Чёрная курица (1975)

Мистическая повесть-сказка Антония Погорельского — первое по сути в России произведение о детстве, о раннем взрослении, первом горьком опыте предательства. Эта небольшая вещь на долгие годы стала эталоном детского триллера, да-да, я не оговорился. Мистика этой знаковой вещи Погорельского существенно повлияла на Корнея Чуковского с его Угомоном и прочими придуманными сущностями, на советских детских писателей. Отголоски ее влияния можно найти и у ленинградца Юрия Томина («Шел по городу волшебник»), и у уральца Владислава Крапивина в многочисленных фантастических повестях, касающихся темы детства. Сегодня я рассажу вам в сущности о совсем позабытой экранизации.

Строго говоря, этот мультфильм широкого признания не получил, и возможно зря, потому что в творчестве не очень известного мультипликатора он едва ли не самый лучший, наряду с мистическим мультфильмом «Как тоску одолели», в котором нет классической основы, но он также по своему очень хорош. К сожалению, все остальные экранизации классических сказок сериалы о Незнайке и о Волшебнике изумрудного города у Трофимова не удались, и возможно по той причине, что для подобных историй необходима все-таки рисовка. Кукольная же мультипликация хороша только для короткометражек про лесную живность, где нет особой смысловой нагрузки. Но тем не менее можно сказать, что «Черная курица» все-таки удалась, я любил этот мультфильм, он сопровождал все мое детство. Но сейчас я понимаю, что в рисовке он выглядел бы гораздо шикарнее, но что поделать — что имеем. Сейчас у российской мультипликации гораздо больше возможностей, но никто классику типа «Черной курицы» не экранизирует, хотя у нас наработана мощнейшая база детской классической литературы, и от этого конечно немного горько. В мультфильме (хвала авторам!) тема глубокого одиночества ребенка была так же вослед за оригинальной основой глубоко развита, а еще получила развитие основа мистическая — сны, проход через таинственное подземелье, оживающие пустые латы рыцаря, все подобное очень созвучно душе ребенка, его неповторимому виденью мира.

К счастью, в мультфильме авторам удалось сохранить неповторимую горьковатую интонацию Погорельского, что наполнена терпкой тоской по уходящему, ускользающему, убегающему времени детства, в котором темы нравственности или даже предательства звучит актуальнее, чем во взрослой литературе. Тому способствует и музыкальное сопровождение, написанное гениальным Алексеем Рыбниковым; музыке из этого мультфильма суждено даже было стать известнее, чем сам мультфильм. А также я особо хочу похвалить тему морской романтики, тему портового Петербурга, которая в сказке Погорельского была менее развита. Здесь же есть ощущение, что величественный город с парусниками, возникающими и исчезающими в морском мареве, все же жесток по отношению к прозрачному подземному миру. Они как две плоскости, которые ни в коем случае не должны пересечься, недаром все благополучие существования этого зыбкого мира Погорельский, а вослед и авторы мультфильма, ставят в зависимость от обещания мальчика молчать. Факт удивительный и небезынтересный, не слишком ли зыбко?

Зыбко, страшно, но необходимо. В этом контексте смысл сказки Погорельского, и смысл советского мультфильма, уходит в эзотерическую глубину, которую возможно следуют прочесть так; цивилизации, подобные подземному сообществу «Черной курицы», глубоко эфемерны. Более того, они и привязаны к сознанию именно ребенка, и своим существованием зависят от него. Получается для Алеши предательство курицы и его сородичей означает только одно — окончательный разрыв с детством, переход в отрочество, а далее во взрослую жизнь, и возможно процесс этот происходит не только с Алешей, но со многими детьми. Те же дети, кто свои подземные цивилизации не предали, так и остаются в эфемерности детства? Этакими эльфами? Страшно? Мне да, но таков наш русский литературный мистицизм, он никогда не лежит на поверхности.

Данный мультфильм даже и не совсем детский, он весь наполнен мотивом умирания, выгорания детского начала в подрастающем человеке. Возможно поэтому он и не получил особого признания среди именно детской аудитории. Но подобные смысловые мультфильмы все равно даже через полвека найдут свое признание. Протянута пусть и узкая, но дорожка, от девятнадцатого века к двадцатому, который посредством мультипликации скрепил три века; век мальчика из портового Петербурга, прощающегося с детством, век самого писателя Погорельского, рассказывающего свою сказку мальчику, который взрослый станет отчасти через эту сказку писателем, и век двадцатый, когда множество мальчишек и девчонок благодаря искусству мультипликации узнали сказку о подземном королевстве и черной курице.