Время роз (1969)

Многовековое пребывание в составе более могущественных стран-соседей оказало свое влияние на финскую ментальность. Добившись долгожданной стабильности в экономике при Урхо Кекконене, Суоми очень долго не могла изжить в себе синдром маленькой страны. Благополучная жизнь, обеспеченное будущее не покрывали естественное стремление чувствовать себя более значимой картой в мировом пасьянсе. Царственно расхаживающая по Европе сексуальная революция добавила половник специй в закипающую кастрюлю финского кинематографа, в результате чего увидела свет абстрактно-утопическая, нордически выдержанная, сдобренная лапландским обаянием фантастическая драма «Время роз». Поэтическое название, рождающее порывы к прекрасному, на первый взгляд, плохо подходит аскетичному наполнению фильма. Однако по доброй скандинавской традиции, спешке на экране места нет, стало быть, и розы однажды зацветут.

Настойчивое желание финнов хотя бы в кино увидеть себя мировым гегемоном безукоризненно точно воспроизвел Ристо Ярва. Этот фильм — попытка показать антиутопическое общество глазами человека, привыкшего к убаюкивающе-размеренному ритму жизни. Далекое будущее (в наши дни уже бы наступившее) рождает ассоциации с гигантским инкубатором, каждый выкормыш которого живет по заранее прочерченным схемам. Знание — сила, и им обладает исторический институт, чьи работники сами определяют, сколько населению дозволено понимать о мироустройстве. Вдалбливаются привычные по англосаксонской доктрине идеи о благе мировой демократии, всеобщем равенстве и бережном охранении людей от всяких попыток вильнуть в сторону запрещенной информации. При таком раскладе шансов почувствовать себя людьми, а не гайками с болтами в гигантском государственном двигателе, априори немного, но выручает судьба — то единственное, что еще не научились подчинять чиновники-историки. Один из главных идеологов существующего строя Раймо неожиданно находит в девушке-инженере Киссе сходство со знаменитой бунтаркой Сарой Турунен и решает снять о последней документальный фильм, не зная при этом, что даже его сердце способно наполниться любовью.

Продвинутое общество, с легкой руки создателей нареченное идеальным, представляется симпатичной зарисовкой, в чем-то схожей с достижениями реальной науки. К сожалению, умных автоматов, по заказу готовящих любую еду, пока не изобретено, но экранный модерн предстает чем-то до боли знакомым, тем более главный герой — совсем не сноб, а довольно приятный молодой человек с живыми глазами и хваткими руками. Самоиронии он явно не чужд, и попадая внутрь гигантской АЭС, где предусмотрен даже небольшой спортзал для отдыха работников, Раймо начинает осознавать, что не такой уж он всезнающий. Группа людей играет в какое-то подобие эротического регби, допускающего любые телесные контакты, лишь бы мяч отвоевать. А по мере того как завязываются отношения историка с красавицей Киссе, становится ясной основная идея фильма. «Время роз» — финский вариант сексуальной революции, влиянию которой в конце шестидесятых годов уже никто даже в Скандинавии не хотел противиться. Внешнее сходство двух девушек, одна из которых отстаивала свободную любовь и пропагандировала съемки в неглиже, а другая лишь стремится пестовать в себе бунтарское начало — дает постановщику ключ к отображению своего взгляда на проблему. Прилизанное общество противопоставлено смелым порывам людей, которым надоели искусственные ограничения. Стремление постигать знания прекрасно в своей естественности, точно так же, как девушка вольна устанавливать самостоятельные границы цензуры.

Абстрактная стилистика фильма, основанная на многочисленных диалогах и натурных съемках, вышла неплохим дополнением к авторскому манифесту, но серьезно отдалила ленту от антиутопической линии. Довольно скупо показана суровость чиновников в подавлении вольнодумия, да и АЭС в качестве опорной базы истовых бунтарей смотрится как минимум оригинально. Ярва в меру собственного понимания смешивает две основных идеи фильма — направленно-цензурную и сексуально-раскрепощающую, но, по сути, они так и остаются параллельными прямыми без возможности пересечения. Раймо — и не оружие государственного аппарата, и не искатель нового смысла, а просто блуждающий человек, наделенный некоторой властью, и при этом не задумывающийся о том, что сам может стать пешкой в чужой игре. Потому операторский фокус смещается в сторону девушки, которой выпала возможность пройтись по этапам чужой жизни. Ритва Вепся исполнила, в сущности, сразу две роли, пусть вторая и свелась к фото и видеосъемкам трагически погибшей правозащитницы. Но в каждой из своих ипостасей девушка покоряет искренностью. Она вроде бы и плывет по течению, и терзается сомнениями относительно своего настоящего места, но ее способность схватывать информацию на лету, очаровательная раскрепощенность определяют место во главе «розового цветения».

Злая шутка постановщика, однако, в том, что ни разу не вторгается в нутро фильма мысль о совершенно ином будущем, более искреннем и по-хорошему безумном. Нижние ветви деревьев по закону природы всегда остаются в тени, а Киссе — как раз одна из таких ветвей. Девушке сопутствует иллюзорность бытия, она лавирует между Раймо и своими соратниками с АЭС, но рождению дитя революции нет предпосылок. Настоящим хозяином этого общества является само время, в котором живут разные, но вместе с тем поразительно похожие люди. И только времени даровано право определять значимость того или иного общественного течения, его способности стать толчком для настоящего, а не запрограммированного прорыва.