удивлённо в затылке и сказать в буйном восхищении самим собой: «Ну я силён! Так напиться!»

Однако нам будут преподаны три заповеди против алкоголя. Жестокие и отнюдь не такие весёлые заповеди. Итак, мат в три хода.

Какая наглость!

Не посочувствуй. Главный герой статист Ларичев совсем не пьёт. И за весь фильм не примет в рот ни капли. Но его проблемы с алкоголем станут причиной насмешек коллег, укоров начальства и серьёзных денежных трат. Я не говорю уже о нервах. Его проблема в том, что он «войдёт в положение» прохожего забулдыги и отнесётся к нему с сочувствием в назидание бессердечным согражданам, поверит в него и его сказки. День, начавшийся так невинно с поступка, за который Ларичев мог почувствовать гордость собой, закончился ужасающим стечением обстоятельств, спаянных его отзывчивостью и доверчивостью. А кто же виноват в случившемся? Неужели тот алкоголик, нахально требовавший к себе внимания и попытки «понять и повлиять»? Да нет, Ларичев понимает, что виноват он один. Забавненько…

По законам гостеприимства

Не угости. Алкоголь — это не наркотик, употребляемый по подъездам. Алкоголь — это традиция. И вопрос сына «Зачем пить с другом? Нельзя без этого?» кажется хлебосольному герою Михаила Светина по меньшей мере глупым. Это нечто настолько само собой разумеющееся, что даже как-то неприлично обсуждать. Ну посудите сами, за 15 лет разлуки с другом накопилось столько всего, что не расскажешь… и за 15 минут, которые приходится сидеть в неловком молчании в ожидании «тамады». 15 лет — это пропасть, которая стала слишком широкой. И когда ничто уже не связывает старых друзей, остаётся только развязать языки алкоголем. Тогда-то 15 лет ложатся грузом обязательств — за короткую встречу необходимо что-то успеть, прежде чем вновь расстаться на долгие годы. И не важно, что одному надо на защиту диссертации, а второму категорически противопоказан алкоголь. Ведь дружба превыше всего, а для этого и расстарается «тамада» в ярком исполнении Басова. Приглашённый «душа компании» хорошо знает добрые традиции и ему не впервой угощать за столом, чтобы сделать его шумным и весёлым. Ведь людям должно быть хорошо и легко друг с другом при любых обстоятельствах. Но вот кроме обстоятельств бывают ещё и последствия, а они не заставят себя долго ждать. И двоим обычно непьющим друзьям наверняка будет что вспомнить. С краской стыда на щеках. И что глав. герои сделали не так — не так как любой другой на их месте? Озадачен.

Сто грамм для храбрости

Не пей! И снова выпяченно-положительный персонаж. И снова абсолютно чужд алкоголя. Гиперболизированные скромники, сверхзастенчивые тайновлюблённые, последние романтики, утопающие в розово-ватной нежности — наконец идут друг к другу. Но мы, конечно, уже знаем, чем всё это закончится. Непонятно зачем и непонятно как он споткнётся: он сильно напьётся. А дальше становится совсем не смешно. И вместо романтического ужина будет вульгарная и хамская попойка, разбившая сердце «прекрасной дамы». А вот товарищу Никитину, в общем-то почти невиновному, физиономию разбить было некому. А жаль. Да ведь скотиной-то он был не тогда, когда с залитыми очами пьяно ругался и фамильярно требовал, чтобы хозяйка угостила друзей. А в тот момент, когда нерешительно согласился пропустить рюмочку «для храбрости». Грустновато.

Что? Вам всё ещё смешно? В таком случае обескураживающий финал жестоко огреет Вас по голове. Кино словно надаёт по щекам и прокричит в ухо: «Очнись! Это реальная жизнь, и ничего смешного в том, что мы показали, нет!» Страшно.

Уже с первых кадров миниальманаха становится ясно, что не будет никакого озорного ералаша, скорее перед нами нечто в морализаторском стиле сатирического киножурнала «Фитиль», а это значит, что будут скучноватые нотации, что действие будет развиваться не с резкой кульминацией юмора и гротеска, а с постепенным усугублением ситуации, что любимые актёры вляпаются в неприятности, от которых и самого зрителя может передёрнуть. Ну что ж, Салтыков-Щедрин тоже не сильно веселил. Главная особенность же — выбор «жертв» сатиры. Если бы он пал на отборных забулдыг и хронических алкоголиков — это было бы честнее, точнее и… банальнее. Но мозг начинает просыпаться и шевелиться, когда от алкоголя жестоко страдают люди, поведение которых принято считать образцовым. Они же не виноваты! А кто виноват? Хотели как лучше. А получилось… Мы в первой двадцатке стран-алкоголиков, вот что получилось.