Девиация (1971)

В своих ранних триллерах испанец Хосе Рамон Ларрас с упорством, достойным лучшего применения, разрабатывал один и тот же сюжет: получившая тяжелую психологическую травму женщина превращается в одержимую маньячку. Причем спусковым крючком для выхода психоза на поверхность служит секс. Тут, правда, уже возможны варианты: в дебютном фильме режиссера «Омут» («Whirlpool») это был инцест, в «Симптомах» («Symptoms») — лесбийские отношения, в «Эмма. Темные двери» («Emma, puertas oscuras») — подавленные подростковые желания. Но в любом случае нормальной сексуальность героинь Ларраса назвать было невозможно. Как всякому доморощенному психоаналитику исследовать «нормальность» режиссеру было неинтересно, а вот всевозможные девиации — всегда пожалуйста! Правда, исследования эти выходили, преимущественно, бледные и однообразные, но тут уж кому сколько боги таланта отмерили. Подвизавшемуся на той же стезе итальянцу Альберто Каваллоне, например, досталось явно больше. Зато Ларрас не разбрасывался по учебнику сексопатологии, а упорно долбил одну и ту же тему.

Собственно, «Девиацией» можно было называть любой из первых пяти фильмов испанца (да еще и «Конец невинности» со «Стигматом» сюда прихватить), но титл этот достался второй картине в его фильмографии, снятой, как и дебютный «Омут» вовсе не на Пиренеях, где в начале 70-х годов с цензурой все еще было достаточно строго, а в Лондоне. Однако, и на Британских островах откровенные эротические сцены на экране не приветствовались, так что съемки проходили под эгидой шведской компании «Saga Films». В Скандинавии с киносексом было как-то попроще, и продюсеры не требовали убрать оргиастические эпизоды, в которых формула «sex, drugs, rock’n’roll» обретала зримое воплощение. Последний, элемент в ней, правда, был Ларрасу как-то не особенно близок, да и писавший саундтрек к фильму Стельвио Чиприани от рок-музыки всегда был далек, но совместными усилиями что-то вроде психоделии они здесь соорудили. Хотя к лучшим работам итальянского маэстро звуковой ряд к «Девиации» явно не относится.

Операторский, наверное, тоже. Привычные для подобных триллеров локации ночного леса, затерянного в нем дома, мрачных подвалов и тому подобного «уж-ж-жасного» стаффа сняты словно по учебнику, ничем не выделяясь из сонма похожих как две воды картин. Да и не на операторские изыски режиссер делал ставку. Проснувшийся среди ночи в том самом лесном домике герой отправляется бродить по нему вовсе не для того, чтобы в кульминационный момент получить в лицо «Бу-у-у!!!». Хотя про сакраментальные законы жанра Ларрас старается не забывать. Несчастный Пол попадет аккурат на мистическую оргию, которую его гостеприимные хозяева устраивают в подвале своего дома. А поскольку действо это помимо эротического имеет еще и мистический аспект, то судьба несчастного сильно напоминает ту, что обычно уготована бедным агнцам и второстепенным героям фильмов ужасов. Для завязки сюжета их требуется закласть, чтобы на авансцену вышли уже герои главные.

Ларрас и не стал оригинальничать. С этим у него всегда было туго. Одержимая хозяйка очаровательной лесной усадьбы Ребекка не может устоять перед видом занимающегося сексом мужчины, после чего бедняга перестает подавать признаки жизни и отправляется на рабочий стол ее брата-чучельника. А вот каким образом сумасшедшая парочка втюхивает оставшейся в одиночестве подруге убитого причины его исчезновения — граничит уже с бредом. Дескать, ушел в деревню машину чинить. День ходит, два ходит… Да это уже и не важно становится. Превратившаяся для извращенных братца с сестрицей в объект сексуальных вожделений Оливия накачивается героином и витает в эйфорических грезах, тогда как сумасшедшая семейка строит вокруг нее свои собственные интриги, отягощенные ревностью и влечением к Танатосу. Все, как еще дедушка Фрейд писал — и никаких новомодных теорий.

Чем все это закончится, собственно, уже неинтересно. Разве что периодически появляющиеся в кадре третьи лица (зачем, почему?) будут сексуально изничтожаться одержимой Ребеккой. Да и то, нужны все эти эпизоды Ларрасу, похоже, только для того, чтобы не оставить британской цензуре начала 70-х ни малейшего шанса пропустить фильм на экраны. Про то, что кто-то станет смотреть картину ради того, чтобы узнать, какую развязку приготовили его авторы в финале, никто особо и не вспоминал. Так — впихнули что-то донельзя скомканное и банальное и скоренько закруглились. Нечего тут сопли жевать!

Если в дебютной картине Ларраса чувствовалась определенная атмосфера, придавашая «Омуту» флёр некоего запретного плода, попробовав который можно было в полной безопасности ощутить вкус инфернального яда, то «Девиация» и последующие работы испанца ее напрочь развеяли. Невозможно было на протяжении нескольких лет заниматься самоплагиатом и надеяться на что-то большее, нежели культовый статус среди поклонников трэша.