Прикосновение (1971)

В контексте творчества Бергмана выделяются несколько основных тем и одно из главных мест здесь занимает тема человеческих взаимоотношений внутри такой узаконенной социальной инстанции как брак. В своих более ранних и более сильных работах, таких, например как «Стыд» или «Час волка» в центре повествования Бергмана уже стояла супружеская чета, однако акцент там был сделан больше на переживания мужчины. Фактически «Прикосновение» является первой большой работой режиссера по анализу и углубленному изучению внутренней сущности женщины. Однако, удачной ли оказалась эта экспедиция в недра женского естества?

Во-первых, сразу следует оговориться, как и в большинстве прочих работ режиссера «Прикосновение» некоторым образом носит экспериментальный характер. Рассматривать его следует в четкой линейке развития темы брака, которая включает в себя также вышедшие следом «Сцены супружеской жизни» — «Из жизни марионеток» и «Сарабанду». Следует заметить одну характерную особенность — все последующие являются телевизионными проектами и, таким образом, сделаны с несколько иной подачей, нежели полнометражный кинофильм. «Прикосновение» же, в свою очередь, изначально позиционировалось как любовная драма для кинотеатров с максимальным привлечением зрительской аудитории, т. к. спонсировалась картина американской студией ABC pictures, которая решила выпустить его в американский прокат даже раньше, чем на родине автора. Соответственно, многие художественные решения объясняются простыми материальными причинами — половина фильма отведена под американскую речь, любовник главной героини — также американец, в фильме также присутствует веселые американские песенки и совершенно нехарактерные для Бергмана ракурсы и монтажные склейки. Таким образом, нужно иметь ввиду, во-первых — фильм для режиссера являлся неким введением во вселенную супружеской жизни, а во-вторых многие художественные решения, без сомнения изрядно испортившие картину, были продиктованы прямым влиянием киностудии. Держа в уме два этих фактора, можно объективно и беспристрастно рассмотреть картину.

На первый взгляд, нарративная составляющая шаблонна и проста как три копейки. По факту, это типичная история об адюльтере, разворачивающаяся в рамках счастливой шведской семьи. В большинстве своем она трактуется как неведомая стихийная сила, внезапно появляющаяся и столь же внезапно исчезающая, правда, оставляющая после себя лишь голые руины. Однако для режиссера важно показать две вещи — что эта страсть является неким ураганом свободы, разбивающим в первую очередь застывший кокон постылого буржуазного существования, а уж потом ломающий саму судьбу, а во вторых — что ее истоки коренятся в экзистенциальных переживаниях личности, которые зачастую проявляются под влиянием внешних обстоятельств.

Так, уже в первой сцене мы видим героиню, находящуюся возможно в самый трагический момент своей жизни — только что у нее умерла мать, именно в ту секунду, когда она убитая горем, пытается в темном углу скрыться от людских глаз, ее и замечает американский археолог Дэвид. Это зрелище настоящего неподдельного горя, смывающего с прекрасного лица все наносные краски, поражает его в самое сердце. Никакое, самое прекрасное произведение искусства не в силах сравниться по эмоциональности с настоящей, неподдельной искренностью. Он не просто влюбляется, но некоторым образом, натурально теряет рассудок, возможно, впервые увидев обнаженную душу другого человека без всегда лживых социальных одеяний. Интересно отметить еще одну интересную деталь — страсть Карин также неслучайна и вплотную связана со смертью матери. Вместе с последней умерло также некое метафизическое ограничение (типичная фрейдовская ситуация). Заметим, что камера неслучайно акцентирует внимание на брачном кольце усопшей, как бы подчеркивая ее верность традиции, которая действует даже после смерти супруга. В душе Карин борются множество разнообразных тенденций, большинство из которых Бергману как всегда удается без особо труда уловить — однако конкретизировать их вербально очень сложно, поэтому он то и дело прибегает к образному выражению. И помогает ему в этом как всегда гениальная Биби Андерсон.

Стоит отметить, что из гиперклассической формулы любовного треугольника Бегманом было выжато все, что только можно. Мы имеем сложноподчиненную систему взаимодействия персонажей, каждый из которых, как всегда необычайно глубок, целен и профессионально проработан. Дэвид — типичный невротик, близкий к помешательству, любовь которого носит маниакальный характер. Но именно этого и не хватает Карин — ведь ее муж, твердокаменный как скала профессор, чьей здравости суждений и силе характера, пожалуй, мог бы позавидовать любой греческий философ. Отметим, что его появление в кадре носит эпизодический характер, но безупречный Макс фон Сюдов буквально за две минуты кардинально переставляет акценты во всей истории. Именно из-за личности Дэвида любовь Карин носит еще и сострадательный характер — для нее он подобен малому ребенку, который может найти спокойствие только в ее объятиях. Ближе к середине фильма история взаимоотношений становится все сложнее, но при этом ни разу не запутывается. В конечном счете, любовь, сокрушающая все вокруг, оставляет всех героев наедине со своей бесконечной болью и пониманием, что они отныне обречены на одиночество во вселенной, в которой единственным их спутником будет невыразимая тоска.

«Прикосновение» пожалуй самый нежный, лирический и тихий фильм Бергмана. Сложно сказать талант ли это великого художника или просто безусловный профессионализм, но тут ему вновь удается создать какую-то волшебную атмосферу влюбленной грусти, рожденную уже при первом поцелуе. Режиссер вплотную подходит к душе героини, стараясь понять не столько мотивы ее поступков, сколько прочувствовать боль и абсурдную надежду. И ему вновь удается разбить узкий нарратив, на этот раз любовной истории, открыв ей дорогу в бесконечность и неизведанность тайн человеческой души. Именно загадочность и необъяснимость, сопровождаемые чувством абсолютной достоверности, порождают большое уважение к этой картине. Возможно кто-то скажет, что обилие сексуальных сцен и всевозможных любовных ужимок героев сбивают с повествовательного ритма, для других мотивировки окажутся слишком путаными, а мораль неясна, но при этом фильм все же насквозь проникнут бергмановской честностью и реализмом. Мы видим не шаблонных персонажей в типичной формуле, а как никогда живых людей, чья экзистенциальная боль существования придавливает их к земле и доводит до сумасшествия. Любовь и страсть, сколь бы сильными они ни были — увы, никогда не перекинут мостика между двумя феноменальными одиночествами. Единственное, что остается, согласно Бергману — насколько возможно спокойное принятие реальности и стоическое чувство долга наперекор всем обстоятельствам. И эта истина, как всегда у автора, выражена с потрясающей точностью.

Еще несколько слов о визуальном стиле. «Прикосновение» — типичная Бергмано-Нюквистовская работа. Изобилие крупных планов, абсолютно попадающие в атмосферу пейзажи и антураж, а также чисто театральные мизансцены. Нашлось место в фильме и множеству символов и метафор (Мадонна, это, конечно сама Карин, которую изнутри едят черви, также как и змея угодившая в ловушку). Но главное что удается сделать — поймать в кадр тайнственную и неисследимую загадку человеческой души и буквально на мгновение к ней «Прикоснуться».