Черные и белые в цвете (1976)

2020й. Россия, разгар коронавируса. Какой-то сбился-со-счета день самоизоляции.

Плюсы есть. Например, не будет в этом году парадов, маршей и демонстраций, потрясения оружием и радостных воплей по этому поводу.

Зато можно сидеть дома и смотреть кино. Мой выбор и совет — вот это, я им довольна, потому что если уж что о войне и смотреть, то только о том, настолько это надуманно, глупо, нелепо…

Мы знакомимся с французским поселением где-то в глубине африканского континента. Колония, да. В колонии как водится лучшие представители нации: горстка лавочников с их женщинами, доживающий до пенсии сержант, в жизни не видевший ни одного сражения, да бывший студент-социалист-географ в поисках камушков-растений. И ещё великолепная троица святых отцов, настолько святых, что старается как можно меньше ступать на грешную землю. Свою великую миссию они доблестно выполняют методом велосипеда и натурального обмена местных сокровищ на кресты и открытки с церквями. Жизнь спокойная сытная и пьяная, знай пинай себе чёрных не-людей и рубись в картишки. Ничто не предвещает.

Пока вдруг в с полгода запоздавшей газете вычитывается новость о военном противостоянии с Германией. Оп-па, а у нас тут в паре километров обитает такая же горсточка немцев. И что решают делать представители славной республики? Рвать рубаху, вопить наполеоновские песни и без предупреждения идти войной на вчерашних соседей, пока те мб ещё новостей не слышали. Как вы думаете, кто пойдёт воевать? А кто станет главным стратегом и заодно вернёт хотя бы парочке местных толику уважения?

Для своих почтенных лет фильм смотрится приятно, с улыбкой и даже временами злободневно. Хотелось бы чтобы не было поводов лишний раз напоминать насколько абсурдна война-не только эта конкретно маленькая или та большая, частью которой она была, а вообще любая. Но если приходится-вот. Потому что даже в маленькой и смешной погибли люди, совершенно просто так.

И не надо мне говорить, что надо помнить, чтобы это не повторилось.

Слишком хорошо помним. И держим наготове.

Жан-Жак Анно снимает редко — всего 12 фильмов за 36 лет. Зато каждая его картина становится событием в мире кино: «Война за огонь», «Имя Розы», «Семь лет в Тибете», «Два брата» — об этих лентах говорили в момент их выхода на экраны, говорят сегодня и будут говорить до тех пор, пока существует кинематограф. А секрет француза прост: все его работы представляют собой глубокое погружение в культурную среду, тщательную проработку мизансцен и глубокий психологизм, позволяющий достичь потрясающей степени правдоподобности. Достаточно вспомнить «Враг у ворот» — ни один иностранный фильм о России близко не стоит рядом с этой лентой по точности деталей, по достоверности показанной картины, по соответствию менталитета. Это тот редкий случай, когда Россия глазами чужака практически не отличается от той, что каждый из русских рисует себе в своем воображении. А раз так — то нет резона сомневаться и в том, что Китай месье Анно идентичен Поднебесной китайца; что Средневековье увидено режиссером таким, каким оно было для жителя того времени; что первобытные люди жили и умирали так, как показал француз. Миры Жан-Жака Анно с легкостью проходят верификацию — и это стоит того, чтобы работать над каждым долгие годы. Все-таки режиссер — не Господь, что сотворил Вселенную за семь дней.

Сегодня уже никто не скажет, получил бы француз возможность творить свои миры с тщанием и заботой, если бы самый первый из них не был обласкан вниманием американских киноакадемиков, вручивших дебютной ленте никому не известного европейца «Оскара» за лучший фильм на иностранном языке в 1976 году. Ведь в отличие от большинства картин Анно «Черные и белые в цвете» не отличалась тщательной проработкой своей вселенной. Скорее наоборот — снята был с определенной долей условности и даже гиперболизированности отдельных деталей, характерной для сатирических памфлетов, к которым, собственно, фильм и относится. Вот только много ли вы назовете сатирических памфлетов, оставшихся в истории мировой культуры? Рабле, Свифт, Салтыков-Щедрин, Маяковский? Неплохой ассоциативный ряд выстраивается.

Анно, впрочем, в этом ряду оставаться не захотел, и его дебютная лента не получила дальнейшего развития в творчестве француза, что нисколько не мешает этой картине занимать в нем достойное место. И пусть саркастическая пародия на идеи Киплинга с его «бременем белого человека» в середине 70-х выглядела несколько запоздало, но в сочетании с тонкой антивоенной сатирой и столь любимой критиками всех мастей легкой ностальгией по «естественной» жизни в пику «буржуазной» цивилизации, она сразила киноакадемиков наповал.

Анекдотическая история военного конфликта в Африке между французской и немецкой колониями в изображении Анно выглядит чем-то вроде свифтовской войны между «тупоконечниками» и «остроконечниками». Два соседних форта узнают о событиях в Европе спустя почти полгода после начала Первой мировой войны. И сразу же добрые друзья превращаются в непримиримых врагов. Но не своими же руками воевать всем этим добрым буржуа и полуотставным сержантам, невесть какими чертями занесенными в глухую африканскую глушь. Не беда, что местные племена отличаются мирным и незлобивым нравом — а на что тогда христианские миссионеры? Ради нового, грозного Бога можно и повоевать — а он, глядишь и подарит пару-тройку блестящих бус. И вот уже воинство из лавочников, священников и местного учителя отправляется в поход во главе с иронично воспринимающим происходящее старым сержантом. Пара залпов из немецкого форта — и аники-воины с криками разбегаются по саванне…

Анно безжалостен к Западной цивилизации. Нет, он не бичует ее пороки, не обличает колониальную политику, не взывает к справедливости. Француз просто показывает насколько смешно выглядит белый человек, пытающийся перенести свои порядки в мир, живущий по совершенно иным законам. Дело даже не в правильности/неправильности, целесообразности/нецелесообразности — никому ведь не хочется, чтобы над ним смеялись. А европейцы смешны и жалки с гордостью неся свое «бремя белого человека» туда, где над их глупостью потешаются, ничем не выказывая своего смеха, сыны и дочери Африки. Ведь мудрые люди никогда не обидят умственно отсталых. Беда только в том, что сумасшедшие, когда им во всем потакают, способны заразить своим безумием здоровых. Война между немецкой и французской колониями выглядит смешным представлением — хотя и на ней можно погибнуть. Но если безумие овладевает целой цивилизацией? И это безумие заразно?

Борьбу нанайских мальчиков в африканской песочнице прерывает отряд английских сипаев. Бывшие враги снова становятся лучшими друзьями. Цивилизация продолжает вторгаться в буколический мир Африки. А мир семимильными шагами направляется в пропасть, не замечая, что в своем безумном стремлении к разрушению откровенно смешон. Только вот смеяться над собой не умеет. Может быть, поэтому Анно позднее решил строить свои миры с тщанием и усердием — глядишь, и притормозят немного энтропию.