Время ведьм (1972)

Идея к фильму возникла у Джорджа А. Ромеро во время работы на телевидении, где он снимал рекламу и программы. Тогда он прочёл материал о колдовстве и узнал про феминистическое движение, набиравшее обороты в Америке. Симбиоз двух составляющих породил историю к будущей картине, которую сам автор характеризовал «феминистическим фильмом» и «не совсем» хоррором. Дело в том, что данная постановка исключительно женская, исследующая природу прекрасной половины человечества со всеми потаёнными желаниями и тревогами. Также она затрагивает социальные тенденции своих лет, когда в массовой культуре дамы начали заявлять о равных правах, дабы не быть безвольным дополнением мужу, молча и покорно следуя позади него, увлечённо читающего газету, будто по пятам идёт привязчивая собачка на невидимом поводке — с таких образов мучительного сна главной героини начинается кинокартина.

Заглавие фильма «Время ведьм», выбранное в честь одноимённой песни шотландского музыканта Донована, звучащей в одной из сцен, отчасти можно толковать в качестве «Пора мегер», что прекрасно характеризует женский микромир маленького городка, где скучают возрастные леди среднего класса. Режиссёр со свойственной ему завуалированной сатирой демонстрирует на экране современных ведьм в самом прямом и переносном смысле слова, какие собираются на ритуальные шабаши в виде скучных раутов в домах, чтобы бесконечно сплетничать и выплёскивать желчь от недовольства, оставшись за бортом жизни новых поколений, уже формирующих мир под себя, отвергающих былые устои. Им остаётся брюзжать, напиваться, перемывать косточки и колдовать, делая это больше от скуки, чем от желания по-настоящему узнать из карт будущее. И какое оно может быть у глубоко несчастных ехидных личностей, которые ещё совершенно не дряхлые старухи, однако не способны наслаждаться каждым днём, находясь в гармонии со своим возрастом, радуясь размеренной осени жизни? В этом трагедия и основной конфликт постановки, формирующие психологический триллер и социальную драму одновременно.

Фильм, будучи абсолютно разговорным и при тяжеловесном хронометраже больше двух часов, не спешит переходить к мистике, которая к тому же очень условна. Базис истории отведён перенесению на экран внутренних тревог главной героини, обеспокоенной возрастными и социальными переменами, когда отражение в зеркале всё больше удручает, муж смотрит сквозь неё, не заметив даже нарочное пятно сажи на лбу, дочь превратилась в цветущую девушку, затмевающую свежестью и молодостью элегантную маму в нарядах и с косметикой. Чадо обрело красоту, собственное мнение, своевольность, приятеля, вполне законные уединения с ним и взрослую жизнь без родительских авторитетов, лишив женщину последнего важного для неё статуса матери. Ромеро весьма доходчиво демонстрирует на экране многослойный клубок женской неудовлетворённости, когда всё самое волнующее осталось позади, а дома ужасно одиноко при наличии в соседней комнате взрослой дочери и мужа под боком на кровати, потерявшего всякий интерес к супруге — личности и женщине. Знаковое рабочее название картины звучало «Жена Джека», потому что для мужа она именно безымянный придаток рядом: свободные уши за завтраком, выслушивающие о проблемах на работе, манекен с красивой причёской и в изящных нарядах, который следует показывать гостям на званых ужинах, а ещё боксёрская груша, какую можно отхлестать по щекам, отсчитав за выходку взбалмошной дочери.

Совершенно неслучайно персонажи упоминают два недавних хита: «Ребёнок Розмари» и «Выпускник». Первая картина очень созвучна с параноидальной атмосферой невидимой глазу мистики, сводя сверхъестественное в отражение душевных переживаний, напоминающих кошмары во сне и наяву: в грёзах за женщиной гоняется тёмный силуэт в страшной маске, будто библейский искуситель, готовый вот-вот настигнуть, высвободив сдерживаемое пуританской моралью, а в реальности её удушает окружение из ворчливой подруги, вызывающей отвращение, жалость и ужас однажды стать такой же. Идейная близость со второй лентой заключается в похожих женских архетипах, ведь подобно известной миссис Робинсон, наша героиня тоже ещё вполне красива и соблазнительна, но переходит дальше Рубикона банальной интрижки с молодым парнем, чтобы заретушировать этим на время личностный кризис. В дело вступает магия — сокровенные знания, уходящие корнями в традиции ведьмовства, позволяющие женщине пробудить в себе исконное природное начало, став сильной, уверенной, обольстительной и не боящейся всего этого, что намного натуральнее, чем беспомощная болтовня психолога или глупые сплетни таких же соседок. В интерпретации Ромеро, став ведьмой, гордо проговаривая это, произнося все свои естественные потребности без тени сомнения или стыда за них, женщина будто превращается в ту самую фемину, обретая гармонию с внутренним и окружающим миром, начав прислушиваться к чувствам, черпая силы из недр самой себя. И мистика вовсе не в колдовстве из купленной книжки с нарочно смехотворным названием «Как стать ведьмой», не в табуированных отношениях с молодым любовником, а в его призыве быть честной с ним и самой собой, что даёт решимость женщине, которая хочет в любом возрасте чувствовать себя желанной, независимой, важной и уверенной, пускай для этого её станут называть ведьмой или ещё хуже — феминисткой, делая это от зависти и страха не совладать с такой самодостаточной дамой.

В творчестве Ромеро данную работу принято обходить стороной и она действительно не самая удачная — отсутствие лаконичности в изложении материала, спорное сочетание параноидального с социальным, психологического триллера с бытовой драмой и сатирой при малом налёте оккультной мистики. Однако фильм вполне себе любопытен, поднимающий актуальные и поныне вопросы, в чём-то является предшественником классической экранизации «Степфордские жёны», отлично снят руками самого режиссёра в интересных ракурсах, а также достойно сыгран театральными артистами и непрофессионалами, создающими нужный эффект достоверного погружения в житейскую историю, будто бы происходящую где-то рядом по соседству.

6 из 10

Фильм понравится всем любителям мистики.

Спецэффекты отсутствуют (скорее всего по финансовым, чем по идейным соображением), крови ну очень мало (не то, что в «мертвецах») музыка (не считая песни группы Downtown «Season of the witch») совсем никакая, некоторые сцены слишком затянутые.

Однако в фильме великолепная атмосфера черного колдовства, потрясающая (особенно для 73-его года) операторская работа и заслуживающая фнимания фантасмагория кошмаров (а Фредди Крюгер появился лишь 11 лет спустя). А уж финальная (единственная кровавая) сцена получилось настолько круто, что ее не скоро забудешь.