Летняя сестра (1972)

Не буду окрашивать отзыв зелёным цветом, ввиду того, что сам реж. Нагиса Осима избегал зелёного цвета жизни, надежды и бессмертия в своём кинопроизводстве. Красным маревом заливать тоже не хочу — потому что мне фильм очень понравился. Для моего отзыва выберу белый цвет, цвет запада и осени.

Зная о 'коридоре' страсти Нагисы Осимы, я не преминула и поинтересовалась его более ранними работами. Тогда он ещё не снимал на деньги французских продюсеров.

Это лучше всего, когда художественно Японию о японцах снимает/снимал этнически чистый японец. Агрегатное японское мастерство.

В отличие от ситуации, когда реж. европеец или американец чутко, спиной ощущая, предлагает своему родному зрителю — якобы неразбавленную японскую самобытность. Ну вот, 'уяпонился', пальцы соединил, и заснял.

Примерно как дать роли двоим аномально высоким для японцев красавцем-актёрам. Физиологичность страсти окажется слишком возвышенна и чиста. Улыбка будет означать приятие человека и любовь к нему.

А, насчёт мужского роста. В разговоре старшего поколения и красивой гейши со стажем, на пляже, от героя Тоноямы Тайдзи звучит: 'Я видел мужчину, у которого была эрекция перед смертью!'. Гейша радуется: ' Какая прекрасная смерть! Как у Бэнкэ!' Это они так 'удачно' сравнили со средневековым монахом-воином Бэнкеем? Который погиб стоя, на мосту, защищая своего хозяина. Рост его был больше 2-х метров.

Нагиса Осима, разрубая границы страсти, показывает это этнографическим способом мышления.

Для европейцев и американцев половые итоги 'Корриды любви'/'Империи страсти' 1976 г. выглядели шоково. Но даже на фоне самурайского происхождения самого Осимы, и его 'левой' оппозиции Правительству, я смотрю на 'страсть' его героев иначе. Не только как на адюльт-надрыв соц-протеста в лиричной власти ландшафта.

Я вижу в этом действе кипящий морской бульон. Непроцеженный, с костями, с плавниками. Желание людей из одного этноса в интиме к 'способу приготовления' друг друга в одной тарелке.

Но вернёмся в г. Итоман префектуры Окинава. Вечная, национального японского цвета сине-зелёная толща воды со светлыми мелкопесчаными пляжами, чёрными скальными обелисками с рисунком 'лилия' в память юных медсестёр 3-й санчасти, погибших в Великом Тихоокеанском сражении с США. Керамические кувшинчики, в которых подают окинавский крепкий авамори для туристов из Японии, тоже цвета этих камней-обелисков.

Вот вам Цуруо Омура, находчивый, но воспитанный, очень симпатичный окинавский юноша с гитарой. Он знает довоенные и военные окинавские песни. Про школьных друзей, про спелые вишни. Сунаоко следовало бы догадаться, когда он не захотел брать с неё денежку за слова на окинавском диалекте: 'брат', 'сестра', 'чувства'.

Герой Тоноямы Тайдзи —человек из самолёта, спутник девочки Сунаоко и её будущей мачехи, юной Момоко. Харизматичный очень, и очень задействованный актер социально тяжёлейших драматических японских фильмов послевоенной тематики. Дикообразистый по характеру, комичный и в жизни тоже, фактически играет здесь самого себя. Момоко ( будущая мачеха Сунаоко) спрашивает его, не пришлось ли ему убивать женщин на войне. Герой Тоноямы Тайдзи отвечает, что нет, что ценность жизни женщины для него особенна. Зато он их насиловал, он сам сказал. И его и искал один человек с пугающим взглядом, житель Окинавы, искал, утверждая, что должен его убить.

А персиковой Момоко очень понравился Цуруо, парень с гитарой, подрабатывающий музыкой в одном из кварталов 'Koza'. Koza, это американское неправильное назв. области 'Гойя'.

'Летняя сестра' ф. 1972 г., всего за два года до этого, в конце декабря 1970 г., произошёл спонтанный обширный народный бунт в Козе. Мятеж в Козе 1970 г. стал накопительным гневом жителей Окинавы на 25-летнюю оккупацию объектов и территорий острова и статуса вооружённых сил США в Японии.

Спутник девушек из самолёта, актёр Тонояма Тайдзи тоже воевал, только не на Окинаве, а последние три года войны провёл в окопах на китайском фронте, считал, что чудом остался в живых. Герой Тоноямы Тайдзи с удовольствием говорит, что наперечёт знает все 'угри' Окинавы — бордели. Причём, девочка Сунаоко в ответ ему упоминает 'бордель его молодости' Цудзи. Ясно, что она знает о Цудзи из разговоров своего отца, судьи Кикучи.. ..Статус борделя Цудзи был особенным, это было место для общественных встреч высокопоставленных самураев и богатых торговцев из г. Наха, крупнейшего города Окинавы.

Режиссёр-головоломщик, видимо, снимал фильм с удовольствием. Похоже, снимал больше для себя. Но его новаторство здесь налицо. Это общее доверие, откровение персонажей. В японском менталитете нет склонности всецело доверять чужим, да и своим-то тоже не очень. Здесь, несмотря на клещи церемоний, участники поколения 'родителей' и признавались, и реакцию не прятали. Судья Кикучи, услышав от своей невесты Момоко детали её встречи с юношей Цуруо, заинтересованно отправляет её туда ещё раз. Я совсем забыла, ещё есть комиссар полиции, он тоже претендует на отцовство Цуруо.

Сунаоко, 'маленькая сестрёнка', весь фильм с записками Цуруо в руках, без памяти влюбившись в тексты его посланий...

10 из 10